Алмазная пыль
Шрифт:
Что характерно, тесты были Пашкиными. Сам Пашка понял это сразу, как только увидел, что старик убирает бумаги, стараясь, чтобы он не смог прочесть ни одного слова. Не дожидаясь приглашения, Пашка устало опустился в кресло и, вздохнув, тихо сказал:
– Здравствуй, дядя Паша.
– Ну, здравствуй, тёзка, – усмехнулся старик и, подвинув ему чистую чашку, предложил: – Наливай чаёк. Посидим, подумаем, о делах наших скорбных покалякаем.
– Знакомая фраза, – грустно усмехнулся Пашка. – Знаю, что где-то слышал, а вот где… – Пашка
– Ты чего это, тёзка, такой поникший? Расстроил кто? Да ты говори, не стесняйся. Если что, жалуйся смело. Мои гаврики вон на тебя жаловаться не стесняются. Такой эпистоляр нарисовали, аж завидно. Один слог чего стоит.
– Уже настучали, шавки, – беззлобно проворчал Пашка.
– Не настучали, а грамотно составили отчёты, – наставительно ответил старик. – Всё дело в том, что на все их старания ты отвечаешь не желанием помочь, а глухой стеной. Это же надо, так психолога стукнуть, что он, бедолага, головой двери прошиб. А второй чуть сам себя не загипнотизировал, так старался до твоих воспоминаний добраться.
– Дядя Паша, ну не виноват я, что гипнозу не поддаюсь. А тот псих сам виноват. Знал же, где я служил. Должен понимать, что в подобных случаях тело само всё делает. Я даже сообразить ничего не успел, – растерянно развёл руками Пашка.
– Именно поэтому ты сейчас со мной тут чаи гоняешь, а не в изоляторе сидишь, – ответил старик, выставив указательный палец.
– Вы им передайте, что, как только возникнет слово «изолятор» ещё раз, я их всех в двери позабиваю. Никто больше меня запирать и изолировать не будет. Никто, – жёстко ответил Пашка, и от его тона в кабинете заметно похолодало.
– Ты не нервничай. Никто тебя запирать не будет. Только кулаки свои придержи. Не могу я бесконечно специалистов менять. Ты и так мне в копеечку влетел.
– С чего это?
– А с того. Ротмистра арестовали, профессора уволили, двух санитаров заменили, тут официанта заменили, охранника, психолога. И это не считая твоего содержания, лечения и обеспечения всем необходимым. Хватит или продолжить?
– Есть очень простой выход. Дайте мне уйти, и все траты разом закончатся, – огрызнулся Пашка.
– Не злись, – примирительно ответил старик. – Ты пойми, некуда тебе идти. За тобой, точнее, за этим экспериментом очень многие следят. И далеко не всегда это имперские службы.
– В каком смысле? – не понял Пашка.
– В прямом. Ко мне уже дважды из разных контор подходили. Просили отдать тебя им. Думают, если есть деньги и несколько полуграмотных специалистов, так они смогут разобраться там, где мои умники зависли.
– И что вы им ответили?
– А что я мог им ответить? – пожал плечами старик. – Это дело контролируется на самом верху. Так что нам с тобой, тёзка, нужно очень сильно постараться, чтобы головы сохранить.
– А зачем? – неожиданно спросил Пашка.
– Что значит зачем? – растерялся старик. – Ты мне
– Устал я, дядя Паша. Просто устал. Сначала тот садист из меня кровь литрами выкачивал, для анализов своих. Теперь эти нервы на кулак наматывают. И все ноют. Встали над душой и ноют: вспомните, вспомните. Вы не стараетесь, – он удачно сымитировал тон и интонации психолога, пытавшегося подвергнуть его гипнозу. – Не могу больше. Как увижу эти рожи, так и хочется за автомат взяться.
– А вот, кстати об автомате, – неожиданно встрепенулся старик. – В том, что стрелять ты умеешь, я даже не сомневаюсь. А какое оружие тебе больше нравится? Марку можешь назвать?
– Ну это смотря для какого боя, – растерянно протянул Пашка. – Если для дистанционного, то лучше СКС, по-моему, ничего не придумали. А если для ближнего, то «беретта». Просто, надёжно и эффективно.
– А почему именно «беретта»? Ты ею пользовался? – с интересом спросил старик.
Пашка честно задумался и после недолгого молчания растерянно пожал плечами:
– Возможно. Но вот где, когда, не помню.
– А давай постреляем, – неожиданно предложил старик.
– Когда, где? – растерялся Пашка.
– А прямо сейчас. Тут у нас тир есть. Прямо в подвале. Пошли, повеселимся, – неугомонный старик радостно потёр руки и, тяжело поднявшись, направился к двери, на ходу доставая телефон.
Набрав номер из списка, он дождался ответа и, весело поздоровавшись, попросил:
– Агафоныч, приготовь мне пару рубежей и стволы из твоего запаса. А на выбор. Вот придём и посмотрим, что у тебя там есть.
Отключившись, он сунул трубку в карман и, весело усмехнувшись, сказал, повернувшись к Пашке:
– Я тебя сейчас, тёзка, с таким человеком познакомлю, ахнешь. Из старой гвардии. Об оружии может часами говорить. А уж стреляет. Седьмой десяток, а до сих пор с любым снайпером поспорить может.
– Силён дед, – усмехнулся Пашка.
– Ты только там, в тире, так не ляпни. А то он тебе такого деда устроит, не обрадуешься.
– Побьёт? – с улыбкой спросил Пашка.
– Нет. Вместо мишени поставит. Легенду про швейцарского лучника помнишь?
– Это который из лука с головы собственного сына яблоко сбил? – уточнил Пашка.
– Он самый, Вильгельм Телль. Так вот учти, назовёшь его дедом, с яблоком на голове у мишени встанешь.
– А если сам не соглашусь? Пристрелит?
– Может, – нехотя кивнул старик. – Обидчивый очень стал. Видать, тоже стареет.
За разговором они вошли в лифт. Достав из кармана связку ключей, старик отделил от неё плоский, небольшой ключ и, вставив его в скважину на кнопке, повернул, одновременно нажимая на ключ. Двери кабины с тихим шипением закрылись, и лифт плавно поехал вниз. Убрав связку с ключами в карман, старик с интересом посмотрел на Пашку и продолжил разговор: