Алый шар луны
Шрифт:
Думал ли он о том, что станет с Надей после того, как он ее бросит? Нет. Не думал. Хотя представлял себе, конечно, ее слезы, ее вздрагивающие плечи и судорожные признания матери. Но и все. Разве мог он представить себе, насколько тяжела окажется травма?! И что Надя повредится рассудком и решится на преступление? Хотя, после того, как все это случилось и она была признана пропавшей без вести (или все же погибшей), он смог понять мотив ее поступка. Исчезнуть. Исчезнуть навсегда из этого города, где все напоминало ей о ее любви, о ее счастье и глубоком, всепоглощающем горе. Ей захотелось уехать куда-нибудь подальше от Уренгоя, с его холодом предательства и отчаяния. Или раствориться в большой столице. Или же подставить лицо южному солнцу… И даже тот факт, что она была кассиром, она восприняла как знак. Кассир –
Самыми ужасными были сплетни о том, что Надю вроде бы изнасиловали эти уголовники. Что в тамбуре на полу обнаружили ее кровь и другие следы, свидетельствующие о сексуальном преступлении. Вот этого-то Егор и не мог себе простить. Чувство вины отравляло его жизнь, и он сам был удивлен тем, каким чувствительным, оказывается, был он сам! Другой бы давно забыл эту историю, а он – помнил. Быть может, потому еще, что вместо Нади он представлял себе Стеллу. А что, если бы ее бросил какой-нибудь негодяй, и это ее, такую нежную и красивую, хрупкую и чистую, насиловали бы уголовники в ледяном тамбуре, на грохочущем железном полу? Его чувства к Наде время от времени трансформировались в чувства и страх за Стеллу. Даже сейчас, когда она была дома, рядом с ним, но – рыдающая, он испытывал к ней чувство любви – и страх за ее здоровье. Оказывается, она так же, как и он, страдала от последствий этой истории. Значит, Надя и после своего таинственного и криминального исчезновения продолжала мучить их обоих.
Он обнял Стеллу и поцеловал.
– Говоришь, эта женщина хотела побеседовать со мной?
– Да. Она тебе не звонила?
– Нет.
– Она оставила свою визитку. Хочешь, позвони ей, расскажешь все, что ты знаешь и думаешь о Наде. Пусть она не думает, что ты чего-то боишься.
– Но она же сказала, что сама меня найдет. А так – зачем навязываться?
– Мы ни в чем не виноваты!!!
– Стелла, успокойся. Все это – лишь стечение обстоятельств. Согласись, что не каждая девушка после того, как ее бросит любимый, грабит кассу.
– Ну зачем ты так? Ты же понимаешь, что она сделала это не из-за самих денег, а просто чтобы исчезнуть из этого города… Ей всего лишь надо было где-то жить. Представь себе, что работающие в этой фирме люди взяли и сбросились и подарили ей эти деньги…
– Стелла, ты говоришь странные вещи…
– Если бы у меня было столько денег, я сама бы дала ей их, чтобы у нее была возможность уехать отсюда и купить себе квартиру или дом в другом месте. Чтобы она начала новую жизнь!
– Я должен встретиться с этой следовательшей. Я позвоню ей и объясню, что наша семья ни при чем.
– Звони. Да, звони… Что-то мне холодно стало… Сейчас я приготовлю чай.
Егор позвонил и, уже набирая номер Полины Пуховой, обратил внимание на то, что в визитке не упоминается слово «следователь». Странная визитка. С золотым гусиным пером в правом верхнем углу.
– Здравствуйте, меня зовут Егор. Вы были сегодня у моей жены, Стеллы… Я ждал вашего звонка, но, не дождавшись, решил позвонить сам.
Приятный женский голос произнес с удивлением:
– Егор? Вы? Хорошо, подъезжайте на вокзал, я в зале ожидания, неподалеку от буфета. Увидите меня, я в меховой куртке с капюшоном, с белым шарфом и в белых ботинках.
