Алмазное лето
Шрифт:
– Ой, я тоже такая любопытная, всё интересно, всё хочется узнать.
– Правильно, а то вся жизнь пройдёт косым дождём за окном, как говаривал один поэт.
Беседу гостей прервал хозяин, добродушно объявив:
– Дамы и господа, прошу всех к столу.
Из-за спины Морозова, будто из-под земли, возник черноглазый мужчина. Он цепким взглядом окинул гостей, а затем подобострастно глянул на Василия Прокопьевича и зашептал хозяину:
– Ещё нет Окомира.
– Я в курсе. Он выйдет попозже. Присаживайтесь к столу, дамы и господа.
Все
– Приятного аппетита! А мы сегодня с Сергеем Геннадьевичем поймали пару сёмужек да ещё всякой мелочи – щук да окуней. Так что угощайтесь. Это вам не норвежская рыба, выращенная в садках. Эта настоящая дикарка. Впрочем, и отбивная из оленины тоже натуральная. Никаких антибиотиков и химии!
– Ох, как я проголодался на свежем воздухе! – заголосил Сергей Геннадьевич. – Готов проглотить целого оленя.
– Приберегите место в ваших желудках для зубатки, ещё пару дней назад она плавала в море. Прошу вашего внимания, господа, вы будете поражены! – Хозяин улыбнулся, а официант приготовился снять серебряную крышку с огромного блюда в центре стола. – Раз, два, три!
Когда тяжёлый баранчик повис в воздухе, взорам гостей предстала пятнистая, почти чёрная рыба с огромной головой и торчащими из пасти зубами, как у собаки. Два выпученных глаза смотрели на людей так, словно рыба только и поджидала удобного случая, чтобы наброситься на них.
– Угощайтесь! – предложил Морозов гостям.
– Не ожидал! Вроде бы обычная рыба, а тут и правда чудовище! – виновато объяснился Сергей Геннадьевич и протянул тарелку. – Такая если прихватит, то из пасти уже не выпустит!
– Всё у нас в жизни так – порой привычное изумляет больше, чем экзотика.
Гости зашумели. Филолог виновато улыбнулся официанту, подошедшему с рыбным блюдом:
– Извините, но я не кушаю рыбу.
Звон приборов прервал стук каблуков по дубовому паркету. Со стороны южной башни к столу направлялась жгучая брюнетка в блестящем платье с декольте.
– А вот и наша дорогая Тамарочка! – возвестил хозяин. – Мой замечательный заместитель, правая рука, а главное – восхитительная женщина.
Посмеиваясь, Оскольская ответила, глядя в глаза хозяину:
– Добрый вечер, господа! От такого приветствия у меня мурашки побежали по коже. Наверно, меня скоро уволят – чувствую, не зря хвалят!
Она, сверкая бриллиантами, присела подле Морозова на свободный стул. Женщина ещё раз, щуря глаза, осмотрела присутствующих и, чуть задержавшись хищным взглядом на Алёне, словно оценивая потенциальную опасность девушки, громко произнесла:
– Приятного аппетита, господа!
– Спасибо, Тамарочка! Завтра к нашему гостеприимному столу должен присоединиться губернатор. Власти региона кровно заинтересованы в увеличении добычи алмазов. Грядут выборы! Позарез надобны рабочие места и налоги в бюджет. Так что, Сергей Геннадьевич, готовьтесь к трапезе.
– Василий Прокопьевич, вы нашли себе в помощь знатного переговорщика. Прямо какое-то секретное оружие.
– Я вас познакомлю, а остальное, всё как всегда: немного коньяка, сёмги да пара сальных анекдотов, и, возможно, банька.
В разговор вмешалась Тамара Ильинична:
– У нас всё готово для встречи, но у губернатора из-за этих выборов очень плотный график, завтра с утра я свяжусь с аппаратом и доложу вам, Василий Прокопьевич.
– Спасибо, Тамара. Но обед состоится при любой погоде.
Ужин шёл своим неторопливым чередом. Подносились всё новые и новые закуски, звенели бокалы, а через полчаса на белой скатерти появился и десерт. Видя, что гости начали переговариваться, хозяин постучал ножом по тарелке с личным вензелем, и провозгласил:
– Дамы и господа, прошу минутку внимания! Я приготовил вам сюрприз. Скорее даже небольшое чудо.
– Чудо? – наигранно переспросил Бугрин, откладывая в сторону вилку и нож. – Занятно.
Хозяин продолжал, любезно улыбаясь:
– Карбонадо! Что-то слышали о нём?
Гости замялись, недоумённо переглянулись и стали просить:
– Не томите, Василий Прокопьевич.
– А о пике?
Морозов потёр руки и снова загадочно улыбнулся, оглядывая людей за столом. Только Тамара Ильинична невозмутимо продолжала возиться с десертом.
– Карбонадо или пике – это чёрный алмаз! Так вот, дорогой мой Сергей Геннадьевич, между прочим, цена за карат пике с сертификацией – от тысячи до трех тысяч долларов. Ну а крупные камни «с именами» ценятся ещё дороже. На аукционе две тысячи первого года камушек по имени «Амстердам» нашёл покупателя, который выложил больше чем триста сорок тысяч долларов, то есть алмаз стоил по десять тысяч за карат!
– Совсем неплохо! – щурясь спросил Бугрин.
– Полагаю, вы все уже раскусили меня. Я не просто так завёл речь о карбонадо. В прошлом месяце мы впервые в России добыли такие алмазы. Ого-го какие! Так-то вот, знай наших! И там есть прелюбопытный экземпляр…
Все захлопали. Морозов не сводил глаз с Бугрина. Конечно, весь этот театр одного актёра в первую очередь был устроен для него. В ответ гость выдохнул и заулыбался, глядя на хозяина:
– Всё идёт к одному… Потому мы и собрались в этом гостеприимном доме, чтобы завтра наконец-то принять решение по нашей сделке. Я тоже хочу такие…
Речь Бугрина прервал резкий скрип двери, донёсшийся со стороны западной башни. Все присутствующие оглянулись на звук. К столу неспешно шёл крепкий ещё мужчина с посохом в руках, в долгой, до самых колен, белой рубахе с открытым воротом из грубого самотканого материала да подпоясанный пёстрым поясом. Морозов привстал и указал на свободный стул слева от себя: