Алтунин принимает решение

Колесников Михаил Сергеевич

Силантьев давно вообразил, что инструментальный цех - его вотчина, чуть ли не личная собственность. Он кого угодно может облагодетельствовать, а может и не облагодетельствовать - найдет тысячу отговорок... Кто ты такой, Алтунин, чтоб называть бракоделом всеми уважаемого и ценимого Константина Петровича? Сам-то ты еще неизвестно кто. Все хочешь перевернуть с налету, единым махом. Не выйдет! На чужой хлеб покушаешься. Такого тебе никогда не простят инструментальщики, у которых ты решил единым махом отобрать все премии и тринадцатое зарплаты. Погоди, они тебя образумят. Внукам закажешь. Самарин покрепче тебя мужик, да

все терпел. И другие терпят. Понимают... А ежели уж считать убытки, то кузнечный цех приносит их не меньше, чем инструментальный. Ты подсчитай, подсчитай...

И Алтунин, не жалея себя, сидел, подсчитывал, анализировал. Комиссия продолжала свою работу. Она состояла из людей объективных: начальников участков, технологов, плановиков и экономистов, секретаря партбюро, членов цехового профсоюзного комитета. Эти люди понимали благие намерения заместителя начальника цеха и вскрывала недостатки безжалостно.

Материалы накапливались с каждым днем. Сергей вызывал членов комиссии, разговаривал с ними, уточняя их выкладки, их предложения. Эта работа целиком захватила его. Он почувствовал себя последователем. Добросовестным и страстным.

Иной ученый весь свой век бьется над исследованием какого-нибудь вида насекомых, даже микроба. А здесь-то - кипучая жизнь огромного цеха с его своеобразным укладом, с разными людьми и машинами - со всем комплексом качеств, присущих современному производственному коллективу. Тут и состязательность, и трудовое соперничество, и взаимопомощь - усложненные психологические связи. Ты как бы смотришь на экран телевизора, и перед тобой кадр за кадром проходят интереснейшие хитросплетения жизни, невиданной в прежние времена. Здесь - средоточие всего. Это капля самого времени, самой эпохи со всеми ее достижениями и противоречиями.

Сергею было интересно и жутковато. Не предполагал он раньше, что голые цифры, скупые их выкладки могут так много сказать человеку.

В кабинете, за ширмочкой, находился умывальник. Умаявшись над цифрами, Сергей шел за эту ширмочку и подставлял голову под струю холодной воды. А освежившись, опять усаживался за стол. И снова перед ним, как живые существа, копошились или пускались взапуски цифры. Одни из них что-то вкрадчиво нашептывали ему, другие кричали, третьи вопили.

Наконец Алтунин сформулировал тот вроде бы кощунственный вывод, которого так избегал, боясь ошибиться, и который все-таки разрушил его прежнее представление о Самарине: Юрий Михайлович далеко не идеальный руководитель, Более того; он не может руководить в новых условиях.

Раньше за все издержки в управленческой деятельности Самарина платило государство, а теперь с переходом завода на полный хозрасчет эти издержки ложатся тяжким бременем на завод, на цех. Сам же Юрий Михайлович остается пока материально безответственным. Но скоро это, по-видимому, кончится. Директор завода Ступаков неспроста напоминал: "Качество продукции зависит от качества управления". И предупреждал всех начальников цехов и участков: "За неэффективность решения буду прибегать к отрицательному стимулированию".

В переводе на житейский язык это означает: прежде чем отдать приказание, обдумай все как следует, взвесь, дабы не нанести ущерб цеху, заводу, государству. За необдуманные распоряжения поплатишься и своим карманом! Просто и убедительно.

Алтунину нужно принимать срочные

меры по наведению в цехе порядка. Нельзя ждать возвращения Самарина или откладывать все до общезаводской конференции. Надо действовать сегодня, сейчас!..

Только как сказать обо всем этом Кире? Да и стоит ли посвящать ее во все? Авторитет отца для нее непререкаем. "Папа - человек особенный... Таких, как он, мало. Его нужно понять..." Папу она понимает, а Сергея не поймет, не захочет понять, не поверит: ведь внешне-то в цехе все благополучно.

Внешне - да. Но, к сожалению, Юрий Михайлович не усвоил одной важной истины: на каждом новом этапе развития производства руководителю нужно повышать качество своих решений, а кто не заботится об этом, тот сам себя лишает права быть руководителем.

Продукт труда руководителя - его решения. Экономическая реформа потребовала от него необыкновенной гибкости мышления, оперативности действий. Специальные научные институты занимаются теперь разработкой и проектированием технологии управления. Считается, что ритмичность и непрерывность производства тоже отражают уровень и культуру организации управления. Культуру!

Юрий Михайлович всегда заявлял себя культурным руководителем. Но не в этом прямом смысле. Тут он позволяет себе иронизировать!

– Технология управления?.. Резервы управления?.. Что это еще за невидаль такая? Зачем проектировать управление? Как его проектировать? Управление есть управление. Или недостаточно раз и навсегда установить, что должен делать тот или иной начальник? Ну, напиши инструкцию. А как эту инструкцию выполнять, как распоряжаться, командовать - дело мое. Управление - искусство, не наука. Напрасны попытки превратить его в точную науку. Искусство - я вам говорю! И не воображайте, будто Самарин такой уж простак. Нас тоже обучали в институтах. А потом, пока мы тут в поте лица управляли цехами, кто-то там, в тиши институтских кабинетов разработал для нас технологию управления. Каким же это образом удалось ему обогнать нас?.. Когда успел?..

Сергей отчетливо видел красные, вздрагивающие от досады щеки Самарина, сердито суженные глаза, и ему было жаль старика.

Зачем тебе, Алтунин, все эти споры с ним? Почему ты вгрызаешься в каждую цифру? Не окажется ли твой план повышения эффективности приговором Юрию Михайловичу? Ради чего стараешься? И не вправе ли каждый, тот же Силантьев или Клёников, заподозрить, будто ты ведешь подкоп под своего начальника, хочешь усесться на его место? Попробуй докажи, что все не так. Самарину люди посочувствуют, а тебя осудят. Не ты, а он создал этот цех и бескорыстно отдавал любимому своему детищу всего себя на протяжении почти трех десятков лет. Не жалел здоровья...

Все так. Но что делать, если недостатки прут наружу один за другим. Вот, пожалуйста, новый: оказывается, Самарин на протяжении многих лет не соблюдал элементарной нормы управляемости - держал в цеху рабочих больше, чем положено. Про запас. По-своему гарантировал себя от текучести кадров. Разумеется, такой скрытый резерв потребовал уймы денег... И вообще получается черт знает что: "лишние рабочие". Лишних рабочих быть не должно. Особенно когда в других цехах их не хватает.

Хочешь не хочешь, об этом тоже придется говорить на совещании партийно-хозяйственного актива, на рабочих собраниях, на общезаводской конференции...