Алмазы Якутии
Шрифт:
Шепелев вздохнул еще раз.
– Я ждал тебя, – продолжил Семен Никанорович, – ты вернулся. Только я тебя не признал. Столько лет уж прошло. Да ведь я тебя и не знал как следует, только по описаниям. Я ведь несколько лет спустя после перестрелки пытался кое-что выведать. Но тщетно. Все как в рот воды набрали. Скорее всего, никто и в самом деле ничего не знал. Ведь это вы с папашей спрятали ящик. И никто вас не видел.
– Нет, – Кюкюр помотал головой, – мы ничего не прятали.
– Ну, ну, Таныгин, – Шепелев оскалил зубы в ухмылке, – не надо… Когда я услышал о ящике с алмазами, сразу понял, что это ты. Тебе ведь тогда было около
Шепелев проглотил слюну, выделившуюся от избытка чувств.
– Мы отправим камни в Антверпен, – продолжал рассуждать он, – на аукцион. Ты же знаешь, у меня есть каналы. Я все беру на себя. Ну, Кюкюр…
– Я не знаю ни про какой ящик. Это легенда.
– Ду-рак! – гаркнул Шепелев. – Какой же ты дурак! Все равно ты мне все выложишь! А нет, так я растрясу твоего будущего зятя. Ты же ему все рассказал. Подвешу вас за яйца обоих. Только тогда вы уж ничего не получите. Сдохнете у меня как бешеные волки. Ну, говори!
Он вскочил с места, подбежал к Таныгину и, схватив его за грудки, принялся ожесточенно трясти.
– Говори, сука!
– Я не зна-аю, – мотая головой как марионетка, выдавил из себя Таныгин.
– Врешь, знаешь, – бешено вращая глазами, орал Шепелев. – Коля! – Он вдруг оставил Таныгина и повернулся к двери.
В комнату ворвался Карагодин.
– Поговори с ним, – Шепелев устало опустился на стул.
– Сейчас, Семен Никанорович, – медленно развернувшись на каблуках, Карагодин очутился напротив Таныгина.
Неторопливо подняв правую руку, словно собирался что-то взять у себя за спиной, он наотмашь ударил Кюкюра по щеке. Голова якута откинулась назад, и он едва удержался на стуле. Карагодин сделал глубокий вдох, будто собирался нырнуть в воду, и, выдохнув, всадил левый кулак Таныгину в живот. У бедного якута перехватило дыхание. Он согнулся пополам, но его подкинула какая-то сила, и он снова плюхнулся на стул. Это Карагодин ударил его в голову коленом. Потеряв возможность ориентироваться, Таныгин начал медленно сползать со стула. Из рассеченной губы текла кровь. Он проглотил соленую клейкую жидкость. Кровь попала куда-то не туда. Закашлявшись, он упал на колени и его вырвало на пол.
– Он нам изгадит здесь все на хрен, – недовольно поморщился Шепелев.
– Приберемся, Семен Никанорович, – заявил Карагодин, склонившись над поверженным якутом.
– Только смотри, Коля, не убей его, – Шепелев поднялся и направился к выходу, – он мне нужен живым. И не сломай ему конечности, он должен самостоятельно передвигаться.
– Не волнуйтесь, Семен Никанорович, – кивнул начальник охраны, – не впервой. Может, его немного поморозить? Холод быстро язык развязывает.
– Еще успеем, – Шепелев отрицательно мотнул головой, – пока поработай с ним обычными методами.
Сказав это, он не оглядываясь вышел из конторки.
– Ну что, якут, – оставшись наедине с Таныгиным, Карагодин схватил его за шиворот и водрузил на стул, – не хочешь разговаривать? Где алмазы? – Он наклонил голову, стараясь заглянуть Кюкюру в глаза.
– Это сказка, – слабым голосом ответил Таныгин.
– Сказка, значит? – усмехнулся Карагодин. – А может, это ты мне сказки рассказываешь? Где ящик? Говори! – Он ухватил Таныгина цепкими пальцами за горло.
Начав задыхаться, Кюкюр попытался освободиться, но Карагодин еще сильнее сдавил его горло.
– Не брыкайся, чукча, – злобно произнес Карагодин, – лучше говори, пока еще жизнь теплится. Ну, где алмазы?
– Это старая народная легенда, – прохрипел Таныгин, когда Карагодин немного ослабил хватку.
– Замечательно, – согласился Карагодин, – расскажи мне эту легенду.
Он совсем отпустил якута и устроился на стуле, где еще недавно восседал его начальник.
Глава 7
Проводив Ирину, которой нужно было в Свердловск на работу, Родионов остался у Кюкюра. Договорились, что он выедет рано утром на автобусе, ходившем дважды в день до ближайшего рабочего поселка, в трехстах километрах от Якутска. Потом будет на перекладных добираться до Мирного. Если повезет и удастся договориться с вертолетчиками, база которых расположена в поселке, то, возможно, уже через пару дней он достигнет Мирного, от которого до улуса, где жила молочная сестра Кюкюра, не больше двухсот верст.
Егор поглядывал в верхнюю, не замерзшую часть окна, поджидая Таныгина, когда увидел «Навигатор», остановившийся перед домом якута. Кажется, на такой машине ездит Шепелев. Он еще некоторое время постоял у окна, не зажигая света, ожидая, что из джипа кто-нибудь выйдет, но дверцы машины так и не открылись.
Вернувшись к дивану, он ненадолго прилег, потом, словно почувствовал неладное, поднялся и снова подошел к окну. Освещенный дальним светом одинокого фонаря и пятнами света, падающего из окон дома, Таныгин стоял перед джипом. «Что он там делает?» – успел подумать Егор, когда из джипа выбрался верзила в красном пуховике. Кюкюр не тронулся с места. Верзила взял его под руку и, как показалось Родионову, не слишком-то вежливо потащил к машине.
Ничего не понимая, Егор прищурился. Что за дела могут быть у его будущего тестя с людьми из джипа? Он прижался лицом к холодному стеклу, но видно было все-таки плохо. Ему даже показалось, что Кюкюра заталкивают в салон. Через минуту джип тронулся с места, увозя Таныгина в неизвестном направлении.
Сперва Егор не очень-то этим озаботился. Он не знал, как здесь жили его будущие родственники, какие у них проблемы, порядки, устои. Родионов начал беспокоиться, когда Кюкюр не вернулся через пару часов. «Он же знает, что утром я должен уехать», – Егор нервно ходил по комнате.
Еще через два часа он решил, что нужно что-то предпринимать. Только что? Обратиться в милицию? И что он скажет? Взрослый человек сел в машину и вот его нет уже несколько часов. Да это же просто смешно! Никто даже пальцем не шевельнет. Вот если бы прошло несколько суток. Но у Егора не было столько времени. Он почему-то понял, что Кюкюр не вернется.
Он оделся, взял спички, складной нож, которым пользовался еще на Севере, и вышел на лестничную площадку. Запер дверь на ключ. Ночь была морозная, но безветренная. Звезды и тонкий серп молодого месяца лили на землю холодный белый свет. Снег скрипел под ногами и сверкал, словно алмазные россыпи.