Алые крылья. Трилогия
Шрифт:
– Меня убили, – совершенно серьезно ответил ему Кай. – Меня больше нет.
Скалья понимающе хохотнул и защелкал пальцами, подзывая официантку.
– Я теперь от тебя не отстану, – бесцеремонно заявил он. – Нам необходимо выпить. Ты должен мне все рассказать, слышишь? Мадонна мия, не каждый день я встречаю людей, которым обязан своей жизнью!
Кай затянулся и посмотрел на своего приятеля через мясистую струю дыма. За годы, прошедшие после их испанского знакомства, Луиджи откровенно раздобрел, обзавелся вторым подбородком и обручальным кольцом на левой руке. Судя по его виду, жилось парню неплохо. Кай вспомнил, что Скалья происходил из Таранто, имел бездну мелкопоместных родичей по всей Апулии и какого-то мифического сицилийского дядюшку, пребывавшего в большом авторитете. Когда-то Кай и в самом деле вытащил его, раненого и брошенного своими, из городка, в который уже вошли республиканцы: отобранный у них «Мерседес», на котором мчался Кай, совершенно случайно оказался возле горящего здания итальянского военно-морского штаба в средиземноморской дыре Кастельон-де-ла-Плана, и истекавший кровью Луиджи выпал буквально ему под колеса. Интербригада красных ударила тогда совершенно неожиданно, и всем, кто находился в городке, пришлось улепетывать что есть духу. Находившийся в командировке Кай проявил тогда чудеса изобретательности: на побережье они с Луиджи обнаружили «забытый» итальянцами гидроплан, перестреляли окруживших его оборванных республиканских волонтеров и под жутким огнем с берега удрали в город, еще занятый фалангистами.
Понятно, что забыть такое Луиджи не мог. Он получил классическое итальянское воспитание, был вспыльчив, как порох, ленив, но в то же время не болтлив и, как казалось Харкаану, по-настоящему благороден. Они были знакомы всего один день, но потом несколько лет Кай получал от друга письма, посылки с винами и неизменные приглашения в гости, подписанные всем его немаленьким семейством… Сейчас Кай не знал, радоваться ему или нет.
– Ты можешь говорить по-итальянски, – сказал Кай. – Я уже вполне освоился с языком. Только говори не очень быстро.
– Так значит, ты здесь давно! – почему-то обрадовался Скалья. – Вот здорово! Ну-ну, я не спрашиваю, чем занимаешься. Хотя, кстати, – он поднял стакан с вином, шутливо чокнулся и расплылся в улыбке, – если у тебя какие-нибудь проблемы, я мог бы помочь. С квестурой там, с документами… Я же знаю, как это бывает.
Кай задумался. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Скалья и в самом деле может быть ему полезен. Если парняга имеет связи, способные вытащить его, цветущего оболтуса, из действующей армии, то он, наверное, не последний человек в этом мире.
«Кажется, – сказал он себе, – я скоро поверю в то, что случайных встреч действительно не бывает. Гм… что бы ответил на это Лок?»
– С документами у меня проблем нет. У меня вообще все в порядке. А что ты? Я вижу, ты уже успел жениться?
– О да, – засмеялся Луиджи, теребя на пальце обручальное кольцо, – у меня сын! Ему скоро год. Мне очень жаль, что ты не смог стать его крестным. Признаться, я не раз об этом думал, но где я мог тебя найти?
– Не переживай. У тебя будет еще куча детей, а я пока помирать не собираюсь. Ты по-прежнему живешь в Таранто?
– Да, в Таранто. Правда, по делам я бываю везде – и здесь, и в Бари. Везде понемногу. Мой двоюродный брат Марко, он стал большим человеком, его знаешь как уважают! Сейчас я работаю вместе с ним.
«А-а, ну да, – стал понимать Кай. – Кажется, я догадываюсь, что у вас за бизнес. Ну что ж, если братец Марко действительно стал „большим человеком“, то ты и в самом деле можешь мне помочь».
