Алмазный маршрут
Шрифт:
Что касается Иннокентия Ростиславовича, то с юных лет его неудержимо влекло к противоположному полу. До сорока лет это было обыкновенное плотское влечение, разве что несколько неумеренное. После сорока Иннокентий Ростиславович установил для себя возрастной ценз. Отныне он начал «общаться» исключительно с девушками, не достигшими шестнадцатилетнего возраста. Через год он снизил возраст до четырнадцати. Еще через год генерал-майор обнаружил, что для него одинаково привлекательны юные создания обоих полов.
Отныне свои сексуальные предпочтения Иннокентий Ростиславович определял лаконично — чем они младше и их больше, тем лучше.
Современная Москва вполне могла удовлетворить самый ненасытный сексуальный
Иннокентий Ростиславович легко бы мог подписаться под этими словами. Это был как раз его случай.
Покровительство нелегальному алмазному бизнесу приносило ему солидный доход, часть которого прочно оседала в надежном швейцарском банке, а часть шла на удовлетворение самой насущной потребности Иннокентия Ростиславовича — потребности в спаривании.
Единственное, о чем никогда не думал Иннокентий Ростиславович, — это о том, что он поступает неправильно. Понятия чести, совести и долга вовсе не были для него отвлеченными понятиями. Просто он относился к ним довольно своеобразно. Основным своим долгом он считал угождение собственной натуре. Честь и совесть, соответственно, прилагались.
Если бы Иннокентий Ростиславович интересовался философией, он бы, не задумываясь, причислил себя к поклонникам древнегреческого философа Эпикура, который учил, что удовлетворение собственных насущных потребностей есть первый шаг к постижению вселенской мудрости. Однако философией Иннокентий Ростиславович не интересовался, как, впрочем, и всем остальным, не имевшим прямого отношения к спариванию с несовершеннолетними.
На сегодняшний день было намечено два совещания и одна встреча. Совещания касались непосредственных обязанностей генерал-майора Буянова, назначенная на вечер встреча относилась к области его побочного бизнеса.
Первое совещание проводил министр внутренних дел лично. Генерал-майор Буянов, как и остальные члены совещания, сидел над раскрытым блокнотом и получал ценные указания о первоочередных задачах и планах. К своим служебным обязанностям Иннокентий Ростиславович всегда относился крайне серьезно. За это начальство его ценило и способствовало продвижению по службе. В министерстве генерал-майор Буянов считался начальником строгим, но справедливым. И кроме этого откровенным. За строгость и справедливость его уважали подчиненные, за откровенность — начальство. Когда было надо, Иннокентий Ростиславович не боялся высказать свое мнение в лицо. Разумеется, рамки дозволенного он не переступал никогда. И, как правило, выходило так, что откровенное мнение, высказываемое генерал-майором Буяновым, по какой-то неведомой случайности совпадало с мнением вышестоящего начальства. Протестовал же Иннокентий Ростиславович лишь по самым незначительным вопросам. Здесь его откровенность не имела границ. За долгие годы службы в министерстве о нем сложилось мнение как о крайне принципиальном человеке.
Разумеется, это мнение разделяли не все. Кое-кто справедливо считал Иннокентия Ростиславовича беспринципным карьеристом, умеющим и знающим, когда и кому необходимо подлизать задницу. Но рано или поздно все эти люди теряли место работы, многие из них были даже уволены из органов со скандалом, а кто-то даже загремел в места не столь отдаленные. А Иннокентий Ростиславович продолжал честно выполнять свои обязанности на трудном поприще государственной службы. За сорок лет работы во внутренних органах он не имел ни одного выговора.
— Мы должны сосредоточить все внимание на тщательном исполнении своих обязанностей, — говорил министр. — Пока мы не наведем порядок в собственных рядах, нам никогда, повторяю, никогда не добиться порядка в государстве и во всех сферах общественной жизни. Вчера на заседании Совета министров президент обратил на это особое внимание.
