Алов и Наумов
Шрифт:
В ЦГАЛИ сохранилась стенограмма того моего выступления на IV пленуме оргкомитета СРК. Приведу выдержку из нее.
«…Представьте себе ученика первого класса, который с восторгом откровения вдруг узнает, что дважды два – четыре. Радость этого открытия поражает душу ребенка. Однако время идет. Постепенно он начинает расти, превращается в дяденьку довольно крупного и плотного, у него оформляется брюшко, он отпускает усы, надевает очки, берет в руки портфель, и вместе с возрастом у него появляется глубокое убеждение, что он до конца, до самых глубин познал математику, хотя, кроме этого далекого детского воспоминания, он о математике не знает ничего.
Нередки случаи, подобные этому, и у нас в искусстве. Частенько мы, дожив, в
Представьте себе, что фильм «Чапаев» сделан сейчас, что его никто не видел и вокруг него еще не сложилось общественное мнение. Представьте себе, что такого вот критика одного посадили в зрительный зал и предложили ему дать оценку картине. Из каких предпосылок будет исходить этот критик? Кто такой Чапаев? Чапаев – это легендарный герой Гражданской войны, человек, о котором пишут в учебниках, почти святая личность. А что видит критик на экране? Этот легендарный герой Гражданской войны, человек, о котором пишут в учебниках, отступает, да еще и в подштанниках. Что критик увидит еще? Он увидит, что этот человек, который борется за победу советской власти, не знает, «за какой он Интернационал» – за Второй или Третий. Потом он увидит, что этот герой невоздержан, что он едва не разбивает табуреткой голову представителю Коммунистической партии, Фурманову, и вообще ведет себя кое-как. Такой критик, рассматривая произведение искусства с элементарных позиций, ни к чему не сможет прийти. Дважды два не получится, знакомая формула не выходит. А ведь нередко то или иное кинематографическое произведение мы рассматриваем именно с этих элементарных позиций.
Кинороман «Закон» запрещен. Сценарий «Скверного анекдота» удается пробить
Еще одна беда, которая укоренилась в нас самих, во многих наших руководителях со времен культа личности: это то, что я бы назвал инструктивным мышлением. Есть категория людей, которые все воспринимают чужим умом, их собственный мозг не способен самостоятельно оценить то, что они увидели, а сами они не способны сформировать свой взгляд на вещи, да они и не утруждают себя этим. Они напоминают магнитофон, на ленте которого с чрезвычайной тщательностью записывается высказанная начальством мысль, вплоть до запятых, интонаций и восклицательных знаков, которая при необходимости воспроизводится.
Беда в том, что нередко люди, облеченные властью, считают возможным высказывать свое собственное, примитивное, некомпетентное мнение от имени народа. Но народу нужны солдаты, а не лакеи, которые бы усердно и прилежно повторяли одно и то же вслед за начальством. (Аплодисменты.)
Теперь несколько слов о нашей картине. История ее всем известна, не буду повторяться. Скажу лишь о прокате. Даже если бы мое время истекло, я бы использовал время Алова: мы с ним постановочные получаем пополам, так что я могу использовать и его время! (Смех, аплодисменты.)
Прокат нашей картины «Мир входящему», с моей точки зрения, был совершенно безобразным образом сорван. Четыре копии в Москве, одна копия в Ленинграде, и в союзных республиках то же самое. Поехали мы к начальнику Главкинопроката т. Белову и спрашиваем: на каком основании вы выпускаете картину таким нищенским тиражом? Он отвечает: зритель ее не принимает. Мы говорим: давайте выпустим ее для начала нормальным тиражом, посмотрим, и тогда будем решать. Почему вы берете на себя право решать за зрителя? Он говорит: я был в кинотеатре «Зенит» и видел, что зрители смотрят ваш фильм плохо. Тогда я решил объехать московские кинотеатры, где шла картина. Благо, дело это было не трудное: на Москву всего четыре копии. Приехал в кинотеатр «Зенит» и спрашиваю: смотрел Белов нашу картину? Говорят: нет, не был, но из проката звонили и интересовались, как идет картина. Я разговорился с директором кинотеатра. Оказывается, ни одной фотографии, ни одного рекламного ролика не было дано ни в один столичный кинотеатр.
(Голос. Безобразие!)
Директор кинотеатра просил дать хотя бы фотографии или плакат – ничего не дали! Тогда директор заставил своего художника написать самодельные плакаты и расклеить их в своем районе. То же самое происходило в республиках. Могу привести примеры. Но стоит ли?
(Голоса. Стоит.)
Вот «Тихоокеанская звезда» о прокате: «Странно, что этот фильм шел на основном экране два дня, а "Неизвестная женщина" [2] – целую неделю».
«Вызывает удивление, что работники проката почему-то не сочли возможным… подготовить прокат картины "Мир входящему", так же это было с фильмами "Баллада о солдате" и "Сережа"…»
2
«Неизвестная женщина», 1959 г., Египет.
«Обидно, что Управление кинофикации уже в который раз (!) не сочло возможным или нужным подготовить демонстрацию фильма "Мир входящему"».
Могу привести огромное количество таких примеров. (…) Мы обратились к Е. А. Фурцевой, она сказала, что дала распоряжение не чинить картине никаких препятствий.
В коридорах «Мосфильма» с М. К. Калатозовым, постановщиком знаменитого фильма «Летят журавли»
Но что же происходит после этого? Как было три копии в Латвии, так и осталось. Правда, были прибавлены копии на РСФСР, но в незначительном количестве, и те напечатаны на узкой пленке.
Теперь посмотрим, откуда все это пошло? Вот у меня в руках стенограмма. Некоторые высказывания участников просмотра фильма «Мир входящему». Я вам приведу несколько цитат.
(С места. Где был просмотр?)
В прокате у товарища Белова. Восемнадцать фамилий: заместители министров, руководители республиканских, областных, краевых управлений проката. Причем я не украл стенограмму, нам ее прислали для того, чтобы помочь нам, работникам киностудии «Мосфильм», разобраться в наших ошибках.
Что же здесь пишется? Читаю: «Упрятать такой фильм подальше вместе с режиссерами». (Смех.)
(С места. Безобразие!)
(Голоса. Назовите фамилии.)
Я потом назову.
Дальше: «Как можно было снять такую ерунду?»
«Фильм не выпускать и призвать авторов к ответственности, применить к режиссерам такое же наказание, какое было применено к немецкому мальчишке, – выпороть их у всех на виду…» (Шум в зале.)
(С места. Позор!)
Следующая выдержка: «…И поручить это тому же актеру, Авдюшко: он сильный…»
(С места. Безобразие!)
Один деятель проката сказал: «Да и вообще этот фильм какой-то дефектив…» (Смех в зале.) Я до сих пор не могу понять, что он имел в виду: то ли что это детективный фильм, то ли дефекты фильма… И это работники культуры!
Для того чтобы судить о произведении искусства, надо знать предмет. Надо знать предмет, о котором говоришь! Невежество не есть аргумент. (Продолжительные аплодисменты.)
(Голоса. Правильно!)
Далее. Работник Главка, очень элегантный т. Познер, сказал: «Вам не следует требовать увеличения копий, потому что вы материально в них заинтересованы».