Альпинист. Книга 2
Шрифт:
О нашем восхождении будут давать информацию в газеты, радио, телевидение. Все практически в прямом эфире, новости будут выдавать как горячие пирожки — чтобы о достижения советского спорта узнавали сразу во всех уголках мирах. И наверняка будет сказано команда из скольких человек вышла на старт.
А если по пути на гору кто-то сорвется или погибнет, то его тут же заменит резервный человек… И никто посторонний об этом не узнает. В новостях будут продолжать вдохновенно сообщать, что все идет по плану.
Мне стало не по себе.
— Все будет в порядке, —
Юрий Карпович даже расправил плечи от собственной проникновенной речи.
— Но это еще не все. Помимо резерва за вами будет идти с отставанием в один день еще и группа опытных альпинистов. Я думал туда и Молодова отправить, но сам понимаешь. Ему сейчас лечиться нужно, Крюкин Константин крепко его приложил.
Юрий Карпович прищурился. Уточнил:
— Так ты точно уверен, что у них с тренером не было конфликта?
— Уверен, — с нажимом ответил я. — Горная болезнь может сопровождаться изменением психики и…
— Хорошо-хорошо, — поспешно перебил меня делегат. — Я просто еще раз уточнить, потому что такое щепетильное дело. В общем, сам понимаешь. Так вот. Эта группа опытных альпинистов в возрастное ограничение не проходят, там люди все за сорок, у которых почти все семитысячники за плечами хожены не раз. Они будут отслеживать ваш подъем и в случае чего корректировать по рации. Это тоже, как ты понимаешь, для вашей безопасности. Только после их согласования можно будет изменять маршрут или отклоняться от курса.
— Не получится ли у нас слишком громоздкая бюрократическая машина? — улыбнулся я.
Но вот Юрия Карповича мои слова не развеселили. Напротив, он стал вдруг максимально серьезным.
— Это уже принято решение, к обсуждению не принимается, — жестко ответил он и я пожалел, что вообще об этом заикнулся. — Нужно будет строго исполнять приказы. И кто ослушается установленного регламента, будет привлечен… В общем, ничего хорошего пусть не ждет.
Юрий Карпович недвусмысленно поглядел на меня, и мне стало не по себе.
Вот тебе и организация процесса. Совершай подвиг, но в случае чего — по шапке получишь и отхватишь больше, чем унесешь.
— А список тех, кто прошел в состав групп можно будет посмотреть?
— Ух, какой скорый! — рассмеялся Юрий Карпович. — Не спеши, всему свое время. Сначала дело сделай.
— Какое?
— В Москву тебе нужно будет смотаться.
— Это еще зачем?!
— Руководство должно посмотреть на тебя, кандидатуру одобрить. Это весьма условная процедура, но ты сам понимаешь, что без этого никак. К важным людям в кабинет пойдешь. К очень важным. Так что максимально серьезно отнесись к поездке. Ну и плюс необходимые бумаги оформить нужно будет, разрешения там разные, приказы и прочее. В общем, хоть и нудная, но простая работа. Был в Москве?
— Был, — ответил я и тут же прикусил язык.
Был то я там в своей прошлой жизни, а не в этой.
— Ну вот и хорошо, — не обратив внимание на мой небольшой промах, ответил Юрий Карпович. — Еще раз посмотришь. Сейчас уж до конца этой недели будь тут, акклиматизацию проходи. А в следующий понедельник на первом же самолете дуй в Москву. Кайрат Айдынович выдаст тебе командировочные и необходимые документы оформит. А хочешь, я его в сопровождение тебе дам?
— Не надо! — выпалил я. — Сам справлюсь.
— Уверен?
— Со спуском справился, с поездкой тем более.
— Вот это я понимаю оптимизм! Еще раз убеждаюсь, что не зря тебя назначил, хотя Кайрат был против… — Юрий Карпович понял, то сболтнул лишнего, отмахнулся. — Конечно, сопровождающий должен быть, но так уж и быть, разрешу тебе одному. Не пропадешь никуда?
— Не пропаду.
— Ну вот и хорошо. На всё про всё у тебя три дня в Москве. Я там тебя встречу, не переживай. Полечу туда уже сегодня, мне тут уже не зачем сидеть, поясницу студить. Сам и представлю начальству тебя. Так что не переживай, все будет хорошо.
Я сомневался, что меня прямо-таки и отпустят одного, слежка будет плотная и тайный сопровождающий обязательно будет приставлен. Но все равно был благодарен Юрию Карповичу за то, что он позволил мне быть одному.
— Ну все, бывай, — сказал он. — Отдыхай, набирайся сил.
И хлопнув меня по плечу, вышел из палатки.
В палатке я пролежал два дня. Немногословный хмурый доктор колол мне уколы, давал какие-то горькие пилюли, от которых сохло во рту, но которые хорошо восстанавливали силы.
На второй день я смог выбраться на улицу и проведать Молодова, который находился в соседней палатке. Тренер чувствовал себя хорошо, шутил. Рана оказалась удачной, ничего важного не задело, и плановую операцию решили делать непрямо сейчас, в полевых условиях, а через пару недель, когда состояние тренера стабилизируется, и его можно будет спокойно транспортировать в город.
А вот Костю найти нигде не удалось, и даже попытки разговорить доктора привели лишь к тому, что он коротко бросил:
— Увезли его.
— Куда увезли? В больницу в город?
— Не знаю. Мне не докладывают.
Я переживал за друга. Ощущал — от делегатов можно ожидать чего угодно. Поэтому мысленно пометил для себя, что, когда поеду в Москву, вопрос о Косте обязательно подниму и попрошу, чтобы никакие карательные санкции к нему не применялись.
На третий день вернулась основная группа. Они знали о случившемся лишь по коротким сообщениям и едва меня увидели, принялись расспрашивать. Пришлось рассказывать, избегая определённых моментов. Не стал я подробно описывать удар ледоколом, ограничившись короткой фразой о том, что Молодов получил повреждение. Про эльбрусскую деву тоже молчал. Не потому, что не хотел выглядеть глупо. Просто и сам после прошедшего времени не мог ответить сам себе — действительно ли она там была или мне это привиделось из-за сильной усталости?