Иннокентий Ростиславович сидел и искренне соглашался про себя с произносимыми министром словами. Он действительно испытывал совершенно искреннее негодование по отношению к этим нечистым на руку сотрудникам органов, из-за которых современное российское общество полностью утратило доверие к милиции. Все эти превышающие свои полномочия сержанты и лейтенанты! В отношении подобных субъектов Иннокентий Ростиславович всегда выступал за применение самых строгих дисциплинарных наказаний. Если бы ему дали волю, он лично бы сорвал с каждого несознательного милиционера погоны и отправил бы его валить лес. В своем роде он был патриотом.
Второе совещание проводил уже лично Иннокентий Ростиславович со своими подчиненными. Как обычно, он был строг, но справедлив. Обрушился на подчиненных с гневной критикой, касающейся недостаточной эффективности, но под конец не преминул похвалить отдельных сотрудников за вполне конкретную и действительно хорошо выполненную работу.
Никаких иных дел на службе сегодня не предвиделось. Однако до следующей встречи времени было предостаточно, поэтому генерал-майор Буянов решил скоротать его прямо на рабочем месте за разглядыванием подарочного, прекрасно иллюстрированного издания «Камасутры». За этим занятием он провел несколько часов, пока на его столе не задребезжал телефон.
За эти несколько часов Иннокентий Ростиславович настолько глубоко погрузился в премудрости индийской науки любви, что не сразу сообразил, кто ему звонит.
— Да. Да, Буянов слушает. Кто?
Одно Иннокентий Ростиславович понял сразу: голос в трубке принадлежит женщине, и голос достаточно приятный. Вскоре он узнал и обладательницу голоса.
— Татьяна Леонидовна… Нет, ну что вы. Разумеется, узнал. Нет, просто много работы навалилось. Да нет. Конечно, на нашей встрече это никоим образом отразиться не может. А у вас все в порядке? Ничего не переносится? Что же, тогда до вечера. Был рад вас слышать и еще больше буду рад вас увидеть. Всего доброго.
Повесив трубку, Иннокентий Ростиславович широко зевнул и посмотрел на часы. Скоро уже можно будет и выезжать. Неожиданно он почувствовал голод. Иннокентий Ростиславович аккуратно убрал книгу в ящик стола и вызвал секретаршу.
— Анастасия Павловна, будьте любезны, приготовьте мне крепкого чаю с лимоном.
После этого он откинулся на спинку кресла и задумался о предстоящей встрече.
…«Работы много навалилось! — подумала, вешая трубку, Татьяна Леонидовна. — Жирный боров!»
Татьяна Леонидовна относилась к генерал-майору Буянову крайне неприязненно. Наверное, все красивые женщины в самом расцвете своей красоты относятся подобным образом к мужчинам, специализирующимся на нимфетках, с чувством какой-то особой, не поддающейся описанию, брезгливости.
Однако минимум раз в месяц она была вынуждена лично встречаться с Иннокентием Ростиславовичем. К этому Татьяну Леонидовну обязывали дела.
Генерал-майор Буянов был покровителем фирмы «Самоцветы» во властных структурах. Проще говоря, крышей. Но крышей очень надежной и прочной. И, разумеется, очень дорогой. Но при современной конкуренции на рынке драгоценных камней выбирать не приходилось. Если не станешь дружить ты, не станут дружить и с тобой. А уж с кем дружить, генерал-майор Иннокентий Ростиславович Буянов найти всегда сумеет. В этом Татьяна Леонидовна не сомневалась. Поэтому она относилась к их деловым встречам с огромной ответственностью. Правда, недавно Борис сказал ей, что очень скоро Иннокентий Ростиславович окажется у них на таком прочном крючке, слезть с которого ему, со всем его влиянием, будет не под силу. Тогда-то уж они начнут ставить ему свои условия. А он как миленький станет слушаться и все исполнять.