Алтарный маг
Шрифт:
После такого рассказа еще более ошеломляющей новостью стал для Александра его собственный внешний вид. Точнее, Никиты Нилова – молодого худощавого парня семнадцати лет от роду, русоволосого, с раскосыми карими глазами и заостренными чертами лица. Такое отражение он разглядел в медном отполированном тазу, заменявшем матери Радима зеркало. Сам Еремеев в молодости выглядел совершенно иначе, начиная от цвета волос и заканчивая подбородком.
Причин впадать в ступор нашлось с избытком. Недобрыми в здешних местах оказались не только люди. По ночам в глухих улочках предместий появлялись
«На окраинах ночью от хищников спасу нет, да и за городские стены они забредают нередко. Мне, как выяснилось, еще повезло с новолунием. Парень говорил, зверюги в этот период не особо активны».
Согласно обнаруженному в кармане рубахи пропуску, Никита Нилов был отпущен в увольнение на трое суток. Какого черта его потянуло на северо-западную окраину Смоленска, да еще среди ночи, когда на охоту выползали те самые зверюги, Александр понять не мог. Никаких воспоминаний, которые могли бы помочь Еремееву освоиться в здешней реальности, от прежнего владельца тела не осталось. А ведь те, кто собирался убить Никиту, вряд ли остановятся, при этом сам он, нынешний, даже не догадывается, за что.
«Надо отыскать Кондрата или Демида и задать парочку вопросов. Однако сначала стоит хорошо подготовиться – с кондачка такие вопросы не решаются, и одному точно не справиться».
– Не спишь? – В крохотную комнату вошел Радим.
– Так ведь день давно на дворе, да и поесть бы не мешало.
– За тем и пришел. Матушка просит откушать.
– С превеликим удовольствием. – Новоиспеченный Никита Нилов поднялся с топчана.
Жилище приютивших «потерявшего память» находилось в полуподвальном помещении двухэтажного здания. Со слов Радима, на окраинах редко попадались уцелевшие строения. Две трети домов разрушили во время восстания, остальные тоже постепенно приходили в негодность. Никто не пытался обустраивать окраины заново. Что толку? Очередной набег – и лучшие жилища подвергались разграблению, пока их обитатели прятались за городскими стенами. Вот и здесь крыша имелась только в некоторых нижних комнатах.
– Ты пистоль без присмотра не кидай, Никита. У нас и дома с оружием негоже расставаться. – Радим остановил приятеля, когда тот направился в соседнюю комнату. – Злодеи могут нагрянуть во двор, и мы должны показать, что готовы их встретить.
Сам молодой человек постоянно носил с собой кинжал.
Когда они подходили к дому, Еремеев успел рассмотреть двор: развалины составляли квадрат примерно сто на сто метров, а в центре располагалась площадка с алтарем против ночных зверюг.
– Похоже, меня чем-то особенным оглоушили. – Александр заткнул пистоль за пояс. – А мы – это кто?
– Все местные. У нас одних мужиков два десятка – сила немалая. Правда, огнестрела ни у кого нет, но пятеро могут неплохо из лука стрелять, отбиваемся.
«Оглоушенный» взъерошил свои русые волосы, словно пытался из них выудить нужные воспоминания.
– От злодеев совсем проходу нет?
– Так ведь на окраине живем, тут треть народу разбоем промышляет.
– Мало вам татарских набегов, так еще и свои грабят?
– Вече невсесильно, его власти пока только на город и хватает.
– Я угораю от здешней жизни! – Еремеев покачал головой.
– Тебе надо к целителю наведаться.
– Боюсь спросить, сколько это будет стоить.
«А еще больше опасаюсь, что колдун сумеет вытащить из моих мозгов, если туда полезет, слишком много опасной информации. Нет, в свою башку никого не пущу. Лучше уж побыстрее постараюсь разобраться, кто тут за наших, а кто против».
– Ты же сам волшебник!
– Ну да, который понятия не имеет о своих способностях, кроме зарядки алтарей.
Парни вошли в другую комнату.
– Благодарствую, господин маг, что уберег моего неразумного от смертушки, – поклонилась ему красивая женщина лет сорока. Одета она была в зеленый сарафан поверх белой нательной рубахи, на голове – цветастый платок.
– Злодеев нужно наказывать и не позволять им обижать хороших людей. – Гость чувствовал себя не в своей тарелке.
– Прошу отужинать. – Женщина пригласила к столу.
«Надо же – время ужина! Не ожидал, что так долго просплю. А ведь увольнительная выписана только до завтрашнего утра. Если не хочу, чтобы записали в дезертиры, пора возвращаться в казармы».
В увольнительной четко и ясно было указано, что конкретно ждет нарушителя. Проверять достоверность угроз на себе не хотелось.
– Разносолов у нас нет, – как бы извиняясь, пояснил Радим. – Ты хотел рыбу, вот мама ее и состряпала.
Приступ голода заставил активно заработать челюстями.
Женщина почти ничего не ела, но с умилением наблюдала за едоком.
– Ты угощайся, угощайся, добрый человек. Тут еще сыр есть, пряники, отвар шиповника с медом.
Когда по чашкам разлили горячий напиток, Александр почувствовал вибрацию, как от мобильника при беззвучном режиме. Глянул на пояс.
«Что за чушь?! Надписи на стволе пистолета засветились. – Он поднял взгляд и увидел – оба сотрапезника уткнулись лицом в столешницу. – Магия, чтоб ее!»
Еремеев не знал, что именно за этим последует, но не ждал ничего хорошего – вряд ли тот, кто запустил волшбу, желал добра отключившимся людям.
«А не по мою ли это душу? Точнее, по Никитину. Впрочем, теперь это совершенно без разницы, вряд ли кому удастся доказать, что я не я и хата не моя. Сначала прибьют, хорошо, если не насмерть, а уж потом начнут спрашивать. Если будет кого».
Вскочив, он потрогал пульс Радима.
«Спит. Уже хорошо. Жалко было бы его потерять».
Александр подошел к входной двери. Сквозь щель заметил четыре приближавшиеся фигуры. Вряд ли они зашли к Радиму и его матери в гости.
«Зря я сюда притащился – подставил хороших людей под удар. Надо бежать. Но куда, в окно? А если застряну? – И все же Еремеев быстро отогнул гвозди, на которых держалась внутренняя решетка, сдвинул ее в сторону и распахнул створки. – А вдруг и хозяев прикончат? Если все кругом такие, как рассказывал Радим, я лучше присмотрю за домом, пока они спят. В конце концов, чужаков всего четверо, у меня два заряда… – Он взвел курки, отыскал взглядом шкаф, и направился к нему. – Отсюда и понаблюдаю».