Альсара
Шрифт:
— Нет, я же говорю, я не знаю, — сейчас ей действительно стало грустно, от того, что судьба её города имеет меньшее значение, чем его место на карте.
— Ты раньше бывала в Омикроне? — Успокаивающим тоном заговорил голос.
— Нет, никогда, наверное.
— Кто может подтвердить хоть одно твоё слово? Есть ли хоть один человек, кто знает тебя, знакомые родственники, друзья…
Воспользовавшись длинным монологом голоса и тем, что её как прежде никто не держал, Азия снова попыталась встать. И снова её усадили, ударив чем-то
— Почему мне не дают вставать? — Искренне расстроено проговорила Азия.
— Тебе не нужно вставать, ты должна сидеть во время допроса. — Констатировал и так понятную вещь голос.
— Так кто может подтвердить твои слова, — снова принялся за своё голос лампы.
— Не мешайте, я постараюсь вспомнить, — Азия задумалась. Она вспоминала лица выживших и всех, кого она могла видеть за последние дни. Но никого ей в голову не приходило. И тут она вспомнила Энти. Она всё ещё держала злобу на эту наглую девчонку. Азии не хотелось вспоминать про Энти и по другим причинам. Поэтому она сказала весёлым тоном:
— Никто, я никого не знаю в этом городе, у меня никого нет, и я ни с кем не общалась эти три дня, после катастрофы — удивилась своему красноречию девочка. Азию сильно слепил яркий свет, правой рукой она прикрывала глаза.
— Так как же ты, не зная дороги, и не зная никого из жителей Омикрона, сюда попала. — Докапывался голос.
— Не знаю, — растерялась девочка. Она понимала, что сказала что-то запрещённое, но не смогла придумать ничего лучше в ответ, — Ну мне подсказали дорогу, когда я сошла с поезда и направилась на Видимый Альков.
— Откуда у тебя оружие, — перед ней из темноты выплыло изображение силуэта гранёного пистолета, такого же, как тот который она ещё недавно держала в руках в пустыне…
— Я случайно подобрала его, и это был не мой, а моих "друзей", — начала врать Азия. Она не видела собеседника и не могла отслеживать его реакции, — честно. — Слово "друзья" Азия произнесла так, словно оно было в скобках.
— Ты знаешь, что это рейдерское оружие.
— Да, — по глупости сказала девочка. Изображение пистолета снова забрали в темноту.
— Ты угрожала пистолетом дозору. — Азия даже привстала, но её снова усадили, тем же способом. Её собственные ноги словно слушались невидимого приказчика больше чем хозяйку. Так неприятно когда твоё тело тебя не слушается, ей стало так обидно, что она даже не может контролировать свои ноги полностью, и что её воля была так просто подавлена. Кроме того, от постоянных ударов болели щиколотки.
От беспомощности девочка возмущалась, чуть не плакала, что решила дальше отвечать на вопросы больше не пытаясь встать.
— Я же уже говорила, что не знаю, как ко мне попал пистолет, — продолжала она.
— Кто тебя надоумил направить пистолет на дозорного?
Азия начала запутываться в собственных показаниях. Она
— Он первый начал… — "Ничего лучше придумать не получилось, но это ведь всегда срабатывало", — радовалась про себя девочка.
— Кто может подтвердить твою личность? — снова принялся за старое голос.
— Вы опять за старое, — кокетливо и устало произнесла она, — Никто, у меня вообще никого нет, — уже безразлично говорила девочка.
— Так откуда ты говоришь?
— Из Эвэдэ, ведь я уже говорила, зачем вы меня спрашиваете по несколько раз, — Азия сильно разволновалась, и её к ужасу никто и не собирался её сейчас успокаивать.
— Итак, ещё раз: ты из посёлка, который неизвестно где находится, никто не может подтвердить твою личность. Пистолет не помнишь где взяла.
— Нет, это не правда, — не хотела брать на себя вину девочка. — Точнее, правда, но всё было не так.
— Но ты ведь только что сказала, что всё было именно так, — парировал голос.
— Я всё могу объяснить, я же вам ничего не сделала, — возражала девочка, — зачем вы перекручиваете мои слова. Я вам всё объясню, я клянусь. Только дайте мне больше времени. — Азии хотелось, чтоб её пожалели и успокоили, а они делали всё назло.
— У тебя будет его сколько угодно. Но я надеюсь, мы скоро увидимся по твоей инициативе, — голос стал зловещим.
— Спасибо, — гордо улыбнулась Азия, когда её приковывали к себе наручниками и выводили.
Азия так засиделась, что ей было немножко сложно вставать, но она не доставит никому удовольствия видеть себя сломленной. В абсолютной темноте и ослеплённая светом лампы, Азия думала только о том, как держать осанку. Как было смешно, когда она стукнулась о дверь, выходящую из комнаты.
Азию долго вели по таким же тёмным и решетчатым коридорам под открытым небом. Девочка даже не имела возможности увидеть того, кто её ведёт. Но всё же успела почувствовать дыхание ночного Омикрона и увидеть небо этого города. Она не может влиять на людей, когда не видит их лица, это её настораживало, нельзя рассчитывать даже на банальное сочувствие. Девочка сохраняла величественную осанку всё время.
Азия поправила заколку, которой были собраны её светлые волосы в хвостик. И вообще она сейчас выглядела и чувствовала себя довольно неприступной.
Когда её привели, то надёжно закрыли в камере. Почему-то охранник дважды проверил надёжность замка. Света в камере было мало, да и сама квадратная камера была не большого диаметра. Стены были из сплошных решеток. В чём же загвоздка? Азия решила, что очень долго смогла бы переносить подобные условия, за последнее время она и не в таком месте ночевала.
Её закрыли, и теперь она могла спокойно лечь на грубую металлическую навесную койку, хотя та и была достаточно неудобной. Девочка помнила, что самое удобное у неё — это её собственное тело.