Альманах «СовременникЪ» №3(23) 2021 г.
Шрифт:
Долго он ходил по следам собаки, петлявшим по окрестностям поселка, читая всю историю ее тяжелой одинокой жизни в этом суровом краю. Уже совсем стемнело, а опытный следопыт Карымыч, переполненный горькими мыслями, все не мог оторваться от еле видневшихся собачьих следов. Через некоторое время, когда Карымыч стал возвращаться в поселок, из-за сопки взошла луна и, словно лампада, раздвинула темноту.
И без того уставший лесник шел медленно и о чем-то размышлял. Иногда он тяжело вздыхал и бормотал себе в бороду: «Ах ты ж, бедолага…». В то же время за ним со стороны целый вечер следил любопытный глаз. Возвращаясь в домик, где его ждали лесники, Карымыч зашел в дом с приоткрытой дверью, куда была натоптана собакой целая тропа. При свете луны он в первой комнате, которая хозяевам служила кухней, на столе увидел посуду с недоеденной засохшей едой, ломтик сухого хлеба, остатки рыбных консервов. Сделав шаг в соседнюю комнату, Карымыч в сумрачном свете комнаты увидел черного пса, и они встретились взглядами. Какое-то мгновение оба находились в оцепенении от неожиданной встречи.
Первым нарушил тишину пес. Он предостерегающе зарычал и пошел в угол комнаты. С видом полноправного хозяина дома он лег на пол, не спуская острого, пристального взгляда с непрошеного гостя. Обращаясь к собаке как можно ласковее, Карымыч медленно стал подходить ближе, предлагая на вытянутой руке промерзший кусок рыбных консервов, взятый со стола на кухне при входе. Положил еду в полуметре от собаки.
Голодный Цыганок дрожащим взглядом смотрел на еду, но к ней не прикасался. Чтобы не беспокоить собаку, Карымыч стал медленно отходить в соседнюю комнату. Ему на глаза попалась телеграмма, которую он положил в карман (потом он прочитал текст поздравительной телеграммы от женщины и узнал, что собаку зовут Цыганок). Да, это был его родной дом, где он счастлив был со своим хозяином. Здесь они вместе жили. Здесь его одного люди и оставили после окончания изыскательных работ экспедиции. Здесь он мог бы и умереть голодной смертью в приближающуюся суровую камчатскую зиму. Но встретился этот человек, который своей лаской и добротой подкупил доверие измученной собаки. Они стали большими друзьями. Печальное прошлое Цыганка стало понемногу забываться и вытеснилось новыми впечатлениями состоявшегося знакомства. Теперь он все время ходил за Карымычем и спал на крыльце дома, на охапке сена. Но доверительные отношения у Цыганка были только с его новым другом. К другим людям он не подходил и к себе не подпускал близко.
Посматривал на людей с опаской и вовремя убегал прочь. Завидев издали Карымыча, пес радостно бежал ему навстречу, вилял хвостом, взвизгивал и в знак преданной дружбы подавал ему свою лапу. Всем своим видом это существо показывало, как тяжело было жить ему в одиночестве и как хорошо теперь им вдвоем.
Этот умный, спокойный пес сразу завоевал симпатию Карымыча. Наблюдая за Цыганком со стороны, можно было подумать, что природа наделила его глубоким разумом. Сядет у ног Карымыча, уставится в одну точку и как будто о чем-то думает, так напряженно и глубокомысленно. Если его в это время окликнешь, отвлечешь от его размышлений, он неторопливо переведет взгляд на тебя, смотрит тебе в глаза долго, пытливо и пристально. Только человек, понесший великую утрату в жизни, может смотреть таким тяжелым, грустным взглядом. Человеческая ласка дорог'a животному. Он, Цыганок, давно не слыхавший доброго слова, вздрагивал при каждом прикосновении, когда Карымыч гладил его по голове и загривку. Собака судорожно вертела головой, прижималась всем телом к ногам человека, поскуливала, подавала лапу, а с глаз стекали слезинки.
Это большая благодарственная радость животного на ласки человека и его добрую душу… Закончив работу по учету зверей в этом районе, Карымыч расстался с лесниками, которые должны были идти дальше в горы, сам пошел в обратный путь, к себе в зимовье. Цыганок, как обычно, пошел за Карымычем, но, когда они отошли довольно далеко от поселка, пес часто останавливался и оглядывался на скрывающийся за холмами поселок. Он как будто понимал, что они покидают поселок, может, навсегда. Из виду исчезли последние дома, и человек с собакой скрылись в лесу между сопок. Путь предстоял далекий. Несколько дней лыжных переходов по сильно пересеченной местности и несколько ночевок в тайге. Погода стояла морозная, и лыжи легко скользили. Но на следующий день уже с утра погода стала портиться. Потеплело, задул юго-восточный ветер, небо затянулось облаками, посыпал мелкий снежок. Карымыч чувствовал, что, по всем приметам, приближается пурга. Он стал торопиться и шел даже ночами, пока можно было различать дорогу. Когда на горы наваливалась ночная темень, путник останавливался, лыжей выкапывал нору в снегу, туда стелил олений кукуль (спальник), ужинал и засыпал.
