Алый король
Шрифт:
Самый идеальный представитель Легионес Астартес подошел к ним плавными движениями опытного убийцы.
Убийцы, знакомого Санахту.
— Нет, этого ты не убьешь, — сказал Фулгрим голосом Люция и туго натянул кнут. — Он мой.
Фенрисиец, крутнувшись на месте, вскочил, выхватил увешанный талисманами пистолет и выстрелил навскидку. Люций, оттолкнувшись ногой от стены, ударил сверху; его клинок опустился, как лезвие гильотины. Рука Балегюра упала на пол, отрубленная в локте.
Еще в воздухе Люций провел второй
Волк рухнул на колени уже без верхушки черепа выше лба. Он потянулся было к Люцию, но с грохотом повалился ничком, и его мозги вытекли на каменные плиты.
— А без театральщины нельзя? — прохрипел Санахт.
— Я ведь убил его, разве нет? — парировал Люций.
Признав его правоту, атенеец поднялся на локте. Внимательно глядя на перерожденного мечника, он лишь смутно замечал доносящиеся из-за спины Люция выстрелы, лязг стали и блеск эфирных энергий.
— Твое лицо… — произнес отпрыск Магнуса.
— Тебе нравится? — ухмыльнулся Люций. — Я планировал обнажить голову с большим эффектом, но один из чертовых зверей подобрался так близко, что сумел повредить мне шлем.
Санахт хотел что-то ответить, но резко вскинул голову, ощутив внезапный укол ментальной боли. Он почувствовал неподалеку яркий разум убийцы — рассудок, совершенно свободный от дикости Волков. Когда-то его почти разрушили годами унижений и горя, но затем отточили до гибельной остроты жизнью в аскезе и тренировками, не уступающими циклу обучения легионеров.
— Слева от тебя! — выкрикнул атенеец и выбросил руку вперед, воздействуя остатками своей мощи на изогнутый клинок, который устремился по дуге к крошечному просвету в горжете неотразимого мечника.
Легионеры обладали нечеловечески быстрыми реакциями, но этот выпад совершил истинный мастер, который выбрал кратчайший путь к цели.
Даже Люций не успел бы увернуться.
Из-за сотрясения мозга и того, что Санахт не поднялся в Исчислениях, его кин-толчок вышел слабым и лишенным фокусировки, как у послушника.
Он изменил траекторию клинка всего на три миллиметра.
Но вместо плоти Люция меч, рассыпая искры, пробороздил горжет. У сына Фулгрима расширились зрачки, и атенеец прочел в выражении его лица досаду на то, что вопрос остался без ответа.
Люций пируэтом ушел от быстрого обратного взмаха. Его клинок заблистал, блокируя поразительную серию смертоносных выпадов. Мечник закружил по коридору, парируя и блокируя удары; теперь он наслаждался состязанием.
Туман рассеился, явив Санахту того, кто осмелился выйти против Люция.
Смертный из Драконьих Народов. Мужчина был облачен в свободные, хорошо подходящие для фехтования одежды, не носил брони, что дополнительно подтверждало его умопомешательство, и бился клинком почти совершенной балансировки и плавности изгиба.
— Он кое-что умеет! — бросил
— Прикончи его, не теряй время!
— Сначала преподам ему пару-тройку уроков.
Понемногу придя в себя после травмы, Санахт направил разум в высшие Исчисления и вонзил в сознание человека ментальный шип.
Мужчина покачнулся и едва успел отвести в сторону сокрушительный удар, едва не разрубивший его пополам.
— Не смей! — рявкнул Люций, бросив на атенейца злобный взгляд. — Не смей трогать его. Он мой.
Санахт извлек шип. Он узнал все, что нужно.
«Йасу Нагасена, агент Императора».
«Направлен сюда Сигиллитом с распоряжением…»
Мечник XV легиона поднялся на одно колено. Оба клинка буквально прыгнули ему в руки.
Блаженно улыбнувшись, Люций поменял хват — скопировал позу противника, который держал оружие двумя руками и наклонял вперед. Противники обменивались ударами в течение нескольких секунд — на целую вечность дольше, чем продержалось бы против мечника Фулгрима большинство оппонентов.
Но, каким бы мастерством или смелостью ни обладали смертные, дуэли между ними и легионерами всегда заканчивались одинаково. Парировав безупречный выпад, Люций повернул предплечье и, зажав меч Нагасены в локте, резко дернул; блистающий клинок аккуратно разломился надвое.
По гримасе боли на лице мужчины могло показаться, что он только что потерял первенца.
Заметив ужас Йасу, легионер рассмеялся и, вздернув смертного над полом, поднес его ближе, изучая внимательно, словно какого-то особо гениального идиота.
— Ты хорош, — сообщил мечник, — но не настолько, как тот вороненок.
Нагасена забился в хватке Люция, однако тому уже надоела игра. Сын Фулгрима не почтил врага чистой смертью, а просто бросил его за перила.
Из ледяной дымки выступил новый неприятель, но уже не одаренный человек, а воин Астартес, чей доспех цвета матовой стали едва сдерживал грандиозную мощь своего хозяина.
— Возможно, со мной будет интереснее? — произнес Дион Пром.
Его пси-капюшон вспыхнул эфирной энергией, и Санахт прозрел в разуме врага несокрушимую ментальную структуру учений Ультрамара.
— Беги, — велел он Люцию.
Псионический буран накрыл Тайных Скарабеев, и воющие Волки обрушились на них, словно древние варвары — на строй римейского легиона. Снаряды взрывались и рикошетили от брони, инеевые топоры рубили серебристо-стальные рукояти пси-клинков Сехмет.
Коридор полосовали болтерные очереди, детонирующие гранаты разлетались осколками раскаленного металла. В относительно узкой галерее воины Тысячи Сынов не могли воспользоваться перевесом в численности, но у них имелись другие, более важные преимущества.