Алмазный дождь
Шрифт:
– Значит, ты все-таки собираешься выпутаться? – Логус слегка пригнулся, сжал кулаки.
– Не важно, – ответил Макс, глядя в окно. – Тебе будет трудно это понять, но мне действительно не важно, сумею я выпутаться из этого или нет. Я уходил от Гончих, пока мог. Они меня догнали. Я буду продолжать эту игру, пока у меня будет получаться. И мне совершенно не важен момент финала. Когда он наступит? Сегодня, завтра, через час… Не важно. Потому что для меня имеет значение только сама игра. Внутренние изменения, идущие во мне…
– А как насчет остальных?
– Остальные тоже включаются в этот процесс. Может быть, как действующие персонажи, может быть, как факторы влияния, может быть, случайно, может быть, намеренно.
– А если они того не хотят?
– Видишь ли. – Макс улыбнулся. – Дело в том, что те, кто не желает включаться в игру, уже что-то из себя представляют… Это как бы фигуры в многомерных шахматах. Фигуры обладают свободой выбора и действий, они вольны в своих перемещениях и обладают возможностью уйти от течения… Предчувствовать. И… Ну, как бы избежать случайной встречи со мною, если я сознательно не ищу их. Понимаешь? Фигуры. Но на шахматном поле есть и пешки, – повысил голос Макс. – Слабые и никчемные солдатики. Которых засасывает водоворот событий, и они ничего не могут сделать. Потому что у них нет ни сил, ни возможностей сопротивляться обстоятельствам. Пешки живут в своих клетках и часто гибнут в незначительных драках с такими же пешками или просто умирают, так и не поняв, чего они хотели от этой жизни. Так живут и так умирают все пешки, если в их жизни не появится фигура и не перевернет их. Даст дополнительный толчок вперед. Или вниз…
Или вверх. – Во время этого монолога Макс не прекращал живо жестикулировать. – Не так уж и важно, что пешки от такой встречи могут погибнуть, для них все равно ничего не изменится…
– А если они сами захотят что-нибудь изменить? – спросил Логус.
– Тогда это не пешки, тогда это уже фигуры, – ответил Макс. – И тогда они уже вольны выбирать: встретиться им со мной или нет. Рост человека зависит от его желания расти. Если он действительно того хочет, вокруг него создадутся условия для роста.
– Например?
– Например, случайная на первый взгляд встреча с человеком, который даст толчок. Может быть, шок, если он необходим, может быть, плавное течение волны, выносящей на другой берег. Если человек хочет изменить свой статус, рано или поздно изменения произойдут. Хорошо это или плохо? Люди просто не всегда знают, чего они хотят на самом деле, а потому не каждая перемена воспринимается правильно.
– И как же это – правильно?
– С пониманием, наверное, – ответил Макс. – С пониманием того, что все происходящее вокруг к чему-то ведет.
– Странная философия… – выдавил из себя Логус. Он отошел к окну и отвернулся, делая вид, будто пытается что-то увидеть за стеной воды.
– Это не философия, – ответил Макс. – Такова жизнь в современном мире. Под общей крышей, живя на разных «уровнях», мы все превратились в шахматные фигурки, которые играют сами по себе… Почти без вмешательства игроков. И, как в любой стратегической игре, тут есть взаимосвязи, которые необходимо чувствовать, чтобы выжить.
– Довольно порочный взгляд на реальность. Неудивительно, что с такими воззрениями ты докатился до теперешнего своего состояния. – Голос Логуса звучал глухо.
– Порочный? – удивился Макс. – Почему? Я же не отрицаю права пешек на существование. Я просто называю вещи своими именами. Не притягиваю за уши какие-то неведомые законы природы и космоса, а просто нахожу подходящие аналогии.
– Эта философия порочна, потому что она отражает только один, однобокий взгляд на жизнь! – воскликнул Логус. – Ты выдумал ее, потому что не мог не выдумать. Тебе же нужен какой-то якорь, столб, канат, за который ты бы мог ухватиться, начав тонуть, когда твоя совесть потянет тебя на дно. Ты не просто губишь людей, не просто убиваешь за деньги или убеждения. Ты топишь их, потому что… Потому что всего-навсего спасаешь свою шкуру. Прячешься от ответственности за содеянное за спинами случайных свидетелей, первых встречных, подставляя их под удар. Я не знаю, насколько справедливо было посылать за тобой Гончих, я не знаю, было ли достойно то, что ты совершил, такой мести… Но это твой выбор! И ты должен был самостоятельно принять его! Не вовлекая третьих, не причастных к этому людей и не заслоняясь от ответственности выдуманными теориями и самопальными успокоителями совести.
Лицо Логуса горело, он был зол. Его эмоции были настолько читаемы, что Керк отвернулся. Ему было противно слушать монаха. Такая ярко выраженная экспрессия совершенно не сочеталась с тем состоянием духа, которое вдруг снизошло на Керка. Оружие в руках, близость женщины меняли восприятие реальности. Того самого мира, в который он часто возвращался только для того, чтобы не умереть с голоду в виртуальности. Керк встретился глазами с девушкой, та изучающе смотрела на его лицо. От этого взгляда горло Керка сделалось твердым и жестким, как наждак.
– Ты уцепился за внешние атрибуты. «Пешки» и «фигуры» – это же только слова. Придумай более спокойные аналогии… Знаешь, – сказал Макс, перебивая Логуса, – наш разговор чем-то напоминает один старый, невозможно, невероятно старый фильм. Из исторической эпохи, когда надежные носители информации только-только входили в обиход. Откуда-то из Восточного Анклава к нам залетела копия… Нелегально, в обход седьмого уложения о культурной контрабанде, конечно. В фильме несколько человек, загнанных в здание разрушенного храма дождем, обсуждают один случай, свидетелями которого они стали. Убийство… И у каждого находится своя версия происшедшего.
– Они тоже жили на нижнем «уровне»? – спросил кибер, потягиваясь и выуживая откуда-то бездымную сигарету.
– Тогда еще не было уровней и города… То есть города были, но не под куполами. Они жили на открытом воздухе.
– Странно, что к вам попала эта копия, – сказал Логус.
– Странно, – согласился Макс. – Но все-таки попала. Так вот, у каждого из них нашлась своя версия происшедшего. Своя, отличная от других. Они рассказывают эти истории просто потому, что их свел вместе дождь…
– Аналогии не совсем уместны. Я не думаю, что мы хоть в чем-то похожи на тех людей, – возразил монах.
Макс задумчиво кивнул:
– Не похожи. Это верно. Но аналогия существует.
– Ну конечно, нас свел в это чертово место дождь.
– Нет, дело даже не в дожде, хотя если бы не он, я не вспомнил бы о той картине. Дело в разных точках отсчета. – Макс замолчал, глядя на Логуса.
– Я не понимаю, – раздраженно сказал тот. – Поясни.
– Разные точки отсчета при вынесении суждений. О жизни, о случае… Из тех людей ни один не смог понять, кто же все-таки прав и что же они видели на самом деле. Кто же рассказал правдивую историю? Все что-то видели, все сделали какие-то выводы. Ты прав только в той плоскости, в которой ты волен жить и перемещаться, Логус. Смещаясь в мою плоскость, ты теряешь всю свою правоту, основу, веру… И дело уже не в том, кто прав, а кто нет. Дело в том, что сейчас наши плоскости пересеклись и ты чувствуешь себя неудобно.