Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть
Шрифт:
Разорванная, голодающая, истощённая, овшивевшая, изнурённо-порочная Россия потеряла многовековой праведный лик, попав в бунтарские руки эмигрантов-большевиков и под страшный гипноз их лозунгов, открывших путь идеологическому глумлению над всеми слоями общества. Хаотический синдром разрушения «во благо» строительства народной диктатуры распространялся на всех, независимо от расовой принадлежности и установившихся форм вероисповеданий, необходимых разумным и юродивым ежедневно, как воздух, вода, хлеб, Солнце; как продолжение рода ради его жизни на Земле…
Катастрофичность событий на фронтах Первой мировой войны сорвала укрепившуюся века «дамбу» терпимости, взаимопонимания, канву взаимоотношений и родственных связей между народами и национальными меньшинствами. Банальное «верхи не могут руководить по-новому, низы не хотят жить по-старому» подорвало людское возмущение на гражданской мине, раскололо население на два антагонистических лагеря, вызвало безжалостные противостояния Юденичу, Корнилову, Деникину, Колчаку, Махно и Петлюре, Врангелю, Энвер-паше, Сеиду Алимхану. Наконец, разномастным интервентам, бекам, авантюристам-головорезам и мародёрам, не посмевшим поднять руки и головы при главной опоре – царе Николае II, – достались «ломти» при оружейном разделе остатков «пирога» – Российской империи.
Да, внешняя и внутренняя политика самодержавия была в чём-то ошибочной, где-то антинародной и, очевидно, фальшивой. Но было бы глупо забывать о Гришке Распутине и попе Гапоне, коему верующие с большим удовольствием отбивали бы щелчки, словно Балда из сказки Александра Пушкина. Вряд ли богобоязненные из простонародья допустили бы грехи из жизни князя Ф. Юсупова и депутата Думы В. М. Пуришкевича. Ничего! Большевики, не покаявшись, будут водить их за нос и желудок десятилетиями…
Заметим, что тем, кто находился по другую сторону баррикад: чистой и грязной на руку аристократии, интеллигентам, военным, священнослужителям и далёким от них мещанам – оставалось одно: бежать… При этом в демоническом хаосе, мародёрстве, в клоаке эпидемий, буйной проституции, в рутине бумаг, сопряжённых с семейными трагедиями, остался жить и работать микропроцент истинных патриотов – бывших верующих соотечественников, – ошибочно уверивших в правдолюбие и порядочность верхушки, мотавшей сроки в ссылках и тюрьмах.
Невиданный и неслыханный бег нации с родной земли в никуда ускорялся в чудовищно кровавом масштабе. Новые писаки из числа трёх-, пятиклассно образованных застолбят явление как «первая волна эмиграции». Но это потом… А тогда – бежали тысячи, миллионы, революционный меч не видел жертв!
Куда? К кому? Для чего и зачем? Почему и ради кого?! Ответы на бесконечные вопросы для большинства пройдут через дуло к виску или в рот; другие погибли в пути; а те страдальцы, что, любя Россию, остались терпеть с нею муки, позднее прошли через фильтрацию и фальсификации ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, ГУЛАГа. Мракобесие чумы переросло в истребление генофонда…
Вспомните «Сорок первый» реалиста Б. Лавренёва, «Бег» М. Булгакова, «Любовь Яровую» К. Тренёва, Сашу Брусенцова из к/ф «Два товарища», рассказ М. Шолохова «Родинка». Помолчим о документальных лицах, творивших историю вопиющим братоубийством, изничтожавшим дух и волю, здоровье и счастье Общероссийского трудолюбивого населения. Тот же «Тихий Дон» далёк от штилей зорь – Шолохов, как бы «буржуины» ни покрывали его ложью, высек кровопад потоков простейшим слогом! «Окаянные дни» «антисоветчика», воронежца Бунина, буквально вчера униженного на Родине новым витком «буниниады» при пустозвонстве, – это ещё мягко молвлено; бег проклятой самой собой нации превратится в окаянную дистанцию непромеренных никем трагедийных миль с последующим стартом во сверхокаянную эпоху.
«И как надоела всему миру своими гнустями и несчастьями эта подлая, жадная, нелепая сволочь Русь!» – рвя душу, оставит потомкам Иван Алексеевич, выводя эти строки в дневник 6 августа 1921 года. Кого из мечущихся по двум полушариям ожидали – Париж, Анкара, Стамбул, Констанца, Берлин, Рим, Иерусалим, Шанхай, Харбин, Токио, Сан-Франциско и Нью-Йорк? «Мы жили тогда на планете другой…» – пел дорогой длинною Александр Вертинский, в объятиях ностальгии вспоминая Фонтанку и Неву. Могли ли страдать за такую «новизну» Герцен, Чернышевский, Писарев?