– Скажи-ка, – начал он, задумчиво вращая пальцами ножку бокала, – а ведь ты, наверное, хорошо знаешь всю Фоджу? Признайся, Луиджи, у тебя здесь полно должников, ведь так?
– Хе-хе, а зачем, ты думаешь, я сюда приперся? Что у тебя за проблемы? Признавайся, старик, не темни. Дядюшка Луиджи вытащит тебя из любого дерьма.
Кай напустил на себя озабоченный вид и помолчал, давая приятелю время накалиться от любопытства.
– Понимаешь, – произнес он, глядя в сторону, – у меня тут исчез один приятель. Приехал вчера с девушкой, у них тут машина сломалась: должны были вернуться сегодня утром и пропали. Я вот думаю, может, проехаться по местным мастерским?
– Какая тачка? – быстро спросил Скалья.
– «Лянча-Априлия» тридцать девятого года, серая.
– Скажи своим ребятам, чтобы они ждали здесь, и поехали. Я ничего не обещаю, но попробовать мы можем.
Кай кивнул и поднялся.
– Братки, – сказал он, подходя к столику, – этот парень – мой старый приятель. Он попробует нам помочь, а вы пока сидите здесь. На всякий случай – вот… – Кай вытащил из кармана ключи от «Бентли» и бросил их Больту. – Я не думаю, чтобы мы задержались надолго.
Больт ответил ему изумленным взглядом; не отвечая ему, Кай вышел вслед за Луиджи на улицу. Скалья деловито подошел к стоявшему неподалеку от траттории светлому «Ситроену-ТА», ковырнул ключом в замке и плюхнулся за руль.
– Эту тачку я купил в Африке, – сказал он, отперев для Кая пассажирскую дверцу. – Я был там совсем недолго, но довольно продуктивно. Ха-ха-ха! Не поверишь, у меня был приятель-интендант, и мы с ним неплохо повеселились.
«По-моему, – с запоздалым раздражением подумал Кай, – так веселилась вся доблестная итальянская армия. А мы дохли, как мухи, из-за того, что вы воруете и не хотите воевать. Впрочем, Луиджи в этом не виноват, это – везде…»
Автомобиль плавно тронулся и покатил вниз по улочке. За окном мелькали желтые двух-трехэтажные домики с цветниками за окнами и бельем, висящим на беленьких балконах. Несколько мальчишек в коротких штанишках, визжа, бежали за вожаком, который гнал собой бочарный обруч, придерживая его палкой. Возле кабачка горячо спорили несколько молодых мужчин в белых майках, из-под которых лезли густые черные заросли.
«Италия, – в который уже раз усмехнулся Кай. – Прекрасная и непонятная». Залитая ласковым южным солнцем, погруженная в вековую дрему и одновременно яркая, темпераментная, так непохожая на привычные лорду Харкаану миры и страны. Ему случалось бывать на теплых планетах, он видел цветущие под яростным солнцем равнины и сверкающие, полные жизни океаны, но нигде прежде он не встречал столь характерного, присущего Южной Европе очарования. Иногда ему начинало казаться, что если бы он имел возможность выбора, то остаток отпущенных ему дней предпочел бы прожить именно здесь, любуясь восхитительно теплыми красками Средиземноморья.
Скалья проехал почти через весь центр городка и вдруг, притормозив, уверенно свернул в какую-то темную подворотню. «Ситроен» прошел через узкий колодец двора, нырнул в очередную арку и неожиданно оказался на каком-то пустыре, там и сям украшенном ржавыми автомобильными рамами и кузовами. Желтая колея, прокатанная в низкой пыльной траве, вела к темным кирпичным боксам, напоминавшим давно заброшенный хозяевами цех какого-то небольшого промышленного предприятия.
Луиджи остановился возле открытых серых ворот и повернулся к Каю: