Алмазные нервы
Шрифт:
– Кого?
– Ну, с Кавказа, короче. Наши терпели-терпели… Потом… А потом война началась. Сам помнишь… Оккупация Германии Соединенными Штатами, союз с Францией. И неожиданный альянс с Японией. А потом понеслось…
– Ну…
– Ну… Танк переверну… Оккупация североатлантического побережья Америки Японией.
Государственный террор. Мир в шоке. Перевес в ядерном вооружении на стороне России. Послевоенная Япония не в состоянии… Возвращение независимости некоторым штатам, Американская конфедерация, йена как мировой валютный стандарт. Ну и все такое. Забавно,
– Клево.
– Клево… – Костя влил в себя водку и грохнул стаканом об стол. – Ты прикидываешь, что за ставки в игре? Раз даже неповоротливый русский мишка зашевелился.
– Не представляю.
– И я не представляю. Если бы представлял, то из игры бы вышел.
Я опрокинул в себя стакан. Костя тут же налил по новой. Затем полез к себе в карман и достал несколько таблеток.
– Это что?
– А это так… Чтобы не пьянеть, – ответил Костя и уже собрался проглотить таблетки, как я ухватил его за руку.
– Таманский, так нечестно!
– Почему?
– Если пьянеть, так всем.
– А похмелье?
– Это этот… законный итог. Чему быть, того не миновать. Нужно стоически… принимать.
– Да? – он поколебался. – Ну и ладно. Напьюсь как хрюндель.
Следующий стакан мы даже не закусывали. И выпили стоя.
– Слушай, – вдруг сказал Костя. – А тебе они зачем?
– Кто?
– Ну НЕРвы эти, мать их…
– Не знаю. Нет, честно, не знаю. Просто чувствую, что нужны они мне. Может быть, просто подержать в руках, может быть, запустить. Но знать я должен, ради какого хрена вертится эта карусель на крови? Болтун вообще сказал, уничтожить их на фиг…
– Болтун?
– Ну, Ким… Этот, создатель их…
– Да? Так и сказал? Может быть, он и прав.
– А тебе они зачем? – Я посмотрел, как Таманский одним большим глотком влил в себя прозрачную жидкость.
– Мне-то… – Он с сипом вдохнул. – Они мне… нужны. Из-за них человек пропал.
– Куда?
– Если бы я знал куда, я бы там камня на камне не оставил. Знаешь, – он потер глаза и вдруг посмотрел на меня как-то странно, – я ведь ее люблю. Угу… Но ни ты, ни я этого понять не можем… Вот Мартин бы твой понял, а мы нет. Мы тупые на это. Черствые.
– Точно, – ответил я с невероятной уверенностью. – Слушай, а у Мартина брат в натуре кибер?
– Точнее быть не может.
– Вот гад.
– Сам дурак… Среди них тоже люди попадаются…
– Люди среди киберов не попадаются. Это научный факт. Если он «люди», то он не кибер, а если он уже кибер, то он не «люди».
– Ни хрена ты не понимаешь. Люди… это люди. Вот Шепа возьми…
– Не хочу.
– А ты возьми! Хотя хрен ты его возьмешь. Он нас сам всех возьмет и в коробку положит… блин. Но мужик, в смысле как человек, он очень даже клевый.
– Шел бы ты. Клевый чужими руками орехи, в смысле каштаны, не таскает.
– Да? А Тройка?
– Тройка… Чего Тройка? Тройка хотя бы вместе со мной лезет… Сам.
– А Шел что, не лезет?
– Иди ты на фиг… – сказал я, перед глазами все как-то сливалось. – Налей и пошли спать завалимся.
– Надо Тройку проверить.
– Надо.
В соседней комнате врач сказал нам с Костей:
– Глубокое алкогольное опьянение. Две таблетки синтезированного аспирина и спать.
– А он? – спросил Костя, указав на лежащего на кровати Тройку.
– А он получил три пули. Ничего особенно серьезного. Одна вскользь задела голову. Легкая контузия. Вторая – плечо, третья – навылет правую руку. Через два дня сможет встать. Я его коктейлем Мошкина накачал. Заживление полным ходом…
– Сколько? – спросил Таманский.
– Хе… – Доктор усмехнулся. – Я его уже однажды лечил… Он сам расплатится, когда очнется.
Когда я проснулся, было далеко за полночь. В соседней комнате шумно ворочался Таманский: ему что-то не давало спать. Умение мыслить часто бывает лишним.
Но проснулся я от того, что по моему лицу скользили пальцы. Нежно.
Медленно. По лбу. По губам.
Мартин.
Он лежал рядом, что-то тихо шептал. Я не смог разобрать слов. Да, кажется, если бы и разобрал, то не понял бы. Этого языка я не знал.
Так продолжалось долго, долго… Я знал, что он смотрит на меня. А затем он вдруг уткнулся мне в плечо и тихо заплакал.
Тогда я повернулся, обнял его и лежал так. Долго. Вечность… Еще вечность. Перед тем как окончательно уснуть, мне вспомнились слова Кости, сказанные с тоской: «Я ведь ее люблю. Но ни ты, ни я этого понять не можем… Вот Мартин бы твой понял, а мы нет».
32. Я из Зеленограда.
Матрица
Умение убивать является неотъемлемым признаком человека. Стремление убивать является неотъемлемым качеством людей. Странно это сознавать, но люди стремятся прерывать процесс течения жизни. В этом проявляется хаотическая часть их сознания.
Однако недостаток информации не позволяет нам сделать точные выводы относительно истинных мотивов в стремлении человека убивать себе подобных. Некоторые источники информации свидетельствуют, что человек постоянно стремится к самоуничтожению, как любая энергетическая структура во Вселенной стремится к энтропии. Для человека самоуничтожение проявляется в уничтожении себе подобных. Убивая других, он уничтожает самого себя.
Однако наиболее странной стороной человеческой жизнедеятельности является осознанная готовность к самопожертвованию. Мотивы не ясны. Причинные связи выявляются с трудом.
Я всего лишь Матрица. Я не разум, в полном смысле этого слова, я программа. Но обладая всеми нашими возможностями и ресурсами, я имею доступ к любой информации о человеке. Я имею возможность наблюдать за ним. Я могу даже ограниченно вмешиваться в течение событий. Особенно если это дает возможность получить дополнительную информацию.