Иностранные ножи революции – лидеры и несостоявшиеся вундеркинды извращённого ими же марксизма основательно проштудировали «Протоколы сионских мудрецов» и книгу С. Нилуса «Великое в малом», излагающие тайные планы достижения мирового господства. Через границу Германии во главе с В. И. Лениным промчались 98 «партийных соратников». Никто из них не был русским. Закреплённые капитал-владыками зарубежья, они явно не желали работать лопатой на собственном огороде, круглогодично пачкаться в навозе, по 12 часов стоять у станка, вытачивая «железяки» войны. Господа без родины если и воевали, только на руководящих постах, «плюя с колокольни», что их называют «германскими агентами» и «изменниками».
Захват власти эрудированными бесами не имеет освещения ни в одном из учебников по новейшей истории, хладнокровно-фарисейски он вуалируется аспирантами, кандидатами, докторами и профессорами всех видов наук, присягнувшими дензнаку-госбюджету (по изворотливому принципу «давно это было»). Революционеры прибыли в наши земли и пользовались их гостеприимством-благостью не только для постройки нового государства с ненавистно-нечитаемыми аббревиатурами в понятии крестьянства и прочего малограмотного люда. Психологически верно рассчитав посулы широким массам (толпе), они привезли с собой динамит для будущей репрессивной войны с кровным населением. Борьба с «врагами» погубит не менее пятидесяти процентов их самих вместе с семьями, породив конфискальное узурпаторство в виде «раскулачивания»…
Чтобы навсегда расквитаться с потомками Владимира Мономаха, пророчески предсказавшего падение страны в случае госпереворота во главе с иностранцами, подмандатно требовалось уничтожить Веру Человека под девизом «Религия – опиум для народа». Внутренняя война новых инквизиторов с христианством Руси незамедлительно вылилась в трактовку и реализацию ленинского декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», изданного к Рождеству 1918 года.
Итак, партаристократия наслаждалась возможностью понежить себя видом золотых штабелей рублёво-валютного запаса России и бесценными сокровищами 300-летия Романовых, а в это же время её сыны, чьи пращуры создавали сие, нищенствовали и бессильно злобствовали за кордоном, искали цели и пути обезглавливания Советской республики. В их памяти монархия не вычёркивалась ни кальяном, ни «мэдхен фюр аллее», ни остатками водки дореволюционного розлива. В противовес не то что Антанте – Миру – товарищи пошли другим путём, следуя догмам человека, писавшего письма издалека, – Вождя мирового пролетариата, без обиняков общавшегося с седым, матёрым криминалом ещё при царизме. Внедряя доктрину контртеррора и атеистически глумясь над религиозными вековыми канонами, «путешественники» проявили максимум маниакальной изобретательности, запустив гильотину, рубившую былое духовное величие державы. Развязывание рук голытьбе-лентяям, карьеристам и краснобаям с «планетарной сумасшедшинкой» при объединении с великолепно продуманной идеологией, игравшей на низменных чувствах под прикрытием плакатно-трафаретных «измов», привело к безумству трагедий задолго до взрыва храма Христа Спасителя. Крушить-то – не строить!
В 1918 году в Петрограде алчные красногвардейцы пытались разграбить Александро-Невскую лавру и убили взывавшего не совершать богохульный грех протоиерея отца Петра Скипетрова. Затем был расстрелян настоятель Санкт-Петербургского собора, один из образованнейших людей своего времени протоиерей Алексей Ставровский. В купеческой Елабуге умерщвлён протоиерей отец Павел Дернов, безвременно ушедший вслед за тремя мучениками-сыновьями. В Туле и Харькове безжалостно расстреляны крестные ходы, несмотря на детей, женщин и стариков. На «совести» (?) 5-го отдела народного комиссариата юстиции – изрубленный шашками на станции Вятка взывавший к умиротворению епископ Дионисий Измаильский; немыслимый по жестокости расстрел собравшихся верующих при ревизии церковного имущества в Пермской епархии. Три дня блюстители революционного «порядка» истязали священника станицы Усть-Лабинская Кубанской епархии Михаила Лисицина, замучив его насмерть. Были убиты видные представители Православной Церкви: митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский) и протоиерей Иоанн Восторгов, привечавший паству в московском соборе Василия Блаженного, чудом избежавшем пиротехнического «фейерверка»… Гонения на истину Христову без всякого суда и с попранием закона и прав свершались почти во всех городах и сёлах нашей Отчизны. Из орудий обстреливали Святые соборы Кремля московского. В Петрограде оскорбили часовню Спасителя и чтимую верующими Почаевскую лавру. Под Ливнами осквернили приход отца Николая Поликарпова…