Альтернатива
Шрифт:
— Да столько небылиц вокруг плетут, а ты Сумасшедшего своими глазами видел.
— Во-во, может при дворе эту историю давно обсосали, переварили, да в нужник справили, а нам-то рассказать забыли.
— Правда, что Кабрал нашел город золота, с каналами, как в Венеции?
— Вранье, — сплюнул на пол ди Аленкер, — нет там никакого золота. Вообще там ничего нет, Да, остров. Может и большой, Кабрал не проверял. Джунгли, как в Африке. Люди живут. Красные. Вроде бы. Я сам-то не видел, но и те, кого Кабрал посылал в Лиссабон, это подтвердили, как и Альбигу Сумасшедший. Совсем дикие. Негры хоть срам прикрывают, а эти совсем голыми ходят. Железа не знают, дома строят на сваях. Да какие дома — хижины. Я же говорю, негры богаче живут. Вот вам и Венеция. Нету там ничего полезного.
— А верно, что Кабрал там двоих наших оставил?
— Говорил что-то такое Альбигу, — кивнул ди Аленкер.
— Так что, выходит, бросили их там?
— Да кому до них есть дело? Это же колодники, бунтовщики. Чай выжили, если Господь смилостивился. А нет, так нет.
После триумфального возвращения из Индии Вашку да Гамы, Мануэл Счастливый немедленно приступил к подготовке второй экспедиции. Король довольно ревниво относился к славе своих подданных, потому не стал ставить во главе новой эскадры да Гаму, столь блестящее справившегося с порученным ему предприятием.
Новым командующим был назначен Педру Алвариш Кабрал. Под его начало было отдано уже не пять, как да Гаме, а тринадцать судов. Одним из них командовал опальный, но от этого не менее знаменитый открыватель мыса Доброй Надежды капитан Бартоломеу Диаш. Экспедиция имела внушительное пушечное вооружение, везла восемь монахов-францисканцев, для обращения язычников в Христову веру. Кабралу были даны письма к султанам и заморинам, содержавшие дружеские предложения вперемешку с плохо скрытыми угрозами.
На тринадцатый день пути эскадра достигла островов Зеленого мыса, где уже давно располагался португальский гарнизон. Здесь Кабрал устроил совет, на котором решалось, каким курсом пойти дальше. Дело в том, что путь да Гаме преградили сильные шторма, и ему пришлось уйти значительно мористее. Так, что берега Африки совсем скрылись из виду. Зато он обогнул ее южную оконечность совершенно безопасно. Кабрал намеревался поступить так же. На совете было решено взять еще сильнее к западу.
Двадцать второго апреля тысяча пятисотого года матросы увидели на горизонте большую гору. Показался берег, покрытый буйной зеленью. Кабрал подошел к острову и нарек его землей Вера-Круш.
Португальцы встретили здесь совершенно голых людей, кожа которых была темна и имела чуть красноватый оттенок. Моряков поразил их обычай прорезать уши, нос и губы и вставлять в них деревянные палочки, за что дикарей прозвали ботокудами, «затычками».
Здесь не обнаружилось даже намека ни на золото, ни на пряности, которые интересовали Кабрала. Дикари жили в страшной нищете. Тем не менее, Педру Алвариш отправил одну из каравелл обратно в Лиссабон. Капитан Гаспар ди Лемуш повез доклад об открытии, состоявший аж из двадцати семи страниц. После чего экспедиция отправилась в дальнейший путь.
И больше о ней никто ничего не слышал.
Прождав два года, король Мануэл снарядил еще одну экспедицию, гораздо более скромную по масштабам. Ее возглавил Жуан да Нова. Он благополучно добрался до Индии, во многом благодаря тому, что главным навигатором при нем состоял Перу ди Аленкер, которого не пустили в плавание с Кабралом. Португальцы загрузились пряностями и двинулись в обратный путь. В кровавые авантюры, которыми «прославил» свое имя да Гама, Жуан да Нова пускаться не стал.
