Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №4
Шрифт:
– Мама, почему ты плачешь? – Она так говорила и сама тоже плакала. А ее вопрос остался безответным.
В этом доме все покрыто мраком; это не место для человеческого жилья, это ад. К вечеру муж тоже возвращается в ад. Однажды муж сказал жене: – Как ты думаешь, может, еще раз съездить к гадальщику? – Ты так думаешь? – сказала жена. – А почему нет?
– Да?
– Да…
– Я не против. Но пусть исполнится сороковой день с рождения ребенка. Подождем еще одну неделю, потом поговорим.
Через неделю муж и жена съездили к гадальщику. Очень рано встали, чтобы успеть к вечеру вернуться домой.
Гадальщик сразу догадался: родители хотят спасти ребенка. Они знают, что это невозможно, но все равно хотят что-то изменить. Мать умоляет, просит о помощи. Люди в отчаянии. Гадальщик очень хочет им помочь, но это невозможно. Но, как ни странно, гадальщик тоже начал думать: он ломает голову, ищет выход из безвыходного положения.
Уже полдень. Гости и семейство гадальщика сидят за столом. Они пьют чай. И кушать можно – стол накрыт, все есть: сыр, каймак, мед, разные фрукты, соленые огурцы, помидоры, лаваш, тандыр-чурек… Гости голодны, а еда застревает в горле. Девочка взяла кусочек сыра, положила в лаваш, потом откусила – ой, как вкусно! Но как только увидела мрачное лицо матери, аппетит сразу пропал – ей уже не хотелось кушать, она хотела плакать. Несчастные люди превратили в ад и очаг гадальщика. Чтобы успокоить их, трудно найти подходящие слова. Излучая мрак, как демоны, молча сидят муж и жена. Мрак сгущается. В такой обстановке нельзя кушать: еда, как яд, может отравить человека.
Трапеза закончилась. Гости скоро уедут. Пока женщины о чем-то говорят, шушукаются, гадальщик вместе с гостем выходит во двор. Человек живет в достатке. У него есть и небольшой сад, а там такие деревья! На какое-то время забывая все, мужики говорят по-хозяйски.
– Видите, какие яблоки! – сказал гадальщик. – В нашем селе, даже в соседних селах ни у кого таких яблок нет.
Мужики отошли от дома, их голоса уже никто не услышит. Но все равно гадальщик говорит шепотом. А гость, затаив дыхание, внимательно слушает.
– О нашем разговоре никто не должен знать, – сказал гадальщик. – Вы все это видели во сне. Вам приснилось, понятно?
– Да, понятно, – сказал гость.
– Так вот, никому ничего не объясняя, молча делайте то, что я вам сказал.
– Хорошо, – сказал гость.
Дальше что было, девочка видела своими глазами. И спустя много лет рассказывала нам – своим детям. Было зимнее время, мы толпились вокруг теплой печи. Вот тогда мать подробно рассказывала об этом. Свой рассказ она начала словами: «Я была большой девочкой и все видела своими глазами» – в то время ей было пять лет.
– Резали скотину. Принесли весы. Ребенка – вот этого, моего младшего брата – положили на одну чашу весов, а на другую чашу стали класть мясо скотины до тех пор, пока те не уравновесились. Мясо завернули в простыни. Потом несколько человек, плача и рыдая, ходили на кладбище с этим мясом. Завернутое в простыни мясо положили в маленькую могилу и засыпали землей. А потом домой вернулись. В тот же день мальчику дали имя. – Моя мама рассказывала нам то, что сама видела своими глазами. В результате этой инсценировки смерти малыша мой старший дядя был спасен. Люди отчаялись, не знали, что делать; дошли до
После старшего дяди у бабушки родились четверо детей от второго брака. Дожив до семидесяти лет, все они умерли от сахарного диабета. Среди них старший дядя стоит особняком. Он человек особый: был зачат в аду, родился в особых условиях и должен был умереть трехмесячным малышом. Но в результате «спецоперации» был спасен и до сих пор живет, скоро ему девяносто лет. Ни одна болезнь, даже сахарный диабет в острой форме, ему не опасна. Потому что в его «жизненно важных документах» неразбериха. По «документам» он якобы умер в детстве…
Вообще-то какое мое дело, кому сколько лет, кто чем болеет и кто кого перехитрил? В такие дела нельзя вмешиваться: это очень опасно. И я постараюсь забыть то, что слышал в детстве; об этом не буду даже думать.
Ольга Бахарева
«Родилась 31 марта 1981 год в поселке Колышлей Пензенской области. Поэзия и проза позволяет мне точно выразить свои чувства, мысли и эмоции. Кандидат Интернационального Союза писателей. Имею два диплома ИСП «За творческую индивидуальность».
От автора.
Капкан жизни
Афганистан, девяносто первый год. Роман Измайлов, лет двадцати, проходил службу в седьмой роте. Он был весьма красивым парнем, с голубыми как небо глазами, с определенными сухими чертами лица. Ростом выше среднего атлетического телосложения. Волосы светлые.
Ему оставалось служить всего две недели. За годы службы парень стал совсем другим человеком, у которого жизнь в суровых условиях изменила мировоззрение: Роман теперь четко чувствовал грань дозволенного и не так доверял незнакомым людям, как раньше, когда он был совсем мальчишкой. С каждым днем истощалось его терпение. Не хотел вступать в спор с другими солдатами: боялся, что его спровоцируют на драку и, не дай Бог, еще придется остаться здесь.
Шла последняя неделя августа. Стояла палящая жара, солнце так и жгло. Острые вершины раскаленных гор казалось тоже изнемогали от зноя. Там за горизонтом, где кусочек земли сливался с облаками, великий могучий караван гор тонул в безмятежном небе, словно тем самым спасаясь от жары.
Седьмая рота в полном составе осела в густой чаще небольшого леса, недалеко от высоких глубоких пещер, в которых обычно скрывались враги. Всего в роте находилось пятнадцать военнослужащих. Сегодня, двадцать пятого числа, вместо однообразия и скуки в составе явно царило оживление: утром, к девяти часам, ждали новобранцев из десяти человек. Роман не раз видел испуганные глаза новичков. Он понимал: не все из них попали в горячую точку по собственной воле. Старший сержант предупредил накануне вечером, после тренировок: завтра на разведку пойдут двое – один новобранец, а другой солдат, заканчивающий службу. Измайлов знал: сержант выберет его. Он не раз уже ходил в горячую точку. Однажды чуть не попал в плен, чудом спасся – накрыв себя плащом глубокой темной ночью.