На следующий день погода в горах вообще испортилась. Повалил мокрый снег, и идти становилось еще труднее. Облепленные снегом лыжи совсем перестали скользить. Временами, где можно, он снимал лыжи, прикреплял их к поняге и брел по рыхлому снегу, проваливаясь местами по пояс. В любом случае надо было добраться до ближайшего леса. Срок его пребывания в пути затянулся. Пурги и снегопады на Камчатке могут много дней продолжаться. За день леснику приходилось проходить не больше десяти километров. Продукты были на исходе. Цыганок тоже изрядно устал, проваливаясь с головой в рыхлый пушистый снег. Ему еще труднее было. Приходилось не идти, а ползти, плыть по глубокому снегу. До ближайшей лесной избушки был двухдневный переход на лыжах по хорошему плотному снегу. Цыганок был тоже до предела уставший и голодный, но за время пурги он ни разу не подал виду, что устал и голоден. Где было поменьше снега и он был поплотнее, Цыганок неустанно бегал среди кустарников в надежде поймать какую-либо живность.
Они подошли к небольшому лесочку. Идти с каждым часом становилось все труднее и труднее. Ветер крепчал, лицо залепляли мощные снежные заряды. Деревья стонали под ударами разбушевавшейся стихии. Мимо проносились тучи колючего снега и оседали где-то среди деревьев в лесной чаще. Оставалось немного, чтобы добраться до затишного места. Карымыч уже почти ползком продвигался вперед, часто падал под мощными порывами ветра. Порою силы совсем покидали его. Он неподвижно лежал в сугробе, присыпаемый сверху густым мокрым снегом. Обнаружив отсутствие бородача, бегавший в полумрачной снежной мгле Цыганок возвращался на след человека, внюхивался в глубину снега и отыскивал Карымыча, уже занесенного снегом. Собака начинала яростно откапывать снег лапами вокруг тела человека, толкать носом в бок, в лицо, хватать зубами за воротник куртки, трепать, пытаясь привести человека в чувство и поднять.
Человек приходил в себя и начинал понимать, что засыпание в такой ситуации опасно для жизни. Уснув, он мог замерзнуть и больше не проснуться. Откуда собаке об этом знать? Лесник находил последние силы, поднимался, брел дальше, а пес бежал впереди и показывал дорогу. Одежда Карымыча вся промокла, и при любой остановке его знобил холод. Единственное спасение от переохлаждения – это постоянное движение.
Но каждое движение давалось с трудом. Продукты закончились, и сил совсем не оставалось. Цыганок, в который раз разбудив выбившегося из сил Карымыча, показав направление дороги, снова куда-то исчезал и подолгу не появлялся. На открытых местах просто невозможно было укрыться от сильного ветра и колючего снега. Трудно предположить, что было бы с лесником, если бы не эта случайная встреча человека и собаки. Какое-то сверхъестественное чувство подсказывало Цыганку в сплошной снежной мгле дорогу к человеческому жилью. В правильности направления их движения Карымыч убеждался по встречавшимся уже знакомым оврагам и перелескам.
Зачуяв где-то в снегу зарывшихся от непогоды куропаток, Цыганок откопал одну и, крепко стиснув ее зубами, во всю прыть помчался к бородачу, который от бессилия уже не владел собой, отдался иллюзии и окончательно засыпал… Пес положил рядом уже мертвую куропатку, снова стал тормошить лесника и громко лаять ему почти в ухо… Очнувшись и открыв глаза, Карымыч не мог поверить себе… Ему все казалось, что он еще спит и видит сон, что перед его носом лежит в снегу куропатка, отдающая жизненным теплом, а рядом Цыганок… Но громкий и требовательный лай собаки приводил его в чувство… В растерянности он прижал к груди лохматую голову собаки. Слезы катились по щекам… «Дорогой ты мой Цыганок, – невнятно бормотал Карымыч, целуя мокрую, залепленную снегом морду собаки. – Ты сам-то чуть живой, еле на ногах стоишь, а мне отдаешь свою добычу… Бери, ешь…»
Собака сидела в рыхлом снегу и вздрагивала всем телом, то ли от пронизывающего ветра, то ли от голода и усталости. Цыганок поднимал нос и взвизгивал, посматривая то на куропатку, то на Карымыча, но прикоснуться к ней не смел. Тогда Карымыч, взяв тушку обмерзшими руками, зубами оторвал грудные мышцы с перьями и стал жевать еще теплое мясо птицы. Остальную часть птицы отдал Цыганку. Собака лихорадочно накинулась на куропатку и мгновенно с перьями съела ее. Что важнее сказалось: или кусочек свежего мяса, или вся эта трогательная ситуация, – но Карымыч почувствовал прилив сил и уверенности. Наконец под вечер они подошли к землянке, где были печь, дрова и продукты (по закону тайги в любом таежном жилище путник, уходя, закладывает печку дровами, на столе оставляет продукты и спички). Теперь Карымыч радовался, что за несколько дней мучительного пути можно обсушиться, обогреться и отдохнуть с комфортом.
На следующий день ветер стих, шел слабый снег и стало подмораживать. За один день путник с собакой дошли до своего дома. Теперь они сидели в теплой, уютной избушке и смотрели, как в печи потрескивали со вспышками огоньков дрова. За окном гулял морозный ветерок. На печке монотонно булькал котелок, из которого по всей избе расплывались аппетитные ароматы. Карымыч все думал о пережитых днях, что жив остался только благодаря этой верной собаке, которая в трудную минуту не бросила его, не вернулась в свой дом в поселке. Он без конца гладил собаку, прижимал ее к себе, что-то тихо мурлыкал ей, отдавал Цыганку все свое душевное тепло. Собака, прикрыв глаза, млела и наслаждалась человеческими ласками.