Альпийское золото
Шрифт:
— Вот мы и пришли, — сказал Калейка, когда мы остановились посередине запущенного двора. — Эй! Хозяин! — громко крикнул он. — Мы пришли проведать Ненаша, заключённого камеры номер четыре! Хотим использовать все часы посещения, отпущенные на сто лет!
Какое-то время ничего не происходило. Потом тихо скрипнула маленькая дверца в дальнем конце двора.
— Идём, — Калейка взял меня за руку и потащил в сторону дверцы. — Нам туда.
Заботливо сохранённый после пещеры факел пригодился во второй раз. Спустившись на несколько этажей в подземелье, мы пошли по сырому гулкому коридору. Время от времени тишину кроме наших шагов нарушали звуки падающих капель, эхо чьего-то дыхания и поскрипывание ржавых цепей или петель. Жутковатое место, чего уж там
— Это камера номер четыре, — Калейка придвинул факел поближе к двери. — Здесь мой брат. Сейчас мы войдём, но вы не пугайтесь того, что увидите. Всё же много времени прошло уже. Даже по нашим меркам много.
Он медленно открыл дверь и пропустил меня вперёд, держа факел над головой, давая достаточно света, чтобы осветить помещение. Камера была маленькой, два на два метра, так что мы… втроём?… с трудом в ней умещались. Справа от входа к стене был прикован Ненаш. Но если бы я не знала что ЭТО, то никогда бы не подумала, что это может быть живое существо. Большой чёрный кокон был крепко прибит к стене цепями, с верхнего его конца свисали какие-то непонятные длинные космы. Наверное, так мог бы выглядеть гигантский кукурузный початок. Калейка подошёл к узнику поближе и осветил его. Потом оглянулся на меня.
— Ну как, попробуете? — в его голосе послышалась неуверенность.
Я подошла к стене. Интересно, как мне пробовать? Ни ключа, чтобы открыть замки, ни стражи, чтобы приказать им дать ключ… Я потрогала массивные звенья проржавевшей цепи, вросшие в стены кокона. И ляпнула первое, что пришло в голову:
— Ты свободен.
Цепи рассыпались ржавой пылью. Кокон с тихим шорохом упал прямо на меня, еле успела поймать. Правда, сама при этом села на пол. Какая-то ерунда! Им нужна была девчонка из другого мира, чтобы прикоснуться к ржавым цепям! Неужели они сами не могли справиться?! Ничего не понимаю. Ненаш слегка шевельнулся у меня на руках и глухо застонал. Калейка уже сидел рядом со мной и распутывал слои ткани, которые спеленали тело его брата как мумию. Факел чахло дымил, воткнутый в кольцо на стене. Прошло долгих десять минут, прежде чем я смогла увидеть кого же именно я спасла: чёрная сухая кожа, острые зубы, узкие и длинные прорези невидящих глаз. Космы, которые придавали кокону такую схожесть с початком, оказались волосами, грязными, длинным, свалявшимися. Ненаш походил на мумию фараона какими их показывали по телевизору, только был более тёмным, да лицо и тело лишь частично походили на человеческое, больше напоминая человекообразную ящерицу. Метко старуха подметила: 'вызволила дьявола'.
— Нужно возвращаться, огонь скоро погаснет, — Калейка взял брата на руки.
Так как факел оказался у меня, то идти первой пришлось мне.
— Не хотелось бы оказаться здесь в кромешной темноте, — заметила я, поднимаясь по лестнице. Без света я бы ноги уже давно переломала.
— Мне тоже, — услышала я из-за спины и удивлённо оглянулась на своего спутника.
— Но разве демоны не видят хорошо в темноте?
— О, в темноте я вижу отлично. Но не она меня пугает здесь. Когда выйдем во двор, возможно, я объясню.
Но когда мы добрались до последних дверей, и свежий ветер подул в лицо, Ненаш страшно завыл и забился в судорогах. Калейке пришлось опустить его на пол.
— Проклятье, за прошедшие годы он совсем отвык от солнца, Как я мог об этом забыть? Что же теперь делать? — Калейка задумался.
— Можно было бы донести его до пещеры в том коконе, что вы сняли в камере. Думаю, тогда было бы меньше проблем.
— О, это невозможно. На тех лохмотьях были написаны сдерживающие заклинания. Они жгут плоть, как самая ядовитая кислота. А их удерживали цепи, которые вы уничтожили. Я не мог заставить мучаться его ещё дольше, пусть это будут лишь минуты. Нужно только решить как вынести его на улицу. Как-то я совсем об этом не подумал, — Калейка замолчал. Свобода была от нас меньше чем в трёх метрах, но с этой стороны, я так понимаю, факел гасить было нельзя, хотя света уже вполне хватало и без него. Огонь горел всё слабее и слабее.
