Алтарь для Света. Том 1
Шрифт:
Ирум Камден оглянулся, подыскивая что-нибудь подходящее. Его выбор, как ни странно, пал на полупустую бутылку коньяка.
Я мысленно взвыла.
Схватив стекляшку с драгоценной жидкостью, он, наплевав на манеры, присел на край кофейного столика, оказавшись аккурат у моих ног. Именно так я и поняла, что безумие от которого я бегала бесчисленно количество лет, все-таки подкараулило меня в одном из родовых поместий лорда Геригона.
Не прилагая усилий, он разжал мою раненную руку, вытаскивая пропитанное кровью полотенце и небрежно отбрасывая его в сторону. Скользнув по внутренней стороне ладони указательным пальцем, он аккуратно очертил рану, разглядывая ее ровные края. Нож
Придерживая мою ладонь на весу, он выплеснул оставшееся содержимое бутылки на рану, безжалостно тратя большую часть жидкого янтаря на порчу не менее дорогого ковра. Несколько капель брызнуло мне на туфли, но с этим я уже ничего не могла поделать.
Рана кошмарно щипала и жгла. На моих глазах навернулись слезы. На языке завертелись проклятья. Впрочем, назвать их оправданными нельзя. После попытки убийства, мужчина мог отреагировать гораздо хуже. А так, у нас счет: два - один.
Жестом профессионального фокусника ирум Камден вытащил из своего нагрудного кармана платок, и ловко завязал на моей ладони, перекрывая порез. На кончике материи блестели две золотистые буквы - "К.Г.".
– Вас интересует Дневник или сущность, которая предположительно в меня вселилась?
Мои ответы его не интересовали.
Поглаживая большим пальцем перевязку на моей ладони, он, кажется, совершенно не собирался снимать с меня заклинание или возвращаться обратно в свое кресло.
– Вы действуете не от имени Света. Если бы был кто-то из них, то ко мне бы пришел мастер Эстеф, а не вы. Значит это что-то личное? Китра Латер, - протянул он, растягивая гласные.
– Имя еще какое-то... сказочное, что ли. Скажите, руми Латер, этот Дневник, о котором мы говорили, принадлежал вам?
– я почти чувствовала, как мои зрачки в панике расширяются. Он ведь не мог догадаться, верно?
– Или кому-то из ваших родственников? Что-то вроде родового проклятья?
Его речь текла гладко и плавно. Он соображал гораздо быстрее, чем я могла предположить. Складывая факты, как мозаику, лорд Геригон игрался с новыми элементами загадки, то подставляя, то убирая ненужные детали, и так до тех пор, пока картина не становилась целостной и ясной. Для раскрытия настоящего секрета ему не хватало всего какой-то ерунды, вроде веры не просто в невозможное, а в то, что доимперский маг полторы тысячи лет назад сумел не только создать нечто грандиозное, но и сохранить результаты своих трудов в тайне.
Мужчина рассуждал вслух. Перебирал разные версии. Выдвигал теории. А я слушала. Запоминала. Хорошая ложь мне еще пригодится. Финальный продукт из правды и домыслов был красив, ухожен, вычесан и похож на котенка. Из чего следовало, что мой пленитель еще ничего не знал о моей семье, которую я покинула около двадцати лет назад. И надеюсь, не додумается лично тревожить этих людей. Они заслуживают спокойной жизни без упоминаний о своей маленькой ошибке.
Гипотеза лорда Геригона звучала очень правдоподобно и по большей части соответствовала реальности. Все указывало на то, что я имею непосредственное отношение к этому Дневнику.
– Исходя из того, что потрепанной книженции около пятисот лет, принадлежит она вашему роду. Очевидно, в ней каким-то древним проклятьем заточен могущественный дух одного из родственников, который как-то связан с демонологом Калебом?
– мужчина опустил мою руку на подлокотник и отклонившись задумчиво хмыкнул.
