Алтай. Первая ступень
Шрифт:
В понедельник мы приехали в турфирму оплачивать путевки, и, к моему счастью, то ли фортуна повернулась ко мне лицом, то ли мое имя Надежда сыграло свою роль, но кто-то разогнал всех желающих на конный маршрут, и группа не набралась. Я рассказала свой сон Наташе, и когда мы покупали путевки, она пошутила с ответственным турагентом:
– А на антилопах у вас случайно маршрута нет? А то у нас тут одна девушка умеет ездить на антилопах.
– Нет, такого маршрута у нас ни разу даже не было, – ответила, не моргнув глазом, сверхсерьезная сотрудница, не уловив шутки.
Нам предложили похожий на конный, но уже большой четырнадцатидневный смешанный маршрут: сначала пеший – от турбазы рядом с Бийском до Телецкого озера, затем водный – на катере по Телецкому озеру, следом пеший – по Алтайским горам, и в завершение – на автобусе по Чуйскому тракту. Мысленно порадовавшись за лошадь, которую миновала злая участь десятидневного путешествия со мной, я облегченно вздохнула и со скрытой радостью согласилась на предложенный вариант.
Мы не испугались длинного пешего перехода по горам, так как к тому времени наш опыт горных походов с рюкзаком за плечами был достаточно велик: мы побывали в Карпатах и в Крыму, на Кавказе и Тянь-Шане, поднимались высоко в горы на ледники, спали в палатках, готовили еду на костре. Однажды на Тянь-Шане случилось так, что из-за схода снега нам даже пришлось в экстремальной ситуации в высокогорных условиях лезть вверх по веревке над пропастью и без страховки. Правда, там было всего пять метров, но они в любой момент могли стать десятью шагами (точнее, ухватами руками) к смерти. Вот такие они, горы, непредсказуемые. Поэтому предложение туристического похода с рюкзаком, хоть и на дальнее расстояние, по пологим горам Алтая нас нисколько не смутило. Мы рассматривали его… как прогулку по широкому необъятному парку.
2. Барнаул
От Москвы до Барнаула три тысячи километров. Можно доехать на поезде за два с половиной дня, но мы выбрали самолет, чтобы сэкономить время, так как отпуск был коротким: оставшиеся две недели от горных лыж на Кавказе, плюс три дня за дежурство в народной дружине, плюс один день за обязанности пожарного на работе. Так по сусекам поскребли, по амбару помели, вот и набрали по восемнадцать отпускных дней каждая.
Вылетели на день раньше, чтобы, по нашей традиции, погулять по столице Алтая и прочувствовать атмосферу края. Мы не волновались и не думали, где переночевать, потому что в Барнауле жили закадычные друзья моих родителей со времен службы отца в Хабаровске. Желая сделать им сюрприз, я заранее не позвонила.
Из аэропорта, приготовив столичные подарки, мы сразу отправились в гости и на ночлег.
– Надя, все-таки мне не удобно, ведь они меня совсем не знают…
– Не волнуйся, ты не представляешь, какие это радушные люди. Уверена, тетя Надя вечером обязательно нам приготовит свое фирменное жаркое в горшочках, – я сглотнула слюну, уже вдыхая букет ароматов запеченного картофеля, тушеного мяса и набора специй, известного только хозяйке.
Мы быстро нашли дом, долго звонили в квартиру, но никто не открывал. Решив, что звонок не работает, мы принялись что есть силы колотить в дверь. На шум вышла соседка и, узнав, что мы из Москвы, засмеялась:
– А вы разве не знаете, что хозяева еще вчера улетели в Москву на три недели в санаторий?
– Как в Москву? Мы сами как раз из Москвы.
– Ой! А они хотели сделать вам сюрприз.
Да, это был двойной удар сюрпризами со счетом не в нашу пользу! Мои ноги подкосились; обессиленная, я прислонилась к стене, аромат жаркого предательски проплыл перед носом. Что же я наделала?! Как же я теперь объясню Наташе? Разве я могла предполагать, что люди, которых мы ждали в гости уже несколько лет, именно в это время прилетят в Москву. Это ведь я убеждала Наташу, что проблем не будет, и что теперь…
В горле пересохло, но только я открыла рот, чтобы попросить стакан воды, как соседка, воспользовавшись паузой и, вероятно, опасаясь, что мы можем попроситься к ней на ночевку, поспешно закрыла дверь перед нашими носами.
