Алмаз королевы
Шрифт:
— Ничего, время еще есть, — успокоил его Мюльбах. — Этим русским фараонам нужно от нас только одно…
И он Полез в карман за бумажником.
Милиционер сделал Кинкелю знак вылезти из машины. Поскольку тот знал всего несколько слов по-русски, Мюльбах вылез вместе с ним.
— Мы что-то нарушили, гражданин милиционер? — спросил он.
— Инспектор ГАИ старший лейтенант Митков, —козырнув, представился блюститель порядка. — Ваши документы.
— Мы туристы! Только позавчера прибыли из Германии! Впрочем, пожалуйста, вот наши паспорта…
Рядом
— На Кропоткинской произошло ограбление отделения Сбербанка, — жестко сказал гаишник. — Преступники скрылись на «Жигулях» темно-красного цвета.
Мюльбах побледнел. Их «Жигули» были именно темно-красного цвета!
— Мы не имеем никакого отношения, уверяю вас…
— Шире ноги! — рявкнул на него верзила-омоновец. — И ты тоже!
Мюльбах перевел требование на немецкий. Они с Кинкелем подчинились. На их запястьях защелкнулись наручники.
Омоновцы быстро и деловито обхлопали задержанных. Прохожие, оказавшиеся поблизости, смотрели на эту сцену без особого любопытства. Москвичи за последние годы уже успели привыкнуть к подобным картинам. Разве что на этот раз было небольшое отличие: обыскивали не «лиц кавказской национальности», а западных туристов.
Немцев поставили спиной к машине. Кащей, одетый в форму гаишника, залез в кабину. Ему и минуты не потребовалось, чтобы найти под сиденьем черный портфель-«дипломат». Достав нож с выдвижными лезвиями, он вскрыл замки. В портфеле лежали аккуратно упакованные пачки с пятидесятидолларовыми купюрами. Бандит наугад взял одну из пачек, просмотрел ее, затем положил на место и с портфелем под мышкой быстро вылез из «Жигулей».
— Повернулись лицом к машине! — потребовал Боб.
Кинкель и Мюльбах выполнили приказание. Руки в наручниках они положили на крышу. Чурбан ударами ботинка по щиколоткам заставил немцев раздвинуть ноги как можно шире. Боб передал eму сумку с миной. Чурбан крутанул рукоятку часового механизма, задав время — сорок секунд, кинул cумку в кабину и бросился вслед за сообщниками к припаркованной невдалеке «девятке». В ту же минуту она сорвалась с места и умчалась в направлении Комсомольского проспекта.
Немцы остались стоять с расставленными ногами, привалившись к крыше своих «Жигулей». Кинкель беззвучно ругался.
Возле них затормозил белый с синей полосой милицейский «воронок». Из него выбрался толстый румяный капитан и, недоуменно озираясь, направился к немцам.
— В чем дело, граждане?
— Это мы у вас хотим спросить, в чем… Мюльбах недоговорил. Оглушительно треснуло, яростно полыхнуло пламя, и обломки «жигуля» вместе с частями человеческих тел взлетели на воздух.
— Они должны были взять меня с собой! — проревел Шредер и задергал руками, забарабанил наручниками по батарее. — Они поехали менять меня на кейс с долларами! Они договорились об этом с Мюльбахом, так почему я еще здесь?
— Завязывай стучать! — крикнул Очкарь и швырнул в него банановой кожурой. — Шефу виднее брать тебя или не брать!
На лбу немца выступила испарина. Он переводил горящий злобой взгляд с Митяя на Очкаря, оставленных Кащеем в квартире, и ругался по-немецки.
— Закрой пасть! — гаркнул Митяй. — Шеф денежки возьмет и без тебя! Ему не впервой обувать таких лохов, как ты и твои фуфловые кореша!
Очкарь захохотал, а Шредер задергался еще сильнее.
— Грязно играете! Но у вас ничего не выйдет. Мюльбах не такой дурак, чтобы так просто отдать вам полмиллиона долларов. Вы получите их только в обмен на меня!
— А вот мы посмотрим, — ухмыльнулся Очкарь. Митяй взглянул на часы.
— Шеф уже остановил твоих лохов на дороге, — сказал он. — У него все рассчитано по минутам, у нашего шефа… Вот сейчас, в этот самый момент, твои кореша вылезли из машины, а Боб с Чурбаном ихшмонают…
— У Чурбана уже заготовлена для них бомбочка! — засмеялся Очкарь.
— Нет! — Шредер застучал кулаками по батарее. — Такого не может быть! Мюльбаха вам не наколоть! Он скорее замочит вашего шефа, чем…
Митяй шагнул к нему и оттягом врезал ребром ладони по скуле. Немец затих, со стоном откинувшись на пол.
— Так-то будет лучше, — сказал бандит. — А то развякался тут!
В эту минуту в квартиру позвонили. Звонок был длинным и породил в душах головорезов тревогу.
Никто из членов банды так не звонил — давали обычно два или три коротких звонка.
Митяй и Очкарь вскочили на ноги. Внезапно за окном показался человек. Он спускался с верхнего этажа на тросе. Бандиты и ахнуть не успели, как омоновец в каске и бронежилете, с автоматом на груди распахнул створку окна и встал ногами на подоконник.
— Стоять! Всем стоять! — закричал он. Батарея, к которой был прикован Шредер, находилась как раз под окном. Пленник втянул голову в плечи, чувствуя, что сейчас будет стрельба…
Омоновец отцепился от троса и спрыгнул на пол.
— Так, все правильно! В квартире заложник! — констатировал он, мельком оглянувшись на немца, и направил автомат на бандитов. Те бросились вон из комнаты.
— Стоять! — понеслось им вдогонку. — Вы окружены!
Митяй и Очкарь выбежали в прихожую. Чтобы открыть двойную металлическую дверь и все засовы , на ней, требовалось минуты три, не меньше, и бандиты, не сговариваясь, ринулись в другую комнату. Ее окно выходило на улицу.
— Второй этаж, можно сигануть! — шепнул на бегу Митяй.
Они подбежали к окну и в испуге отпрянули назад: на улице, перед подъездом, стояла милицейская машина.
Омоновец не стал преследовать бандитов, видимо, полагая, что они никуда не уйдут. Он достал из кармана ключ и быстро освободил Шредера от наручников.
— Не беспокоитесь, гражданин, — сказал он, стрельнув маленькими черными глазами в сторону двери. — Вам ничего не угрожает. Оставайтесь на месте. Сейчас поедете с нами в отделение.