Алый Первоцвет
Шрифт:
Маргерит начисто забыла о своем муже и переданном ему сообщении от нее; его имя, произнесенное лордом Фэнкортом, казалось ей чужим и незнакомым. Последние пять минут она была полностью погружена в воспоминания о прежней жизни на улице Ришелье, с Арманом, всегда любившим и защищавшим сестру, оберегавшим ее от интриг, которыми в те дни был полон Париж.
— В конце концов, я его нашел, — продолжал лорд Фэнкорт. — Он сказал, что сразу же велит подавать лошадей.
— Значит, — рассеянно переспросила Маргерит, — вы нашли моего мужа и передали ему мою просьбу?
— Да, он спал в столовой так крепко, что я не сразу смог его разбудить.
— Благодарю вас, — машинально произнесла Маргерит, изо всех сил пытаясь контролировать свои мысли.
— Ваша милость удостоит меня контрданса [73], пока подают карету? — спросил лорд Фэнкорт.
— Простите меня, милорд, но я устала, а в танцевальном зале страшная духота.
— В оранжерее прохладно; позвольте, я отведу вас туда и дам вам что-нибудь выпить. Вы выглядите больной, леди Блейкни.
— Я просто очень устала, — ответила Маргерит, позволив лорду Фэнкорту отвести ее в оранжерею, где неяркий свет и обилие зелени, действительно, создавали прохладу. Он придвинул ей стул, на который она опустилась. Долгое ожидание становилось невыносимым. Почему Шовлен до сих пор не вернулся и не сообщил ей о результате своих наблюдений?
Едва слушая, что говорит внимательный лорд Фэнкорт, она внезапно ошарашила его вопросом:
— Лорд Фэнкорт, вы не заметили, кто находился в столовой, кроме сэра Перси Блейкни?
— Только агент французского правительства, мсье Шовлен, точно так же спящий в другом углу, — ответил он. — А почему это интересует вашу милость?
— Право, не знаю… А вы заметили, сколько было времени, когда вы там находились?
— Должно быть, пять или десять минут второго… Интересно, о чем думает ваша милость? — добавил он, ибо мысли леди, казалось, блуждали где-то далеко, и она явно не была склонна слушать его высокоинтеллектуальные речи.
Однако в действительности мысли Маргерит блуждали всего лишь этажом ниже, в столовой, где Шовлен все еще сидел на страже. Неужели ему не удалось добиться своего? На миг у нее мелькнула надежда, что сэр Эндрю предупредил Алого Пимпернеля, и птичка не попадет в западню Шовлена, но эта надежда тут же уступила место страху. Если Шовлен потерпел неудачу, что будет с Арманом?
Лорд Фэнкорт оставил попытки завязать разговор, убедившись, что его не слушают. Он искал возможности ускользнуть, ибо сидеть напротив леди, тем более красивой, которая явно игнорирует все попытки развлечь ее, занятие малопривлекательное даже для члена кабинета министров.
— Может быть, мне узнать, готова ли карета вашей милости? — спросил он наконец.
— О, благодарю вас… Если вы будете так любезны… Боюсь, что я составляю плохую компанию, но я безумно устала… и, возможно, мне лучше побыть одной.
Маргерит не терпелось избавиться от него, так как она надеялась, что Шовлен, подобно лисице, на которую он походит, рыщет вокруг, ожидая, пока она останется в одиночестве.
Но лорд Фэнкорт ушел, а Шовлен все еще не появлялся. Что же произошло? Маргерит чувствовала, что судьба Армана висит на волоске. Теперь она панически боялась, что дипломат потерпел неудачу, таинственный Алый Пимпернель вновь оказался неуловимым, а ей нечего рассчитывать ни на жалость, ни на милосердие Шовлена.
Французский посланник заявил ей свое «или — или», ничто иное не удовлетворит его. Злобный характер Шовлена побудит его считать, что она намеренно ввела его в заблуждение, и, упустив орла в очередной раз, он удовлетворит свою мстительность более легкой добычей — Арманом!
Маргерит сделала все, что могла, для спасения брата. Неужели все напрасно? Она не в силах более сидеть здесь и ждать — лучше уж сразу услышать даже самое худшее. Пусть бы Шовлен явился поскорее излить на нее свой гнев и свои насмешки.
Вскоре пришел лорд Гренвилл сообщить, что карета готова, и сэр Перси уже ожидает ее с вожжами в руках. Простившись с хозяином, Маргерит направилась к выходу. Когда она шла по комнатам, друзья останавливали ее, чтобы обменяться любезным au revoir [74].
Внизу, на лестничной площадке, солидное количество галантных джентльменов также намеревалось проститься с королевой красоты и моды. Снаружи, под массивным портиком, великолепные гнедые сэра Перси нетерпеливо рыли копытами землю.
Начав спускаться, Маргерит внезапно увидела Шовлена, который поднимался ей навстречу, потирая худые руки. На его подвижной физиономии застыло странное выражение — наполовину насмешливое, наполовину озадаченное; в проницательном взгляде, устремленном на Маргерит, светилась ирония.
— Мсье Шовлен, — попросила она, когда он остановился, отвешивая ей поклон, — моя карета ждет внизу; не могли бы вы проводить меня?
Как всегда галантный, Шовлен предложил ей руку и повел вниз. Толпа была большая, многие гости министра уезжали, другие, склонившись на перила, наблюдали за спускавшимися по лестнице.
— Шовлен, — не выдержала Маргерит, — я должна знать, что произошло.
— Что произошло, мадам? — переспросил он с притворным удивлением. — Где? Когда?
— Вы мучите меня, Шовлен. Я помогла вам, так что имею право знать. Что случилось в столовой ровно в час ночи?
Она говорила шепотом, полагая, что в шуме толпы на ее слова не обратит внимание никто, кроме собеседника.
— Там царили мир и покой, мадам. Я спал на одном диване, а сэр Перси Блейкни — на другом.
— И никто не заходил в комнату?
— Никто.
— Значит, вы и я потерпели неудачу?
— Возможно.
— А как же Арман? — взмолилась она.