Алмазный тигр
Шрифт:
— А сам ты как думаешь?
— Думаю, что ящик со льдом, где лежат пленки, оказался на солнце.
Она испуганно вскрикнула и резко повернулась на сиденье. Отражающая пленка, которой Эрин закрывала ящик со льдом, соскользнула. Она поспешила вернуть серебристую пленку на место.
— Рано или поздно лед растает, — сказал Коул. — Что тогда будет с твоими фотопленками?
— Ничего не будет. Нужно соблюдать элементарную осторожность. Эмульсия сохраняется даже в такую жару… Вот попадание прямых солнечных лучей нежелательно. Когда
— Смотри-ка, кенгуру! — неожиданно воскликнула она.
Коул посмотрел направо. Ничего подобного, никаких кенгуру.
— То есть как это? Конечно же, кенгуру. Никто другой так не передвигается!
— Нет, — вновь сказал он. — Можешь спросить у любого австралийца. Есть «кенги», и есть «ру». Я, например, думаю, что это были «ру». «Кенги» водятся восточнее.
Эрин рассмеялась, подумав при этом, что, как только она перестает себя контролировать и естественно реагирует на слова Коула, обаяние этого человека становится неотразимым. Впрочем, кажется, и Коул отзывался на ее слова совершенно естественно.
«Нуты и дура, Эрин Шейн Уиндзор», — мысленно сказала она себе.
С этим было трудно спорить.
Минут через десять «ровер» остановился в полосе тени, которую отбрасывал на землю одинокий утес. Коул вылез из салона, проверил уровень тормозной жидкости, покрепче завинтил резервуар.
— Какие-нибудь проблемы? — поинтересовалась Эрин.
— Вытекло немного тормозной жидкости, но пока нет причин для беспокойства. У меня в запасе около галлона этого добра.
Тыльной стороной ладони Коул отер пот со лба и посмотрел на небо. От высокой влажности и зноя небеса казались переливчатыми, серебристо-серыми, что в общем-то не типично для тропиков. Он обратил сейчас внимание на высохшее речное русло, параллельно которому шла дорога.
— Пойду взгляну на края водостока. Если ты пообещаешь не делать снимков, то можешь выйти и спрятаться в тени «ровера». Если нет, пойдешь со мной.
— А в чем дело?
— А в том, что мне надоело по полчаса тебя разыскивать, — хмуро объяснил он. — В такой местности очень просто заблудиться. Это только кажется, что здесь вроде и затеряться негде.
— Тогда я иду с тобой. И камеру возьму.
Пока Коул изучал высохшее русло, Эрин опытным взглядом профессионала оглядывала местность, прикидывая возможные ракурсы. Понемногу ее охватил привычный рабочий азарт, знакомый по Арктике, когда Эрин училась видеть истинное царство холода.
Эрин внезапно представилось Кимберлийское плато таким, каким оно и было в действительности: загадочное, необычайных цветов. Какое-то неземное. Непривычная красота здешних мест взволновала душу Эрин. Пышащий зноем воздух и палящее солнце удивительно контрастировали с тенями — такими плотными и черными, что, казалось, их можно резать на куски. Скудная растительность — и броская элегантность слегка похожих на привидения камедных деревьев среди колючих зарослей. Почти полное отсутствие животных — но необычный или грациозный вид встречаемых особей, их выразительные перемещения.
Казалось, воздух застыл неподвижно, а здешняя тишина была сродни музыке, она успокаивала, умиротворяла больше, чем журчание воды, шуршание травы и шелест листвы. Эта необыкновенная тишина захватила все существо Эрин.
Лишь спустя какое-то время она осознала, что Коул стоит рядом и смотрит на нее.
— Впечатляет? — спросил он.
— Что именно?
— Здешняя природа.
— Потрясает, — искренне ответила она. — Несмотря на ужасный климат.
— Ну, это вроде арктической зимы.
Она согласно кивнула.
— Но будь осторожна, — негромко предупредил он. — Если полюбишь эту природу, эту землю, она заполонит твое сердце. Все остальное уйдет неизвестно куда. Как бы ни была огромна Арктика, куда ей тягаться с Кимберлийским плато. Я не знаю ничего подобного ему. Если полюбишь эти места, то куда бы потом ты ни отправилась, они будут звать тебя.
Эрин внимательно посмотрела в глаза Коулу.
— Ты любишь эту землю?
— Да, кроме особенно жарких периодов. А бывает, что даже и в жару.
— Зачем же ты в таком случае уезжаешь отсюда?
— Я ищу алмазы. Алмазы цвета твоих глаз. И еще буквально несколько недель тому назад был уверен, что лучше всего их искать в Бразилии.
— Неужели тут и правда можно найти алмазы? — спросила она.
Коул устало улыбнулся.
— Нет, не здесь, а там, где есть отмели былых рек или палео-русла — я пока ничего такого не нашел.
Коул подошел к «роверу» и обернулся к Эрин.
— Ты не сядешь за руль? Хочу понаблюдать за местностью в бинокль.
— Да хоть поспи, я не против. Люблю водить машину.
— Ну что ж, садись на место шофера. Тормоза немного заедает, так что приходится нажимать дважды.
Проселочная дорога плавно петляла. Когда начался пологий подъем, Эрин переключилась на третью передачу. Рычаг заедало, но Эрин вполне справилась. Когда подъем кончился, Эрин переключила скорость и поддала газу, наслаждаясь сильным встречным потоком воздуха, влетавшим в окна.
— Не слишком ли я разогналась? — спросила она.
— Гони как хочешь. Кроме песчаника, ничего вокруг не вижу.
Дорога вновь пошла вверх. Наконец «ровер» одолел очередной подъем, за которым начался довольно крутой спуск в узкое ущелье.
— Боже! — воскликнула Эрин, спешно включая вторую передачу. — Похоже, мы на вершине горы.
— На самом деле мы взобрались на возвышение, весьма и весьма отдаленно похожее на гору. На Аляске такое и холмом бы не назвали.
— Ну что теперь вспоминать? Я давно уже привыкла к тому, что здесь не Аляска. — Эрин оглядела дорогу, вьющуюся причудливым серпантином. — Ладно, теперь поедем потише.