Алмазы Селона
Шрифт:
— Подождите, — вмешался Гиз. — Значит, вы сразу укрепились в мысли, что есть сообщник всадника, который убивает или помогает убивать?
— Совершенно верно. Необходимо было вычислить его и выяснить правила игры.
Гиз торжествующе взглянул на Йюла.
— Кое-кто противился моему верному предположению. Не будем говорить, кто.
— Гиз, ты невыносим со своим хвастовством, — заметила Ронда.
— В детях надо поощрять стремление к самоутверждению, мама. Извините, Скальд. Пожалуйста, продолжайте.
— И Ронда, и Анабелла могли устранить старушку. В принципе они могли ее убить вместе. По крайней мере будем считать, что они знали, что произошло с ней. Конечно, она могла умереть просто от сердечной недостаточности, тем более
Но следующим погиб Гиз. Убить его мог кто угодно. Предпочтительно, это должен был быть мужчина. Женщине или девочке не под силу нанести такой мощный удар. Впрочем, женщины могли объединиться. Гиза могли опоить, отнести в галерею и там убить копьем, а потом, разбив окно, инсценировать нападение на юношу снаружи.
Затем умерла Ронда. Гипотетически Анабелла могла столкнуть Ронду с лестницы — сил хватило бы. Но это был большой риск. Вдруг Ронда выжила бы? Заметьте, уже при двух смертях присутствовала Анабелла, а убийство Гиза они могли совершить вместе с Рондой, если бы «очень постарались».
Видите ли, моя задача осложнялась тем, что я не знал подробностей, которыми располагали участники конкурса. Каждый что-то недоговаривал. И когда случились первые две смерти, я начал допускать, что с каждым выигравшим конкурс была проведена предварительная беседа, в которой каждому, в случае содействия всаднику, обещались помилование и награда! То есть каждый втайне мог быть уверен, что он — Тревол. И каждый действительно был уверен в этом! Ведь знакомясь со мной, все по очереди назвались Треволом. Поэтому очень скоро у меня возникла идея о возможном коллективном соучастии в преступлениях. Изощренный ум убийцы мог устроить так, что участники, следуя его инструкциям, убивали друг друга по очереди, в одиночку или вместе, а всадник только посмеивался, наблюдая такую нравственную деградацию. Когда я понял, что это возможно, я возненавидел его. Ведь это было еще хуже, чем просто убийства, которыми он наслаждался.
— Черт возьми, Скальд! — воскликнул Ион. — Я и не подозревал, что вы так проницательны. Мне казалось, план Лавинии просто невозможно раскрыть на такой ранней стадии и в таких подробностях!
— Благодарю. Потом всадник увез Анабеллу, предполагаемого убийцу Ронды. И не замедлил ее убить. Все вписывалось в схему. Девочка была умна не по годам, это было очевидно. Она говорила о собственных терзаниях, но я все равно не мог исключить ее из числа подозреваемых.
Погиб Йюл, покончил с собой король. На очереди был я. И один очень большой вопрос вдруг встал передо мной — а для чего здесь был Я? Почему меня все-таки допустили на планету Селон и разрешили принять участие в конкурсе? Я отсутствовал при смерти старушки, Гиза, Ронды, похищении и смерти Анабеллы, а смерть Йюла видел издали. Король также погиб в мое отсутствие.
Сделаю небольшое отступление. Обнаружилось немало самых сомнительных мест, к которым можно было применить слово «нет». То есть существовали вполне возможные варианты произошедших событий, только со знаком «минус». Их можно даже перечислить. Старушка не видела в окне всадника. Король специально, а не случайно показал мне картину, на которой было разбито окно в галерее. Гиз не говорил Анабелле о том, что ей как гипотетическому Треволу, убившему старушку, та будет являться во сне как укор. Далее. Анабелла не слышала, как по коридору прогуливается ночью усопшая и замороженная старушка; Йюл не слышал, как по коридору ходит умерший Гиз; король не слышал, как ходит по коридору Ронда. Но все трое сказали об этом МНЕ или, как король, — так, чтобы я услышал. Если допустить, что ничего этого не происходило, зачем лгали участники драмы? И почему они лгали именно мне? Мне вдруг пришло в голову, что это очень тенденциозный сценарий. Что всадник неравнодушен именно ко мне.