Перспектива ночевать на вокзале после утомительного перелета не радовала. Совершенно растерянные мы вышли из подъезда.
В те времена, не заказав заранее гостиницу, обращаться туда было бесполезно: гостиниц было мало, свободные номера в них практически всегда отсутствовали. Опустошенные, но хорошо еще, что налегке и без чемоданов, их мы предусмотрительно оставили в аэропорту в камере хранения, брели куда глаза не глядят. Мы не смотрели друг на друга и не разговаривали, мы не сказали друг другу ни слова о том, что случилось. Мы понимали друг друга без слов. Наташа злилась, что я заранее не позвонила, а ведь она просила меня об этом перед отъездом. Я винила себя за все. Мое обессиленное тело под действием силы тяжести с каждым шагом склонялось все ниже и ниже, и, попав ногой в колдобину, заполненную водой, я провалилась и чуть не упала, окатив себя коричневым месивом.
Я стряхивала с белоснежных брюк грязные пятна. Наташа же старалась скрыть свое недовольство и, пожалев меня, увидев кафе неподалеку, неожиданно предложила:
– Вот, что нас спасет! Давай выдохнем, попьем кофейку и подумаем, что делать?
– Ничего не хочу.
Наташа взъерошила свои мелко завитые кудряшки, сложила руки и, демонстративно пытаясь попасть в поворот головы Александра Сергеевича на портрете Ореста Адамовича Кипренского, продекламировала:
– «Выпьем, добрая подружка бедной юности моей, выпьем с горя: где же кружка? Сердцу будет веселей…»
– Да, уж, великому русскому поэту и сказочнику не откажешь. Мне уже веселей!
Народу в кафе было немного, поэтому большая группа молодежи, отмечавшая какой-то праздник, сильно выделялась. Счастливые, веселые, не понимающие, как кому-то может быть плохо, когда им хорошо, заметив наши кислые физиономии, ребята подошли к нашему столику. Мы познакомились и в разговоре поведали о своей беде.
– Пустяки! Поехали к нам в общежитие, здесь недалеко, у нас и переночуете.
Вчерашние студентки, мы прекрасно понимали, что ночевать в студенческой общаге равносильно тому, что ночевать на вокзале: веселая жизнь там затихает только к утру. Особенно бурно летом в каникулы, когда от последнего дня сессии до первого сентября ты паришь в невесомости от счастья, как космонавт, осуществивший свою заветную мечту улететь в звездную систему Альфа-Центавра, лежащую на расстоянии всего каких-то четырех световых лет или сорока триллионов километров. Поблагодарив новых знакомых за радушие и алтайское гостеприимство, мы вышли из кафе и решили все же попытать счастья в гостинице: чем черт не шутит, пока бог спит. Наперекор судьбе выбрали самую лучшую гостиницу – с белыми колоннами и парадной лестницей, на центральной улице города – центрее не бывает! – проспекте Ленина.
Просторный вестибюль, мраморные полы, стрекочущие вентиляторы – и на высокой стойке на самом видном месте табличка, где крупными буквами, чтобы не докучали ненужными вопросами и не отвлекали ответственных работников гостиницы от сверхважных дел, было написано: «Свободных мест нет». Другого мы и не ожидали, но решили все-таки докучить.
Пожилая строгая женщина внимательно выслушала наш сбивчивый рассказ: приехали, уехали, Хабаровск, сюрприз, еще раз сюрприз, – но наши слова ее не трогали. И вдруг при слове «Москва» каменное лицо расплылось в улыбке, взгляд ее потеплел, а из равнодушного уставшего отвечать «нет» администратора она превратилась в добрую мамулечку:
– Вы из Москвы? Правда? У меня там дочь учится в МГУ. Может, знаете? – и она назвала имя и фамилию дочери.
Мы переглянулись и слукавили:
– Лена Смирнова? Ну да, где-то слышали эту фамилию…
Женщина наклонилась к нам и заговорщическим тоном произнесла:
– Есть один номер – бронь крайкома. Я вам его дам. Но по этой брони могут приехать в любой момент, и тогда придется комнату немедленно освободить. А это может быть в любое время: и в два часа ночи приезжают, и в три.