Альтернативная реальность
Шрифт:
Кошмар наяву... Дрожь по телу...
Пожалуй, до сих пор воспоминания о тех днях самые тягостные за мои недолгие двадцать восемь...
Неделю спустя в моей жизни появился Алекс Фрай.
В строгом сером костюме, в белоснежной рубахе с фориксом, он благоухал модным одеколоном "Мираж", свободой и достатком. Только за это я был готов удавить его на месте.
– Я представляю Федеральное правительство Евразийской Конфедерации, - словно делая великое одолжение, брезгливо наморщив непомерно длинный нос, сообщил он.
– Скажу сразу. Я не согласен с нашими экспертами, почему-то решившими
Как мерзавец играл! Ведь тогда я ему почти поверил. Еще не услышав предложения, уже был готов согласиться - на зло. А еще больше хотелось заехать с правой в его холеную рожу.
– Согласно сто восемьдесят третьей бис поправки к Кодексу законов Конфедерации правительство имеет право предложить вам альтернативный дистрикc. То есть замену рудников на участие в опасных для жизни научных экспериментах. В этом случае конфискация отменяется да и срок будет сокращен вдвое. Но лично я советую не соглашаться. По мне - на Марсе безопасней. Опять-таки по долгу службы сообщаю: по мере ознакомления и прохождения подготовки вы имеете право отказаться. Тогда приговор суда вступит в силу, а кратковременная память, содержащая наш разговор и все последующие события, будет стерта мнематиком.
После чего Алекс равнодушно зевнул и тупо уставился в объектив видеокамеры за моей спиной.
– Почему именно я?
– Кроме вас, еще двое. И, к тому же, как я сказал, думаю, эксперты ошиблись.
– Что за эксперименты? Космос? Нанотехнологии?
– Я же сказал... Вы имеете полное право в любой момент отказаться... Что вам, кстати, весьма и весьма советую...
Потрогав пластиковый ошейник, я нахально заглянул в его стальные глаза и, ехидно улыбнувшись, ласково проворковал:
– Ну почему же? Коль такая честь... Я согласен...
– Так и знал!
– недовольно проворчал Алекс, протягивая лист.
– Распишитесь о предварительном согласии. Но, Андре, прошу вас, внимательно прочитайте последние строки. Любая попытка побега автоматически удваивает срок заключения.
Так я угодил в Темпоральный центр, в секретный проект Хроникона - прикладной альтернативной истории.
Если б я только знал, во что ввязываюсь, то, пожалуй, прислушался бы к мудрому совету Фрая. И еще тогда улетел бы на Марс. Хотя, кто знает? Не зря говорят: все, что случается - к лучшему! Здесь я познакомился с малышкой Жаклин. Она входила в состав группы из семи человек, проводивших мою подготовку. И, честно говоря, преуспела больше всех...
Ох уж мне эти мерцающие серебром в полумраке контуры губ и сосков... светящиеся кончики ресниц, страстные объятья и сладостные мгновения...
А может, все же - служебный долг! Тьфу ты! Да когда же я, наконец, избавлюсь от сомнений? Так и до паранойи не далеко. Сколько ей все-таки лет? Двадцать пять? Сорок?
Одно знаю точно - спрашивать не стоит! Улыбка, покрывшись льдом, превратится в насмешку. Любовь, просочившись песком меж пальцев, обернется тоской...
Флешка мягко вошла в гнездо. Дистанционкой отрегулировал размер экрана.
В большой комнате в мягких креслах сидели полтора десятка спецов Хроникона.
– Темпоральная флюктуация сходит на нет за полтора-два хрониоцикла. Закон Гофмана-Мебиуса пока еще никто не опроверг. Все полученные данные его только подтверждают!
– самодовольно, тоном, исключающим всякие сомнения, вещал похожий на мифического мясника с красной, покрытой мелкими бусинками пота рожей Сноб.
Кличка, которой "наградили" его коллеги, как нельзя более отвечала сути профессора Гальбано Фридренсона - одного из руководителей секретного проекта.
– Да нет же, - ехидно улыбаясь, возражал ему Козлобородый Сатир.
– Просто до сих пор неверно выбирали критические точки. И всего-то... Было бы по-иному - то о какой прикладной альтернативной истории могла идти речь. Тогда мы, просто-напросто, проедаем деньги налогоплательщиков. Ведь проект Хроникона стоит миллиарды. Сами знаете, кое-что выудить нам все же удалось.
– И вы, коллега, хотите сказать, что нашли Истинную Критическую Точку?
– задохнулся в священном негодовании Сноб.
– Ну, чего молчите?
– А я и не молчу! Да, нашел! Представьте себе, нашел! Завидно, небось?
– Три ха-ха! Да вы уморили не только меня, а весь ученый совет. Поглядите-ка, все кругом хохочут...
На лицах остальных не было и тени веселости: кто-то хмурился, кто-то равнодушно зевал, кто-то лихорадочно просчитывал осенившую только что идею на карманном компьютере.
Не найдя поддержки в зале, Сноб и вовсе разозлился. На лице проступили фиолетовые пятна.
– Ну, хорошо! Я вас проучу раз и навсегда! Составляйте смету, я поддержу... Но не приведи Господь...
Сатир (он же профессор Станислав Тировски) довольно ухмыльнулся. Тем или иным путем, он своего добился...
Отключив экран я задумался. Прикрыл глаза...
Значит - в путь... Хотя путешествием весь этот кошмарный бред свихнувшегося Хроникона назвать сложно.
Проектировал и добрых три десятка лет его строил гениальный Виктор Ранини, лауреат всяческих премий. При этом он сделал три эпохальных, перевернувших вверх тормашками научную мысль, открытия и десяток вытекающих из них частных. Перешерстил кибернетику, квантовую механику, теорию единого временного и пространственного поля да еще чего-то там и вовсе несусветного. Черти его б подрали! Хотя, в конце концов, так и случилось. Но до того он успел соорудить в Темпоральном центре на глубине трехсот метров под землей свой Хроникон - суперкомпьютер размером со стотысячный стадион.
Похоже, Виктор и сам представлял весьма туманно, как тот работает. Хотя теоретически вроде все было изложено на бумаге, подтверждено и доказано. Но практические результаты в предполагаемые постулаты вкладывались весьма плохо. Меняя ход истории в так называемых "критических точках", Виктор получал новые альтернативные реальности. Однако в своем развитии в течение двух хрониоциклов флюктуации (отличия) постепенно затихали, сходили на нет. Так был открыт закон Гофмана-Мебиуса, о котором так страстно спорили Сноб и Козлобородый.