Алмазный башмачок
Шрифт:
— Долгое путешествие в компании княгини, — с милой улыбкой ответил Лео.
— Дело в том, что нам с Тойнет нет ни малейшей надобности прибегать к нашим талантам в обществе друг друга, — ответила Корделия с гордым видом, тут же принимая игру, предложенную им. Достаточно вольные шутки с долей легкого флирта были в обычае при дворе. — Мы лишь разработали стратегию, как я вам и говорила, которая позволяет нам противодействовать коварству окружающих.
Говоря это, она бросила взгляд через плечо, а лукавое
По всей комнате были расставлены столики для карточных игр. Дети куда-то исчезли вместе с дочерьми короля.
Михаэль уже сидел за столом для виста. Лео показалось, что он с большим трудом удерживает прямо свое тело в кресле.
Плечи его заметно ссутулились. Впервые Лео вспомнил о снадобье Матильды и рассказ Корделии о причине, не позволившей Михаэлю принять участие в охоте на кабана. За это время случилось столь много всего, что он совершенно забыл про это.
За столом, стоявшим за спиной у Михаэля, сидело только трое игроков. Лео поклонился им.
— Могу я поучаствовать в вашем роббере ? Или вы кого-нибудь ждете?
— Вовсе нет, дружище. Присаживайтесь. — Один из игроков, с крошками табака на носу, весело помахал рукой в сторону свободного кресла.
Услышав его голос, Михаэль взглянул через плечо и ответил на улыбку Лео высокомерным кивком головы. Выглядит он ужасно, подумал про себя Лео. И тут ему пришло на ум, что если Михаэль болен, то не сможет драться на дуэли.
Значит, придется повременить с поединком до тех пор, когда его противник будет в полном здравии.
Но пока он может бросить ему вызов. Если Михаэль получит вызов, Корделия будет вне опасности, поскольку вопрос перейдет под юрисдикцию короля до тех пор, пока не разрешится так или иначе.
Получив свою сдачу, он принялся раскладывать карты по мастям. Лео намеревался бросить обвинение Михаэлю в самой драматичной обстановке. Завтра днем по окончании представления он поднимется на сцену и при всех обвинит Михаэля. Он уже приготовил свою речь — она останется в памяти двора на многие годы.
Он побил десятку тузом пик и задумался, с чего бы ему пойти. Его локоть тронула детская пухлая ручонка.
— Месье Лео.
Он перевел взгляд на двойняшек, подбежавших к его креслу. Увидев, что он обратил на них внимание, девчушки присели в реверансе и как-то неуверенно взглянули на него.
— Мадам Корделия сказала, что можно побеспокоить вас.
Мы хотим что-то спросить. Что такое паспорт, месье Лео?
Лео, в этот момент раскладывавший свою новую сдачу, похолодел.
— Но почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Вы сказали мадам Корделии, что собираетесь достать его для нас, — вставила Амелия. — Это подарок?
— Не знаю, о чем ты говоришь, Амелия, — ответил Лео с мимолетной улыбкой, разглядывая пришедшие к нему карты. — Но твердо уверен в том, что дети с чересчур большими ушами точно не получат никаких подарков.
Лица девочек приняли удрученное выражение, но было уже поздно.
— Ступайте к мачехе, — велел он им. — Вы мешаете мне играть.
Они растерянно присели в реверансе и поспешили прочь, успев, впрочем, взять по дороге по кусочку земляничного торта с подноса, протянутого им слугой.
— Какие чудные детишки, — произнесла вдовая герцогиня. — И так похожи на свою мать. Совершенно те же глаза.
Слегка развернувшись, она сказала, адресуясь к сидящему спиной Михаэлю:
— Я только что говорила, князь… Ваши дети… они так милы… и точная копия их матери, да покоится она в мире, — набожно прибавила герцогиня, осеняя себя крестным знамением.
Михаэль бросил взгляд через плечо. Глаза его ничего не выражали.
— Сколь приятно слышать это от вас, мадам.
С этими словами он повернулся к своим партнерам по игре.
Глава 23
Михаэль взял бокал бургундского с подноса у проходившего мимо лакея и медленно осушил его. Это был четвертый бокал, выпитый им в течение часа, но, несмотря на уверения медика, вино не придало ему силы после перенесенного утром кровопускания. Он по-прежнему ощущал себя слабым, а руки все время мелко дрожали.
— Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, милорд, — услышал он голос жены, стоявшей сбоку от него.
Дурнота и слабость волной накатились на него, и он схватился за спинку кресла, чтобы не упасть.
— Вам явно нездоровится, милорд. Возможно, вам следует отдохнуть, — снова заговорила Корделия, которую нимало не обеспокоило бы, окажись он даже на смертном одре.
Ясно было одно — в таком состоянии он скорее всего не сможет прийти к ней нынешней ночью. Эта мысль приводила ее в восторг.
Но вот он посмотрел на нее, и уже привычная дурнота и дрожь снова охватили ее. Он ненавидел ее. Злоба в его взгляде была куда сильнее того, что ей приходилось когда-либо видеть до этого вечера. Взор его, казалось, проникал до самых дальних уголков ее души.
— Я отдохну, мадам, кот да сочту нужным, — ответил он. — И когда сочту это необходимым, приду к вам. Ожидайте меня сегодня.
Корделия отвернулась, не в силах вынести тяжести этих глаз. Всего минуту назад ей казалось, что он сегодня ночью не сможет издеваться над ней, но теперь она уже сомневалась в этом.
Губы Михаэля изогнулись в подобии улыбки. Он обошел кресло, не выпуская его спинки из рук, и тяжело опустился в него. Паспорта. Девочка болтала с Лео что-то там о паспортах. Якобы как о подарке, обещанном дядей.