— Держите, — я всучила Калейке факел и начала стягивать ветровку.
— Что Вы делаете?
— Если мы его завернём во что-нибудь, может, ему будет полегче, — я протянула ему куртку и взяла обратно факел. Откровенно говоря, мне было боязно прикасаться к этому жутковатому существу. Калейка осторожно закутал Ненаша в ветровку, потом снял пиджак и закутал ещё и в пиджак. Помедлив, снял и рубашку.
— Раньше телесные проблемы никогда меня не касались. Я абсолютно не подумал, что они могут возникнуть сейчас. Прошу прощения за моё недомыслие.
У Ненаша неприкрытыми остались только икры и ступни, всё остальное удалось затянуть в нашу одежду. Мы предприняли ещё одну попытку выйти на свет. На этот раз Ненаш лишь глухо застонал и заворочался, как тогда в камере. Мы напряжённо чеканя шаг пошли к воротам, перешли мост. Никто нам не мешал. Когда мы вышли на тропинку, Калейка облегчённо вздохнул:
— Всё, можно тушить факел, — он счастливо улыбнулся. Хорошо хоть не назвал трусишкой.
— Вы себе не представляете, какая это честь для нас, что Вы предолжили свой дом в качестве места, где можно было бы остановиться, — вещал Калейка сидя у меня на кухне с чашкой чая. Из ванной слышался шум воды — Ненаш отмокал в ванной. Наверное, очень полезное и важное занятие для живой мумии. Сначала Калейка извёл на своего братца весь мой шампунь и гель для мытья, потом взялся за мыло. После пары часов бултыхания в ванной, он всё же перебрался на кухню. Но Ненаш остался купаться. Если честно, меня это несколько смущало, так как туалет и ванная у меня смежные, и я не могла предаться мелким радостям жизни. Может, плюнуть? Мумия — она же мумия, пусть даже живая. Какое ей дело до девушки, сидящей на толчке? Надеюсь, меня не съедят.
— Но я ещё не отблагодарил вас! В моих силах исполнить почти любое ваше желание, только скажите какое. Богатство, слава, власть, отменное здоровье — в этом я могу сделать всё это для вас. Чего вы хотите больше всего?
— Мне нужно подумать, — я вымученно улыбнулась. Сейчас всё, о чём я могла думать, это как бы выставить Ненаша из ванной, а лучше этих обоих психов из квартиры. — Вы меня простите? — я встала и пошла в туалет. Чёрт с ними, с демонами! Не могу больше терпеть.
Шторка оказалась задёрнута, так что ни я братца, ни он меня видеть не могли. И слава Богу. Интересно, у него язык раздвоенный или нет? Я как-то читала, что драконы или любые иные рептилии даже если бы были разумны, не могли бы говорить ни на одном человеческом языке именно из-за формы языка. Хотя, вон, младший брат как быстро шпарит. Правда, он и на ящерицу не похож. Каково же было моё удивление, когда из-за шторки донеслось смущённое:
— Извините, не могли бы вы подать мне полотенце?
Похоже, стесняюсь не я одна. Что ж, это обнадёживает.
Я ожидала, что полотенце от меня примет чёрная костлявая птичья лапка. Каково же было моё удивление, когда я увидела вполне обычную человеческую руку. Пусть исхудавшую и с неухоженными ногтями (разве что отмытыми), но всё же это была человеческая рука!
— Вода слишком горячая, — пожаловался Ненаш, хотя при этом его явно била дрожь.
— Давай помогу, — сказала я, так как он продолжал сидеть в воде, лихорадочно сжимая в руке край полотенца. Я забрала его обратно, и вытащила пробку из ванной. — Калейка, идите сюда!
Через полчаса мы все сидели в комнате. Точнее, Ненаш лежал, по самый нос укутанный в простыню, а мы с Калейкой продолжали прерванное чаепитие. Ненаша время от времени сотрясала крупная дрожь, но он слабым голосом утверждал, что это нормально и скоро пройдёт. Калейка не переставая рассыпался в благодарностях и сулил горы золота.
Я же была в раздумьях. Конечно, само тысячелетнее заточение невозможно для людей, но превращение мумии в человека посредством горячей ванны мне казалось ещё более невозможным.