Алтари Келады
Шрифт:
Перебирая все возможности, Вальборн неожиданно понял, что в случае боя на Оранжевом алтаре исход разговора с Берсереном был бы тем же, если не считать погубленного войска. Настроение правителя Келанги было подготовлено так, чтобы любое действие его племянника расценивалось как неудача. И вновь Вальборн вспомнил усмешечку Госсаpa, и вновь он почувствовал, что первый гневный порыв увести войско в Оккаду был правилен.
Он искоса глянул на своего военачальника. Тот, конечно, считает, что они выполняют приказ Берсерена, и, пожалуй,
Продуктовый обоз, встреченный на пути в Келангу, позволит продержаться первое время, а там события не заставят себя ждать. Движение всей огромной уттакской армии, несомненно, имело целью не Оранжевый алтарь.
Вслед за Лаункаром Вальборн вспомнил Магистра. С этим человеком он мог бы поделиться грызущими рассудок вопросами, но Магистра не было рядом.
Впервые в жизни, сам того не зная, правитель Бетлинка поднялся на вершину ответственности, где не с кем разделить взятую на себя ношу. Он с тяжелым сердцем окинул взглядом своих людей — возглавлявшего отряд Лаункара, конных и пеших воинов, ничего не подозревающих о дворцовых интригах, неторопливые, тяжело груженные повозки, жрецов с Оранжевого алтаря, едущих здесь же, в отряде.
«Нелегко быть правителем», — всерьез подумал он и вдруг вспомнил, что Бетлинк был мошеннически отнят у законного владельца. Вальборн хорошо знал историю, стоившую замка прежнему хозяину и закончившуюся его самоубийством, но считал, что одно лишь легкомыслие довело Паландара до печального конца. Слова, вырвавшиеся у Берсерена в приступе раздражения, раскрыли ему подлинную причину чужого несчастья. По слухам, у Паландара оставался сын, но Вальборн не был в этом уверен. В его семье никогда не обсуждали неудобную тему. Он вспомнил, что Лаункар давно служил в Бетлинке, и шевельнул поводьями, направляя коня вперед.
— Лаункар! — окликнул он, поравнявшись с военачальником. — Ты, кажется, давно в Бетлинке? Тот медлил, подсчитывая прожитые годы.
— Весной было тридцать восемь лет, как я поступил туда на службу, — выдал он точный ответ.
— Значит, ты служил у Паландара?
— Служил.
— Скажи, что это был за человек?
— Человек как человек, — скупо ответил Лаункар. — Вспыльчивый, увлекающийся, но это ваша фамильная черта.
— Наша?
— Рода Кельварна.
— А как он владел оружием?
— Превосходно. С мечом он выходил один на четверых, а стрельбе из лука он мог бы и самого Тревинера поучить.
— У него были дети?
— Сын.
— Расскажи мне о сыне, — попросил Вальборн.
— Ему было пятнадцать лет, когда он оставил Бетлинк. Мне говорили, что он служил у Берсерена, но десять лет назад они поссорились, и он уехал.
— Куда?!
Лаункар молча пожал плечами.
— Я хочу отыскать его, Лаункар. Ты поможешь мне? Военачальник пристально взглянул на Вальборна:
— Зачем он вам?
— Поговорить с ним, помочь ему, если он нуждается. Разве мы с ним не родня, разве у нас
— Вряд ли Ромбар нуждается в вас, ваша светлость.
Вальборн заглянул в непроницаемое лицо своего военачальника. Тот явно не намеревался помогать ему в поисках.
— Берсерен проговорился кое о чем, поэтому я должен отыскать сына Паландара, — намекнул он. Заметив, что Лаункар колеблется, он добавил:
— Это вопрос чести.
— Вы знаете его, — медленно выговорил Лаункар. — Он сейчас — магистр ордена Грифона.
Конь завертелся под Вальборном — тот от неожиданности резко натянул поводья.
— Но вы вели себя так, будто вы незнакомы! — воскликнул Вальборн, опомнившись от изумления.
— Я не узнал его сразу. Последний раз я видел его подростком, на похоронах отца.
— Может, ты ошибся?
— Нет, — твердо ответил Лаункар. — Я узнал Ромбара в бою с уттаками, когда увидел, как он действует мечом. Когда-то я учил его владеть оружием. Внешность изменилась, но рука — все та же.
— И ты это скрыл… — укоризненно заметил Вальборн.
— Я подумал… если бы Ромбар хотел, чтобы вы знали, кто он, то рассказал бы вам это сам.
Вальборн надолго замолчал. Уклончивость Лаункара, явная поддержка, оказанная им сыну Паландара, говорили о многом. Видимо, в честности злополучного спора не сомневался только тот, кто не хотел в ней сомневаться. До сих пор Вальборн считал себя незапятнанным, живущим в согласии с понятиями о чести, но теперь он чувствовал, что поступок Берсерена, обманом получившего Бетлинк, и отца, не постыдившегося принять замок, грязным пятном лег на его жизнь.
Пять дней добирался отряд Вальборна до Оккады. Большой Тионский тракт выродился в проселочную дорогу, плавно огибающую холмы и лощины прибрежного рельефа. Древесные массивы и рощи сменились островками невысокого леса, обросшими, по опушке непролазным кустарником, южный ветер свободно гулял между ними, волнуя и раскачивая высокую луговую траву, неся на север знойное дыхание Сехана. На четвертый день впереди замаячили сизые вершины Оккадского нагорья, а еще через сутки отряд вошел в Оккадскую долину, с трех сторон укрытую скалами от ветров.
Вальборна, впервые оказавшегося в Оккаде, поразила не правдоподобная, игрушечная красота местного селения. Дома здесь не вытягивались в улицы, а рассыпались по склонам, окруженные садами, пристройками, подсобными помещениями, и каждая мелочь, от фасада до столба изгороди, казалась тщательно продуманной и уместной. Дорога вилась между домами отпущенной на свободу змеей, соединяя живописно разбросанные постройки.
Лаункар указал Вальборну на пологий куполообразный холм, щедро усыпанный различного вида постройками. Высокий забор, творение местных резчиков по дереву, окружал верхнюю часть холма, включая двухэтажное, крытое серой чешуйчатой черепицей здание.