Алмазная принцесса
Шрифт:
Ей все в нем нравилось – его сильные руки, блуждающие по ее телу, его губы, целующие ее крепко-крепко, густые волосы у него на груди, его запах…
Они встречались редко – не было места. Валерик снимал квартиру вдвоем с приятелем, там вечно было занято. К себе Лиза привести его тоже никак не могла – соседи мигом настучат Павлу Семеновичу, а он строго-настрого велел ей мужиков не водить. К тому времени Лиза уже знала, что комната, за которую толстый мент дерет с нее немереные деньги, принадлежит одному алкашу, который в данный момент определен сердобольным Павлом Семеновичем на принудительное лечение. И поскольку
Валерий приходил в кафе каждый день, все официантки и повара считали его за своего, он всем нравился, вел себя со всеми свободно, раскованно, но не нагло. Они встречались уже несколько месяцев, и Лиза подумывала если не о замужестве, то хотя бы о совместном проживании.
В самом деле, если сложить две зарплаты, то можно снять вполне приличную однокомнатную квартиру и забыть, наконец, жуткую конуру, где, как ни проветривай, все равно стоит запах дезинфекции и дешевых сигарет, где по утрам невозможно выйти в коридор, потому что на коврике возле двери спит алкоголик дядя Гриша, жена не пускает его пьяного.
Если сложить две зарплаты, то Лизавете не придется столько работать, она сможет выкроить время для курсов барменов, а может быть, и бухгалтеров…
И самое главное: Валерик будет с ней каждую ночь, не придется таиться и во время близости посматривать на часы, ожидая, что в квартиру вломится его выпивший приятель с компанией таких же, как он, развеселых девиц и парней.
В общем, Лизавета совсем рассиропилась и из-за этого пропустила тот судьбоносный момент, когда Валерий переключил свое внимание на Таньку-цветочницу. Так-то она по сторонам внимательно поглядывала и всем девицам сразу дала понять, чтобы ручонки-то не тянули к чужому, а не то она, Лизавета, эти ручонки мигом укоротит. Волосы выдерет и физиономию попортит. Уж это она умеет, все знают.
Но, как известно, и на старуху бывает проруха. Таньку-то она приметила, просветила своим внутренним рентгеном на предмет интереса ее к Валерию и решила, что та ей не соперница – уж больно проста, глаза распахнуты, хитрости в душе нет ни малейшей, все на лице написано большими буквами, как в детской книжке. Такой и в голову не придет на чужого парня зариться, не тот характер.
Ошиблась Лизавета, подвело ее чутье.
Снюхались эти двое, когда ее в кафе не было. Работа у нее сменная, выходные хоть и редко, но все же полагаются, так Валерка-подлец и без нее в кафе похаживал. Вроде бы пообедать. Там Таньку и уболтал, долго ли ему…
А эта только с виду тихоня, а на самом деле… Хотя если честно, то все это Валеркина затея, он как узнал, что у Таньки своя жилплощадь имеется, так все и задумал.
Поздно Лиза про все узнала, ох, поздно… Никто не предупредил, девицы все только злорадствовали.
Все случилось быстро. Приходит как-то Валерка вечером после работы и говорит: извини, мол, Лиза, все у нас с тобой хорошо было, а только я другую полюбил и на ней теперь женюсь. Не точные слова, но в таком примерно духе.
Лизавета от таких слов растерялась, остолбенела, да и стояла на месте, как полная дура. А Валерка бочком-бочком протиснулся мимо и хотел дать деру. Лиза опомнилась да за ним. А там, в зале,
Дальше Лиза помнила все смутно. Вроде бы орала она, на Таньку бросалась, в волосы пыталась вцепиться, а ее оттаскивали. Посуду била, что под руку попалась, столы опрокидывала, стульями швырялась. Слава богу, додумался кто-то из девчонок ведро воды на Лизавету вылить, а милицию хозяин вызывать не велел, а то понаедут, говорил, потом не отвяжешься, повадятся каждый день забесплатно обедать, никаких продуктов на ментов этих не хватит…
Наутро хозяин Лизавету потому только не уволил, что много денег она была ему должна за посуду, еще и зеркало кто-то в суматохе разбил, а на нее навесили.
И потянулись длинные тоскливые дни. Эти двое, понятное дело, в кафе больше ни ногой, Валерик вообще с горизонта исчез, молодую жену ни разу с работы не встретил. А Танька все бегом, с работы, на работу, в обед по магазинам, вечно с сумками да с пакетами – мужа-то, понятное дело, кормить надо.
Когда спала с глаз пелена безудержного гнева, Лиза немного успокоилась и стала подумывать о мести. Спокойно стала думать, не торопясь. Не зря ведь говорят, что месть – это такое блюдо, которое следует подавать исключительно холодным. Лиза не помнит, где это выражение слышала, тогда еще удивилась – как это холодным? А теперь как раз поняла, что это значит.
О том, чтобы оставить все как есть, и речи не шло. Лиза и за малую обиду всегда мстила, а тут ей нанесли смертельное оскорбление, перед всеми выставили полной дурой, обманули в лучших чувствах, использовали и выбросили на помойку. Одних обедов в кафе сколько Валерка съел, и все за ее счет!
На полном серьезе Лизавета посчитала, что такую обиду можно смыть только кровью. Но как это сделать? Пырнуть Таньку ножом? Плеснуть ей кислотой в лицо? Было бы здорово, но, во-первых, где взять кислоту? А во-вторых, если все пройдет удачно, то Таньки-то, может быть, и не станет, но Валерке, как законному мужу покойной, достанется ее квартира.
И что получается? Таньку – в больницу или на кладбище, Лизавету – на зону, а Валерка будет проживать в отдельной двухкомнатной квартире и водить туда разных баб!
Нет, кислота явно не решит проблемы. Как отомстить и не попасться при этом? Ведь если случится с той же Татьяной какой-нибудь криминал, все тут же подумают на Лизавету. А Валерку-то и вовсе ничем не взять. Врукопашную с ним схватиться Лизавета ни за что не решится – мужик здоровый, отобьется, еще и накостыляет так, что месяц на работу не выйдешь.
Обида точила ее, сильные чувства бушевали в душе и захлестывали через край, от мыслей о мести было никак не избавиться. От такой жизни Лиза резко подурнела, щеки ее ввалились, глаза горели яростным огнем, голос скрипел, как несмазанная дверь. Мужчины перестали обращать на нее внимание – внешность угрожающая, да и на язык невоздержанна. Пару раз посетители даже пожаловались хозяину на грубое обращение официантки.
Лизавету не выгнали с работы только потому, что дела в кафе шли неважно, шеф-повар неожиданно уволился, ушел к конкурентам, еда стала невкусной, и посетители в период кризиса предпочитали что-то более дешевое.