Алмазы Эсмальди
Шрифт:
Через два дня после того, как Джонни достал схемы сигнализации, Марта спустилась на большую террасу, где остальные сидели и читали газеты. Она была в отличном настроении. Фло приготовила завтрак, который ей пришелся особенно по вкусу. Марта не помнила лучших отбивных и пришла в такое хорошее настроение, что даже кивнула Джонни вместо того, чтобы нахмуриться. Она уселась.
– Теперь слушайте. Здесь у меня небольшой список, – она помахала листком бумаги. – Вот в чем фокус операции: мы очищаем сейфы, а владельцы еще неделю-другую не знают, что их ограбили. Так мы успеем обработать четыре или пять сейфов и смоемся, прежде чем копы всполошатся. – Она молчала. Все взгляды были устремлены на нее в ожидании. – Никакого чуда здесь нет. Я знаю, у кого есть стоящие драгоценности, знаю, где эти люди и что они делают. Особой хитрости
Генри уже слышал все это. Он ограничился кивком и посмотрел на Джонни, который сидел, уставясь в пространство.
– Звучит, – согласился тот, – если ты, конечно, не напутала с фактами.
– Здесь-то нам и пригодится Джильда. – Марта повернулась к девушке. – Вот что надо сделать…
Бейнс служил дворецким у миссис Ловенстейн уже десять лет. Его импортировали из Англии, а в прошлом его услугами пользовались два титулованных семейства из самых знатных. Соблазненный огромным жалованьем, предложенным миссис Ловенстейн, он согласился приехать в Парадиз-Сити и стать во главе многочисленного штата прислуги. С тех пор он не переставал жалеть об этом. А впрочем, он был человеком честным и добросовестным, а потому, получая впятеро превышающее все, что в состоянии ему был платить английский герцог, он стойко сносил вульгарность миссис Ловенстейн, ее визгливый голос, ее кошмарные платья и ее ужасных друзей. К его счастью, она ежегодно ложилась в оздоровительную клинику, где с нее сгоняли лишний жир и вообще чистили снаружи и внутри. Через месяц она возвращалась в свой великолепный особняк, чтобы с новой энергией пить и объедаться. Бейнс нетерпеливо ожидал этого месяца, на который оставался в доме один. На этот срок вся прислуга получала отпуск. Все накрывалось чехлами, и довольный Бейнс устраивался отдыхать в своих апартаментах на последнем этаже, состоящих из спальни, гостиной, ванной и маленькой кухни. Бейнс самозабвенно любил телевизор. Почти все свободное время он проводил, уставясь на мерцающий экран.
Однажды утром, около половины двенадцатого, когда он любовно накрывал на стол, готовясь к ленчу, в дверь позвонили. Бейнс всегда одевался безупречно, хотя сейчас был в одной рубашке. Это был невысокий, дородный розовощекий человек лет 68, с редеющими белоснежными волосами и безмятежными голубыми глазами – само олицетворение английского дворецкого. Он нахмурился, погасил газ, на котором разогревался петух в вине, приготовленный накануне, надел фрак и на лифте спустился в прихожую. Перед дверью стояла темноволосая, строго одетая девушка. На ней было синее платье с белым воротничком и манжетами и большие очки от солнца. Иссиня-черные блестящие волосы лежали как шлем на ее изящной головке.
Парик и платье полностью преобразили Джильду в серьезную и деловую служащую.
– Я из компании «Акме», чистка ковров, – представилась она и протянула карточку, которой снабдил их Эйб.
Бейнс прочитал карточку, аристократически приподняв брови.
– Я полагаю, здесь ошибка… – начал он.
– Миссис Ловенстейн звонила из клиники, – объяснила Джильда. – Она просила нас оценить, во что обойдется чистка ковров у нее в гостиной и в спальне.
Бейнс не удивился. Находясь в клинике, миссис Ловенстейн не выпускала из рук телефона. Сколько раз посреди хорошей передачи раздавался звонок и ему приходилось выслушивать нытье миссис Ловенстейн, косясь на экран одним глазом.
– Понимаю, – сказал он и широко открыл дверь. – Что вы намереваетесь делать?
– Можно взглянуть на ковры? Мне нужно измерить их для оценки.
Девушка пришлась ему по душе. Аккуратная, почтительная – таких он одобрял. Он показал ей ковер и стоял рядом, пока она измеряла его короткой линейкой. Затем он провел ее на второй этаж, в спальню миссис Ловенстейн, огромную комнату с зачехленной мебелью. Джильда измерила ковер и, закрыв записную книжку, спросила:
– Так миссис Ловенстейн вернется только через несколько дней?