– Но временные рамки как-то не сходятся. Или он изучал его трактаты и сам рискнул повторить эксперимент или... Геллиофрей как-то сумел дожить до тысячи ста лет.
"Немного того, немного другого, - подумала я, поскольку это было единственное, на что я была способна.
– Вот сдался ему этот Калеб? Других демонологов что ли нет?
А потом его настроение неожиданно сменилось. И вот передо мной сидел не доброжелательный философ с милыми причудами, а тот самый аристократ-демонопоклонник, которого мне посчастливилось встретить в глухой подворотне. Он говорил совершенно серьезно, не пытаясь развлечь нас обоих веселыми предположениями. Игры закончились. И, по предварительным подсчетам, я отставала на добрую сотню очков.
– Это самый интересный вариант, - отметил мужчина. Его взгляд потяжелел, хрусталики глаз потеряли несколько тонов цвета. Наигранная легкость спала белесой пеленой, растворяясь не хуже сахара в горячем чае. Противник показал себя.
– Навскидку. Я отправил своих людей, выяснить о вас всю правду. О вашей семье. О вашем Наставнике. О вступлении в орден Света. О причинах, по которым вы оказались в Старом городе. Я проверяю ваше окружение. Очень скоро я буду знать о вас все: самую мелкую и самую большую грязную тайну. Любую ошибку, что вы когда-то совершали в Империи или за ее пределами. Вы жульничали при поступлении в ряды Света? Я это узнаю. Ваш Наставник был заядлым пропойца и потому вы с легкостью прошли все его испытания? Я это узнаю. Ваши родители были жестокими людьми и поэтому вы сбежали? Может, вы были вынуждены уйти, потому что разорвали помолвку с престарелым женихом и тем самым опорочили честь семьи? Я это узнаю. На что вы тратите деньги, куда ходите по вечерам, сколько выпиваете за ужином, как часто меняете любовников, подрабатываете на стороне, у кого заказываете одежду, - завтра я все это буду знать, а послезавтра еще и то, что вы о себе не знали сами. Вы понимает, руми Латер, во что ввязались? Мне не надо вас убивать или угрожать вам магической расправой - это лишнее. Просто представьте, что я найду и как это отразится на вас или на людях, которые вам дороги.
Он щелкнул пальцами.
Белесые искры наперегонки с мурашками двинулись по телу. Призрачная дрожь холода, перебирая мелкими паучьими лапками, добралась до сердца. Всего несколько болезненных ударов и оцепенение спало. Заклинание исчезло. Я принялась растирать затекшие запястья. Обычно основной поток магии приходится на них и на лодыжки. Иногда достается и шейным позвонкам.
Столик жалобно скрипнул, прощаясь с немалым весом ирума Камдена. Теперь мне пришлось запрокинуть голову вверх.
– Мы друг друга поняли, руми Латер?
– Более чем, - отозвалась я. И мой собственный голос показался мне тусклым и безжизненным.
– Но раз уж мы сегодня с вами такие честные и прямолинейные друг с другом... Что вы сделали с Ледой?
– Ледой?
– он переспросил это так искренне, что я засомневалась на каком говорю языке.
– А, юная адептка, которую вы подменили в самый ответственный момент? Зачем мне с ней что-то делать? Она не в моем вкусе.
Он врал?
Он не врал.
– А в чьем тогда?
– тем количеством озадаченности, что прозвучало в моем голосе можно было рисовать картины и выставлять в собственной галерее.
– Была и другая сторона конфликта, - многозначно пояснил он.
– Я бы даже сказал, еще две стороны.
"Сторона конфликта, - попробовала я на вкус словосочетание. Так вот оно как нынче называется. А я все твержу - "жертвоприношение", "демонопоклонничество". Неловко-то как. "
– Девчонка пропала? Ее кто-то похитил? Снова?
– Мужчина слегка усмехнулся.
– Может это судьба?