Альмен и розовый бриллиант
Шрифт:
По предохранительной сетке он вскарабкался на дымовую трубу и опустил в нее пакет на несколько метров, а чтобы пакет не упал вниз, закрепил веревку за первую попавшуюся скобу. И так же через окно вернулся к себе в спальню.
Альмен перестал играть, но по доносившимся звукам Карлос знал, что он бродит по комнате и спать еще не ложился. Карлос спустился, чтобы поделиться плохими новостями: ему не удалось найти в соколовском компьютере ничего, что представляло бы для них интерес.
6
В «Венском кафе» было совсем мало посетителей – немногие
Альмен пребывал в несколько подавленном состоянии. Смерть Соколова по-прежнему не давала ему покоя, и подозрение, что в ней замешан его заказчик Монтгомери, вызывала немалое беспокойство. Ко всему прочему «Венское кафе», напомнило об еще одной проблеме, которая никак не давала о себе забыть, всплывая то тут, то там: тот американец с внешностью Мартина Шина.
Джанфранко принес ему вторую большую чашку кофе с круассаном. Покачивая головой, он брюзжал:
– Quaranta-cinque milioni per un anello, signor Conte! [44]
Ничего не понимая, Альмен с удивлением взглянул на хозяина. Джанфранко указал на сообщение в газете, лежавшей перед гостем. Альмен не сразу обратил на нее внимание.
Статья занимала четверть полосы. Сверху красовался заголовок: «Розовый бриллиант нашелся!» Под заголовком помещалась фотография улыбающейся азиатки в розовом подвенечном платье. Левую руку она протягивала к объективу камеры и демонстрировала крупный солитер.
44
Сорок пять миллионов за кольцо, господин граф! (ит.)
«Ли Хуа Цзяо, дочь крупного китайского инвестора Чжан Вей Линя, со свадебным подарком», – гласила подпись под фотографией. В коротком сообщении говорилось, что покупатель розового бриллианта, проданного швейцарским филиалом аукционного дома Мерфи за рекордную сумму в сорок пять миллионов швейцарских франков, только потому решил не называть своего имени, что хотел сделать сюрприз дочери на свадьбу. Им оказался китайский миллиардер Чжан Вей Линь, чья дочь, Хуа Цзяо, в прошлые выходные вступила в брак с китайской поп-звездой Ли Фэн Ху.
7
На Карлосе был жакет официанта с черными брюками и галстуком. В будние дни он одевался так к обеду лишь изредка, по особым случаям. Тем не менее, судя по тому, что пахло кок-о-вен [45] – одним из любимых блюд Альмена, – он заключил, что Карлос знает, что делает.
Он удалился в библиотеку и опустился в свое любимое читальное кресло. Карлос подал ему бокал хереса.
Альмен отхлебнул половину и беспомощно взглянул на компаньона:
45
Coq au vin (фр.) – цыпленок в вине, классическое блюдо французской кухни.
– Ты уже понял?
Карлос покачал головой:
– Зачем ему было нанимать нас для поиска чего-то, что не исчезало?
– Может быть, бриллиант все-таки пропал, а кто-то другой его нашел. Ты об этом думаешь?
– Не знаю, что и сказать, дон Джон.
Альмен осушил бокал и попросил налить ему еще, что совсем не было на него похоже. Карлос послушно исполнил просьбу.
Альмен машинально взял у него бокал и принялся размышлять вслух:
– Бриллиант оказался на пальце невесты на следующий день после смерти Соколова. Возможно, им все-таки удалось разговорить Соколова, прежде чем они его утопили.
Карлос опять не нашелся, что ответить, но извинился и сообщил, что еда вот-вот будет готова.
Альмен прихватил бокал с хересом и перешел в узкую, перегруженную мебелью комнату, служившую им столовой и гостиной одновременно. Там его ждал празднично накрытый стол.
Карлос принес салат, выращенный собственными руками в тех немногих крохотных уголках сада, куда не проникало жаркое солнце. Листья шнитт-салата разных сортов были сдобрены соусом, который он делал из масла макадамии, добавляя лимон и всевозможные приправы. Нарезанный салат был уложен в стопку и украшен просушенными и залитыми оливковым маслом помидорами. Альмен не стал расхваливать этот маленький шедевр, а заговорил о другом:
– Следовательно, когда я в субботу разговаривал по телефону с Монтгомери, бриллиант уже был у невесты.
– Выходит, что так, дон Джон.
Альмен принялся есть по-будничному, не проникшись должным благоговением к кулинарному искусству партнера.
– Почему он мне об этом не сказал? Есть какое-нибудь предположение, Карлос?
– Два, дон Джон. Либо бриллиант никуда не пропадал, либо Монтгомери об этом не знал, поскольку англичане работают на китайца.
– В таком случае какую роль в этом деле играет Монтгомери?
– Вполне возможно, его использовали. Как нас с вами, дон Джон.
Карлос убрал тарелки и принес главное блюдо. Курятина с темно-красной корочкой сама отваливалась от косточек, курица была полита густым винным соусом, в котором плавали кубики шпика и маленькие головки лука. И все же, несмотря на эту красоту, Альмен заставил себя доесть блюдо до конца.
– Карлос! – поймал он партнера, когда тот в третий раз заглянул в комнату, чтобы убедиться, не надо ли еще чего-нибудь убрать со стола.
– Qu'e manda [46] , дон Джон?
– Выходит, Соколов не причастен к краже розового бриллианта.
– В этом нет сомнений, дон Джон.
– Да?
Карлос кивнул.
– Но мы же с тобой понимаем, что дело тут не в розовом бриллианте?
8
Почти до десяти часов Альмен снова и снова набирал номер Монтгомери, а потом бросил это бессмысленное занятие. Вставил диск с вариациями Брамса на тему Йозефа Гайдна в исполнении Берлинского симфонического оркестра под управлением Арнонкура и попытался отвлечься чтением.
46
Здесь: Чего вам надо? (исп.)