– Мадам будет отсутствовать минимум три недели, – сказал он, внутренне ликуя.
– Тогда у нас достаточно времени, – Джильда весело улыбнулась. – Мы пошлем миссис Ловенстейн результат оценки и, если она согласится, я сообщу вам, когда мы сможем забрать ковры. Так будет удобно?
Довольный ее хорошими манерами, Бейнс ответил, что будет вполне удобно. Спускаясь на лифте, она спросила:
– Вы здесь совсем один?
– Да, – ответил он с радостным вздохом. – Основной персонал в отпуске.
– Я уверена, что вы цените тишину и покой, – сказала Джильда, выходя из лифта. – Приятно, должно быть, хоть ненадолго остаться одному – особенно в таком прекрасном доме.
Бейнс растрогался.
– Очень приятно, – он отворил дверь. – Я всегда говорю, что с телевизором не чувствуешь одиночества.
– Вы любите телевизор? – Джильда повернулась и посмотрела на него сквозь темные очки. – Я тоже. Когда возвращаюсь домой, включаю его, и больше мне ничего не нужно. До свидания.
Бейнс смотрел, как она спускается по ступенькам к белому «опелю». Вспомнив, что еще нужно разогреть петуха, он закрыл дверь, задвинул засов и направился к лифту.
В ту же ночь Джонни и Джильда проникли в дом. Для Джильды не составляло труда забраться на второй этаж. Джонни стоял и смотрел, как она поднимается по стене, словно по парадной лестнице. Она спустила веревку с узлами, и он вскарабкался к ней на балкон. Оконный замок она описала ему заранее, и он захватил все необходимые инструменты. Сверившись со схемой, они уже через несколько минут нашли кнопки, и еще через минуту сейф распахнулся. Джонни переложил драгоценности из футляров в принесенный с собой мешочек. Работа заняла меньше пяти минут. Ушли той же дорогой. Джонни запер окно снаружи, они спустились по веревке, отцепили ее, встряхнув свободный конец, и были таковы.
Первый налет закончился успешно.
3
– Чтобы представить эту историю в надлежащей перспективе, – сказал Эл, – придется отступить теперь на три года назад. Скоро мы опять вернемся к начатому, но я хочу, чтобы вы имели в виду: все это происходило три года назад.
Я заверил его, что понимаю.
Эл кивнул и отпил пива.
– Так… расскажу вам теперь про Гарри Льюиса. В 38 лет Гарри Льюис стал мужем одной из богатейших женщин мира. Сам он вовсе не стремился жениться на ней – это она женила его на себе. С той минуты, как он попался ей на глаза, его песенка была спета. Она пожелала его к себе в мужья, а когда Лиза Коэн чего-нибудь хотела, она всегда получала желаемое. По части мозгов Гарри не выделялся, да и в делах не блистал. Зато он обладал выигрышной внешностью. Высокий, крепкий, красивый, он походил на какого-нибудь актера, вроде Грегори Пека. Все в нем так и дышало обаянием и сексом, а улыбка просто валила с ног девушек того сорта, с которыми он обычно имел дело. Нечего и говорить, что у Гарри был целый табун девушек, которые опрокидывались на спину по первому его сигналу. Но если не считать неотразимой внешности, Гарри не представлял собой ничего особенного. Он радовался и тому, что больше везеньем, чем трудолюбием, сделался директором магазина самообслуживания в Парадиз-Сити. Это был один из целой сети магазинов Коэна. – Эл остановился и взглянул на меня. – Вы, наверное, слышали про Сола Коэна?
Я подтвердил, что слышал.
– Угу… Так вот, Гарри разгуливал целыми днями по магазину, улыбаясь продавщицам и не упуская из виду возможность наскоро притиснуть в углу тех, кто был не прочь. За свои труды он получал шесть тысяч в год. Он более или менее убедил себя, что выше этого уровня доходов ему не подняться и лучшей карьеры не сделать. Это не слишком его беспокоило… Он был не из породы честолюбивых. Регулярно получая свои шесть тысяч, он мог развлекаться, иметь сколько угодно девушек и платить за двухкомнатную квартиру с видом на море. На ее балконе он проводил приятные уик-энды, нежась на солнышке с очередной девицей на коленях или просто под рукой – так, чтобы далеко не тянуться, если придет охота. Только не воображайте, что Гарри был дураком. У Сола Коэна дураки не paботают, но Гарри ничем не отличался. Со своей работой он справлялся и жил потихоньку.