— Простите, Скальд, — подал голос Йюл, который до этого только слушал. — Какого метода вы придерживаетесь в своих расследованиях?
— Все факты, которые вызывают у меня подозрение, я пропускаю через свое подсознание. Просто говорю себе: запомни это. И больше уже не думаю. И где-то там, во мне, происходит невидимая, подозреваю, сложная, работа, результат которой иногда бывает непредсказуем. Знаете, есть слова и фразы, которые вертятся в голове, и, неизвестно почему, ты вдруг начинаешь увязывать их с не имеющими к ним отношения фактами. Это тоже работа подсознания. Я давно научился доверять ему.
— Интуиция — только одно из слагаемых успеха, — заметил Гиз. — Добавьте к ней ум, способность к логическим операциям, умение мыслить нестандартно. И эрудицию, конечно.
— Широту души, — задумчиво произнесла Зира.
— Наблюдательность и превосходную память, — подсказала Ронда.
— Так вот. Меня пытались убедить в некоей фатальности событий — мол, от судьбы не уйдешь. Зачем? Чтобы вызвать в моей душе страх, бессилие перед происходящим?
— Вы не производили впечатление человека, который боится, хотя мы подвергли вас даже такому испытанию, как «захоронение обгоревшего трупа». Я до сих пор чувствую себя неловко, — тихо сказал Ион.
— Что ж, тест так тест. Меня нужно было запутать, запугать. Я стал вспоминать все, что случилось со мной до того, как я вляпался в эту историю. И моя память начала подбрасывать мне те странные эпизоды, обрывки фраз, которые я приказал ей «отметить», положить на самую дальнюю полочку, но так, чтобы при нужде можно было их извлечь.
— И что же вы извлекли? — заинтересованно спросил Йюл.
— «Будто бы вы ни разу не вторгались на территорию чужой частной собственности, господин Икс». Это вы сказали мне, Ион, когда так подробно и красочно живописали мне Селон. В свете всего произошедшего это гипотетически могло означать, что раньше вы интересовались мной и знали обо мне больше, чем положено.
— Да, проболтался, — согласился Ион. — Я действительно наводил о вас справки.
— Потом опять меня посетило сомнение, что на визитке, которую вы дали мне при знакомстве, было имя Регенгужа-ди-Монсараша.
— Новую визитку подсунули вам, когда обыскивали.
— Ну вот, видите? После смерти Йюла я все утро пролежал на кровати, размышлял… И в голове была така-а-я каша… «Вас, как куклу, обрядят в полипластовый скафандр…», «Обрядилась, как кукла… Смотрите, карманы пришила…» Меня замучили эти слова. Я не понимал, зачем они, к чему. Я стал поочередно вспоминать людей, которые могли повлиять на мою жизнь в последнюю неделю. Сначала я встретил вас, Ион. Потом появился человек по имени Грим. Потом я разыскивал очень влиятельного и самодовольного господина Регенгужа-ди-Монсараша. Последним лицом, представившимся мне, была девушка, безнадежно влюбленная в господина Регенгужа. Я вертел этими людьми, их образами так и сяк, просто нутром чувствуя, что разгадка близка. Только к вечеру мое подсознание вдруг выдало мне: «Господин Икс, помогите мне, я не хочу умирать…» Откуда, черт возьми, Анабелла могла знать, что я господин Икс?! Ведь все называли меня Скальдом — я сам так отрекомендовался!
— Вот… болтушка! — воскликнул Гиз.
— Тут же имена встретившихся мне в отеле людей снова выстроились в моей голове в один ряд: Ион, Грим — это имя — вообще указание на маскировку — Регенгуж-ди-Монсараш, Алла… ИГРА. А следом и порядок жертв: старушка, Гиз, Ронда, Анабелла, Йюл и король с его восклицательными знаками в записке.
— Ну, а вдруг это было простое совпадение имен? — сказал Йюл. — Мало ли случается странностей?
— Когда повторяются две странности подряд, это уже тенденция. Ох, Ион… Несколько раз мне вдруг чудилось в ваших движениях что-то неуловимо знакомое. Хоть как разрисуйте себя, в манере передвигаться останется что-то родное, даже если вы будете усиленно маскировать ее. Еще вы все время как-то беспокойно шарили глазами по сторонам, руки у вас находились в движении, будто вы привыкли постоянно что-то ими делать. Меня это озадачивало.