Алмаз сознания

Российскому духовному искателю

посвящается!

Человек, которого вытолкнула судьба или который отправился на поиск неведомого, чудесного по наитию сам, напоминает мне сейчас отставшего от взрослых маленького ребёнка, который, едва научившись ходить, попадает в большой, шумный, непонятный и опасный, столичный город: скоростные магистрали, густое уличное движение, преступные элементы, соблазн, искушение, притоны и растление малолетних, юных душ… Ребёнок заблудился, но всё окружающее для него выглядит притягательно-интересным. Без взрослого провожатого ему не найти дорогу домой. А «домом» для духовного искателя может быть только одно — его собственное сердце. Путь к сокровенной Любви пересекает и уводит в сторону множество тёмных тропинок и путаных, ложных дорог.

Итак, в этой автобиографической книге — о трудной дороге «домой».

Жил-был я…

Собственно, как видится мне сейчас, в этом утверждении есть одна значительная натяжка. А однажды мне и вовсе доверительно открылось, что я до некоторой поры никогда и не жил ранее и даже, с позволения сказать, — не был…

Праздник жизни. Жизнь — удивительная штука!

Жизнь, безусловно, где-то существует. Она бурлит, кипит, клокочет. Она беспощадно разбрасывает свои жизненные дары направо и налево. Она бесконечно делится. Её очень много. Она дышит, танцует, веселится и поёт.

Кто-то упивается, наслаждается жизнью на полную катушку.

Люди, потребители жизни, не могут и не хотят упускать своего. Рви, хватай, набирай! Чем больше, тем лучше! Жизнь одна! Они пьют сладкое вино жизни и радостно пьянеют. Они сладострастно купаются в сексуальном удовольствии. Они набирают, копят, напрягаются, напрягаются. Они зарабатывают деньги, деньги, деньги…

Людям надо очень много денег. Чем больше денег, тем больше возможностей, тем больше удовольствий можно получить от жизни.

Деньги наделяют свободой, уверенностью, безопасностью.

Где-то существует счастье. Где-то фонтанируют потоки восхищения, любви, восторга и творчества.

Где-то там дорогие, шикарные автомобили, изящные и богатые мужчины, особняки, бассейны, острова, яхты.

Где-то красивые женщины в изысканных, сногсшибательных платьях. Жемчуга, золото, бриллиантовые колье и диадемы. Роскошные пятнистые меха. Рестораны для миллионеров, изысканные блюда и деликатесы.

Всё где-то там и будто бы рядом, но тебя в этом Восхищении нет.

Жизнь извечно торжествует и звучит! Накатывающая, захлёстывающая, страстная, жизненная волна. Тебя она отчего-то не достаёт. Она неведома. Жизнь почему-то по-прежнему остаётся непознаваемой и закрытой.

Тебя нет на этом празднике жизни…

Как хочется ворваться в жизнь. Проникнуть глубоко в центр, в самую её сердцевину. И пить, пить её неспокойный, бушующий, сладкий ветер. Хочется любить, побеждать, наслаждаться… Хочется волноваться и остро переживать жизнь во всех её необъятных и неуловимых оттенках и нюансах. Хочется понять жизнь!

Итак, я не жил и не был когда-то. И поступал и думал как все. То есть: сначала учился, а потом работал и зарабатывал деньги… И, конечно же, мечтал.

Мечтал в юности, как и все, стать богатым, сильным, здоровым, знаменитым. Желал быть хозяином жизни. Мечтал достичь, преуспеть, очаровать, покорить…

Но к среднему возрасту все мои буйные мечтания как-то сами собой утихомирились, потускнели, покрылись ржавчиной и пылью. И к своим тридцати трём стало полностью очевидным, что я уже никогда не стану богатым, здоровым и счастливым. Останусь никем. Всё отшумело, промчалось как-то быстро: мелкие радости, заурядные события, приобретения, мимолётное, «обыденное», серенькое, семейное счастье, как и у всех… Без крыльев и взлётов. Без горения и дерзновенного поиска. Всё осталось далеко за бортом, за плечами, позади.

К этому времени я работал в неплохом, «тёплом» местечке и зарабатывал довольно прилично (по тем горбачёвским временам). Но тоска.

Какая-то неуемная тоска и глубокая неудовлетворённость терзала изнутри мою душу. Как дикий лесной зверёк, как подвальная крыса, тоска с хрустом грызла мою живую плоть. Постепенно я вошёл в длительный период психологического кризиса. Жизнь, а жизненный опыт у меня уже был приличный, — всё больше стала разочаровывать меня. Она всё больше стала мне казаться пресной, монотонной, скучной и бессмысленной…

— Какой во всём этом прок, ведь всё равно все умрут! исчезнут бесследно, и я вместе с ними. К чему напрягаться, чего-то добиваться, достигать?… Какая бессмысленная круговерть и глупая штука эта жизнь!

Дни, похожие один на другой, текли вяло. Они лениво и монотонно тянулись своей чередой. Внешне на людях я был обыкновенный: работал, общался. Но внутренние, душевные терзания сменялись оцепенением, оцепенение — недоумением, недоумение периодически перерастало в необъяснимые страдания. Бессмысленный круг замыкался. Дух мой спал. Спали и мои сновидения. Я, как и большинство людей, считал их нестоящими внимания, несущественной частью жизни человека. Не вспоминал, презирал (за мелкотемье) — подавлял.

И вот, однажды, начали стучать. Я стал периодически слышать какой-то непонятный стук.

Никогда прежде у меня не было ни галлюцинаций, ни видений, ни голосов. Сознание моё всегда было устойчивым, стабильным, а здесь — стук. Мне стали стучать из мира сновидений!..

При пробуждении или при засыпании — в том самом загадочном переходе от сна к яви — мне отчётливо слышалось, как будто чья-то маленькая, детская ручонка упрямо и долго молотит в несуществующую дверь. В стуке одновременно угадывался и призыв, и предупреждение, и настойчивая попытка сообщить о себе…