Альтернатива
Шрифт:
Олег ошарашено поглядел на неё и настойчиво спросил:
– Ты выйдешь за меня?
– Где ты был?! – закричала Маринка и стала колотить его кулаками по голове, по плечам, по груди. Хорошо ещё, что она забыла отстегнуть ремень безопасности, – Где ты был всё это время? Почему ты не позвонил? Я уже думала, что ты забыл меня!
– Я занимался разводом с Люськой, – Олег пытался увернуться от её кулаков, – Я подал на развод, чтобы быть с тобой. Ты выйдешь за меня?
– Да, да, да! – кричала Маринка, продолжая его лупить, – Какой же ты придурок! Неужели было трудно позвонить?
– А ты чего не звонила? – Олег перехватил её руки.
– Как ты себе это представляешь? Я позвоню женатому мужику и приглашу его на свидание? – Маринка наконец немного утихомирилась, – А потом Черенкова убили, и стало вообще не до этого.
– Да, жалко мужика, – вздохнул Олег, – И чего – ты бы так и уехала? И даже не позвонила бы?
– Я не знаю. Всё это как-то навалилось – сначала выяснилось, что я беременная, потом застрелили Черенкова. Ведь вся партия на нём держалась, а теперь всё развалилось. Руднев, который меня в Москву вытащил, сам теперь ищет место, где бы пристроиться. Мне звонили, предлагали работу – делать то же самое, что и в партии. Но через парумесяцев у меня уже живот виден будет – какой тогда из меня работник? Деньги кончатся, квартиру снимать не на что – раньше-то за меня партия платила. Так что вариант у меня был только один – уезжать назад, пока деньги не закончились. Там, по крайней мере, у меня своё жильё есть. А ты говоришь – почему не позвонила? Я ждала, когда ты позвонишь.
– Я с разводом занимался, – стал оправдываться Олег, – Почему-то вдруг оказалось, что мы с Люськой – совершенно разные люди. Пять лет жили – проблем не было, а год назад понеслось. Всё, надоело!
– Она красивая, – Маринка из женской солидарности попыталась защитить Люську, – Следит за собой, красится, одевается модно.
– А толку? Это она для себя делала, не для меня. Мне от неё другое надо было.
– И что же? – Маринка смотрела ему прямо в глаза.
– Что? – Олег задумался, – Ну, наверное, то, что есть у тебя. Помнишь, зимой, когда танк поднимали? Ты была рядом. А её не было. Наверное, эта затея с танком была идиотской, но ты меня поддержала. Поддержала безоговорочно, а когда надо – помогала. И если бы не ты – у меня бы ничего не вышло. А Люська с самого начала была против. Даже не против – ей было всё равно.
– То есть тебе нравится, когда я тебя безоговорочно поддерживаю? – в словах Маринки ему почудился подвох.
– Нет, не так, – попытался он сформулировать, – Чтобы ты безоговорочно поддерживала – надо заслужить. Самому выкладываться до конца и даже больше. Ты будешь поддерживать только того, кому веришь. А твоё доверие заслужить очень непросто, а главное – это приходится постоянно подтверждать. Соответствовать. Понимаешь, о чём я?
– Но ведь я некрасивая, – Маринка перескочила на свою любимую тему.
– Ты мне нравишься такой, какая есть, – Олег не поддался на провокацию, – Мне нравится, что ты ходишь в штанах и вечером кидаешь их посреди комнаты. Мне нравится, что ты не боишься испачкаться, когда что-то делаешь. Мне нравится, что ты не торчишь часами перед зеркалом, как Люська. А что касается красоты – ты красивее. И ноги у тебя длиннее, и фигура лучше. Только у тебя красота естественная, а у неё – вымученная.
– Ты хочешь ребёнка? – неожиданно спросила Маринка.
– Я не знаю, – честно признался Олег, – Но ведь сейчас от меня уже ничего не зависит. А ты сама?
– Наверное, всё же хочу, – подумав, ответила Маринка, – Потому что это твой ребёнок.
– А если бы я сегодня не приехал, ты бы уехала домой и нечего мне не сказала о ребёнке?
– Да! Но ведь ты приехал.
– Как бы ты его одна растила? – продолжал выпытывать Олег.
– Ну как-нибудь, – беззаботно ответила Маринка, – А кстати, где мы будем жить, когда поженимся? Как я понимаю, в вашей квартире сейчас Люська живёт. Ты же не приведёшь меня к ней?
Олег покраснел и замолчал. В Маринке его всегда это пугало – резкий, практически моментальный переход от детской наивности и непосредственности к матёрой житейской практичности.
– Не парься – я пошутила! – засмеялась Маринка, – В крайнем случае поживём в моей съёмной квартире. Только раньше за неё партия платила, а теперь придётся самим. Партия кончилась.
Она кивнула на стену, где темнело пятно на месте партийной вывески.
– Кстати, а чего мы сюда приехали? – Олег тоже кивнул на дверь офиса.
– Нужно забрать отсюда заявления, а то там адреса и паспортные данные, а в конце месяца аренда помещения заканчивается, и здесь уже будут другие люди. Я не хочу, чтобы это всё так просто бросили – мало ли к кому это попадёт.
– А много этих заявлений?
– Шесть картонных коробок.
– Они в машину-то влезут? – забеспокоился Олег, – И куда их потом?
– Я думала отвезти их к Жене в ремзону и там сжечь. У него там была удачная железная бочка. Можно так сделать, он не будет возражать?
– Не должен, – предположил Олег, – Он про тебя спрашивал, заодно и пообщаетесь.
– Тогда пойдём за коробками, – Маринка открыла дверцу машины.
15.6.
Когда они выехали за МКАД, машин на дороге стало меньше, и Олег обернулся к Маринке:
– Я давно хотел спросить у тебя одну вещь.
Маринка со счастливым видом устало смотрела в окно. Резкий переход от полной безнадёжности к такой же полной безмятежности утомил её.
– Ещё один сюрприз? – она глянула на Олега влюблённым взглядом.
– Ты ведь в институте в Москве училась?
– Это было очень давно.
– И ты ходила в синих джинсах и чёрной куртке?
– Наверное. Я всегда так хожу.
– И в зелёном вязаном свитере на два размера больше, чем надо? Он ещё торчал из-под куртки, – уточнил Олег.
– Да, у меня вроде был такой свитер, – стала припоминать Маринка.
– И в чёрных сапогах, в которые ты заправляла джинсы? А однажды у правого сапога оторвалась подошва, и ты примотала её скотчем.
– Откуда ты знаешь? – Маринка резко обернулась к нему.
– Ты ехала в метро, а напротив тебя стоял парень и смотрел на твои сапоги. И ты показала ему язык.
– Я тебе этого не рассказывала, – её изумлению не было предела, – Откуда ты это всё знаешь? Ведь прошло больше пяти лет. Я уже сама не помню, как я тогда одевалась.