Алтарь страха (сборник)
Шрифт:
— Ну и?.. — подтолкнул его Берг.
— А теперь давай посмотрим на последние два года, и ты увидишь совсем другую картину. Помимо естественной последовательности смертей, отставок и переводов мы имеем несколько внезапных исчезновений с необъяснимыми причинами. Взять, например, Макклена и Симпсона. Отправились в отпуск на Амазонку и растворились как дым, не оставив и следа.
— Прошло восемнадцать месяцев, — добавил Берг. — Держу пари, их уже нет в живых. Но ведь могло произойти все, что угодно: утонули, подхватили лихорадку, змеи их покусали или пираньи сожрали.
— А теперь
— Можно выучиться. Он поступил так из-за любви и денег. Вполне понятные причины. Если бы мне представился такой шанс, я поступил бы точно так же.
— А Хендерсон? — продолжал Брэнсом. — Случай, как у Хаперни. Уволился из-за каприза. А позднее донесся слух, что он торгует в скобяной лавке где-то на Западе.
— А я слышал, что, как только его там обнаружили, он тут же уволился, — сказал Берг.
— Кстати, о слухах. Я тоже вспомнил — один — о Мюллере. Его нашли застреленным. Вердикт гласил: смерть в результате несчастного случая. Слухи намекали на самоубийство. Но уж Мюллер-то ни за что бы не покончил с собой, и уж он явно не тот тип, чтобы халатно обращаться с оружием.
— Ты предполагаешь убийство? — спросил Берг, с недоверием глядя на коллегу.
— Я предполагаю лишь то, что смерть его выглядит очень странно, если не сказать больше. В сущности то же самое произошло пару месяцев назад и с Эрваньяном. Съехал на автомобиле с причала и затонул на глубине в сорок футов. Сказали, что у него была временная потеря сознания. А ему было всего тридцать два года. Спортсмен с прекрасным здоровьем. Так что теория о временной потере сознания меня не убеждает.
— А ты что, специалист в области медицины?
— Нет, — признал Брэнсом.
— Тот малый, что подписал заключение о временной потере сознания, был квалифицированным врачом. И надо полагать, он знал, о чем говорит.
— Я и не говорю, что не знал. Я-то хочу сказать, что это всего лишь предположение, догадка, а вовсе не диагноз. А догадка остается догадкой, и не важно, кто ее выскажет.
— А ты можешь предложить объяснение получше?
— Да, если бы Эрваньян был запойным пьяницей. В таком случае я предположил бы, что он пришел к своему концу, ведя машину в нетрезвом состоянии. Но, насколько мне известно, алкоголем он не злоупотреблял. Не был он и диабетиком. А может быть, он просто уснул за рулем?
— Такое случается, — согласился Берг. — Я сам однажды чуть не заснул. И вовсе не из-за усталости. Просто от монотонности дороги — когда едешь долго, слышишь лишь ровный шум шин да в темноте покачиваются перед тобой лучи фар. Я зевнул несколько раз, а затем — шар-рах! Очнулся в кювете со здоровенной шишкой на голове. Знаешь, после этого я несколько недель не садился за руль.
— Эрваньяна не мог утомить этот путь. К тому моменту он проехал всего двадцать четыре мили.
— Ну и что? На нем мог сказаться тяжелый рабочий день. А может быть, накануне он еще и не выспался. Несколько
— Тут ты, Эрни, прав. Как отец двоих детей, я вдоволь отведал бессонных ночей. Недостаток сна изнуряет человека. И сказывается на работе. — Он похлопал по столу, подчеркивая значимость своих слов. — Но сказалось это не на работе Эрваньяна.
— Но…
— Более того, он должен был ехать домой. А причалы находятся милях в трех от его обычного маршрута. Он специально заехал туда. Зачем?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Скорее уж походит на самоубийство. А может быть, и нет. Никто ничего не знает. Я же склонен видеть в происшедшем нечто странное.
— Что ж, ум у тебя пытливый, — согласился Берг. — Почему бы тебе не открыть частное детективное агентство?
— Рискованно и небезопасно, — улыбнулся Брэнсом. — Он посмотрел на часы: — Пора к станку.
Два месяца спустя Берг исчез. В течение дней десяти, предшествовавших его исчезновению, он пребывал в тихом, задумчивом состоянии и ни с кем не хотел общаться. Брэнсом, работавший с ним в тесном контакте, заметив эти тревожные признаки, отнес их на счет плохого настроения. Но поскольку ситуация не менялась, его стало разбирать любопытство.
— Заболел, что ли?
— А?
— Я говорю, заболел, что ли? У тебя вид, как у задумавшейся над старостью курицы.
— Да нет, все нормально, — угрюмо ответил Берг.
— Уверен?
— Со мной все нормально. Нельзя же все время ходить насвистывая от радости.
— Никто об этом и не говорит.
— Тогда о’кей. Я люблю поболтать, когда есть настроение, а когда нет — предпочитаю помалкивать.
После этого задумчивость Берга еще больше возросла. В последний день пребывания на предприятии Берг почти не разговаривал, разве что в случае крайней необходимости. На следующий день он не появился.
После полудня Брэнсома вызвали в кабинет Ледлера. Хмуро поздоровавшись, Ледлер указал ему на кресло.
— Садитесь. Вы ведь работаете с Арнольдом Бергом, не так ли?
— Да.
— У вас с ним крепкие дружеские отношения?
— Достаточно дружеские, но я бы не сказал, что такие уж крепкие.
— Что вы хотите этим сказать?
— Нас в шутку называли «Брэнсом и Берг инкорпорейтед», — пояснил Брэнсом. — Нам вместе хорошо работалось. Я понимал его, он понимал меня. Каждый сознавал свою зависимость от другого. Как коллеги по работе мы прекрасно дополняли друг друга. Вот и все.
— Чисто производственные отношения?
— Да.
— И вы их не переносили на личную жизнь?
— Нет. Помимо работы у нас было мало общего.
— Гм! — Ледлер не скрывал разочарования. — Сегодня он не явился на работу. Официальной просьбы об отгуле от него не поступало. У вас нет никаких соображений, почему он отсутствует?
— Извините, нет. Вчера он ни о чем таком не говорил. Может, заболел?
— Вряд ли, — сказал Ледлер. — Он не прислал медицинского уведомления.
— Может быть, не успел. Если он отправил сообщение по почте сегодня, то вы его получите только завтра.