В Мозамбике португальцы совершенно случайно узнали, что полтора года назад здесь видели корабль из Европы. Местные рассказали, что корабль был сильно потрепан и его команду перебили арабы. Да Нова вынужденно задержался для расследования. По ряду косвенных признаков удалось установить, что это был корабль экспедиции Кабрала. Им командовал Диогу Диаш, брат Бартоломеу.
Обогнув Африку, да Нова отклонился к западу и двадцать первого мая, в день Святой Елены, моряки увидели землю. Это был небольшой остров. Португальцы высадились на берег и довольно скоро наткнулись на следы человеческой деятельности. Причем, не дикарской. Через пару дней к ним вышел оборванный изможденный всклокоченный человек. Он протягивал к ним руки и что-то неразборчиво лепетал. С удивлением моряки узнали в нем соотечественника.
Этот человек назвался именем Альбигу, он был единственным уцелевшим матросом с корабля Бартоломеу Диаша, который разбился здесь. За почти два года одиночества Альбигу несколько тронулся умом, но все же от него удалось узнать, что же случилось с эскадрой Кабрала.
Оказалось, что вскоре после того, как Педру Алвариш отплыл с острова Вера-Круш, корабли попали в жесточайший шторм, страшнее которого Альбигу никогда не видел. Казалось, перед ним разверзлись адовы врата. В бушующей тьме корабли потеряли друг друга. Каравелла Диаша разбилась о камни возле острова Святой Елены.
О судьбе остальных Альбигу ничего не знал, но определить ее было теперь несложно. Почти все погибли. Одному удалось обогнуть Африку, но и там его ждала смерть.
По возвращении в Португалию да Нова предоставил отчет. При дворе долго обсуждалось, как следует в дальнейшем плавать в Индию. Победила точка зрения, что западный путь слишком опасен. В результате был выпущен королевский указ, предписывающий всем капитанам в дальнейшем строго придерживаться маршрута Вашку да Гамы. Доклад Кабрала об открытии острова на западе не вызвал большого интереса. Уже через пять лет о нем почти и не вспоминали, тем более, что следующие плавания в Индию были чрезвычайно успешны.
— Ну вот, собственно и все, — закончил рассказ ди Аленкер, — может его величество когда-нибудь и соизволит снова разведать эту землю, но пока негров хватать ближе и удобнее. А больше там ничего ценного нет.
Фернан рассказ выслушал с вниманием, но потом, когда разговор переключился на другие байки, выбросил из головы. Чтобы вновь вспомнить о нем два года спустя.
1514 год, Лиссабон
По возвращении в Португалию Фернан получил пенсию, размер которой его не очень устроил. Состояние, накопленное в Индии, почему-то истощилось с пугающей быстротой. Как оказалось, он действительно совершенно не имел способностей к обогащению. Пришлось снова поступить на службу.
Времена были непростые. После того, как кастильцы изгнали мавров, под рукой объединенной короны Кастилии, Леона и Арагона оказалось слишком много народа, который не видел иного занятия, кроме войны и грабежа. Тысячи обедневших, но невероятно гордых идальго нужно было чем-то занять, чтобы они не резали друг друга от безделья и не отправились на большую дорогу, ввергая страну в пучину разбоя.
Король Фердинанд организовывал поход за походом на мавров. Войны в Алжире, Тунисе и Марокко вытягивали все соки из кастильской казны, почти не возмещая ее. Испанцы с ревностью смотрели на жирующего соседа. Им тоже хотелось в Индию, но пусть сей был закрыт папской буллой от тысяча четыреста восемьдесят первого года, согласно которой все земли южнее мыса Бахадор «вплоть до Индии» отходили к Португалии. Кто же знал в ту пору, когда папа Сикст Шестой подписывал сей договор, что португальцам действительно удастся прибрать к рукам эту страну сказочных богатств? Кастильцы тогда были сильно заняты Реконкистой и о южных морях не помышляли.