Едва Егор закрыл за собой дверь, как чувство вины накрыло его с головой. Сейчас, когда он остался один, когда Стеллы не было рядом, он мог (уже в который раз!) мысленно оглянуться назад и увидеть свой поступок со стороны. Да, она была права – Стелла, – утверждая, что Надя совершила преступление не из-за самих денег, а чтобы исчезнуть из этого города… Однако ему, как мужчине, все же не так-то просто было представить себе ту высшую степень ее боли и отчаяния, чтобы понять,
Что касается его самого, то он и прежде расставался с девушками, но все происходило как-то легко и безболезненно, и голову-то он точно не терял. Скучал первое время, но потом все забывалось и жизнь продолжалась. Да и девушки, с которыми он встречался и с которыми потом расставался, не особо-то тосковали. Вероятно, они не любили его так, как любила Надя.
И все же… Он старался себе вообразить, что могло бы произойти в его теперешней жизни, чтобы вызвать в нем такую же волну безумия, какая охватила Надю. И ему это, как ни странно, удалось, когда он представил, что ему звонит Стелла и говорит, что не любит его, презирает его за то, к примеру, что он сделал с Надей. Что она не доверяет ему и не может с ним больше жить. Что она встретила другого мужчину (предположим, одного из близких друзей Егора) и собирается выйти за него замуж.
От этой представленной картины ему вдруг стало так плохо, что он резко затормозил машину. По лицу катился пот. Что самое страшное – жизнь сразу же потеряла всякий смысл, и даже от придуманного предательства у него засосало под ложечкой и закружилась голова. А он, оказывается, очень хрупкий и ранимый, если вопрос касается его отношений со Стеллой! Исчезнет Стелла – исчезнет и он сам. Потому что он любит ее и не представляет себе жизни без нее. Кроме этого, после того, как он узнал бы о ее предательстве, она сама превратилась бы в оборотня, в совершенно другую Стеллу, которую он не знал прежде. А та Стелла, которую он любил и которая любила его, словно умерла бы. И вот он в тоске бежит из этого города… И ему так больно, что хочется, чтобы страдали все вокруг, чтобы его боль растворилась в боли других людей, чтобы было не так тяжело, чтобы рана поменьше кровоточила…
Вот, собственно, и ответ на вопрос, почему Надя поступила именно таким образом. Хотела ослабить свою боль…
…Он понятия не имел, что собирается сказать этой женщине, и чем ближе он подъезжал к вокзалу, тем меньше ему уже хотелось увидеть ее. Его поступками словно кто-то руководил. Словно кто-то вел его по этой дороге, дороге вины.
Он сразу приметил ее. Красивая молодая женщина, свежая и яркая, как белый цветок. Она совершенно не походила на следователя прокуратуры в его представлении. Слишком женственна, слишком нежная у нее улыбка и грустный взгляд. Нет этого специфического, профессионального, ледяного блеска в глазах. Нет той хронической усталости, которая растет с каждой новой папкой с очередным уголовным делом.
Он подошел, удостоверился, что это именно она, и только после этого пригласил ее в ресторан, заказал две чашки кофе. И вот теперь, когда у него появилась возможность выговориться и покаяться, он понял, что не в силах произнести ни слова.
Полина Пухова разглядывала его, нисколько не смущаясь. Словно пыталась запомнить его лицо, как художник, собирающийся написать его портрет.
– Почему вы не задаете мне никаких вопросов? – наконец не выдержал он.
– Я объясню вам. Потому, что мне не о чем вас спрашивать. Когда я увидела Стеллу и поговорила с ней, у меня возникло желание увидеть вас и кое-что выяснить. Не скрою, я припасла для вас целый ворох упреков. Но потом поняла, что и сама не знаю, как я повела бы себя на вашем месте. Ведь чувства человека – это весьма тонкая и сложная материя. Вернее, это как раз не материя, а… нечто, сотканное из невидимых переживаний, нервов, из ощущения неслыханного счастья или, наоборот, из страданий и потерь… И всеми этими эмоциями мы подчас не владеем, они существуют словно бы отдельно от нас, понимаете? Вот только как измерить глубину этих чувств? Как не ошибиться, принимая пошлую интрижку за настоящую любовь? Вероятно, вы все же не подлый человек и совершили этот поступок по отношению к Наде в порыве сильнейшего чувства, которое ослепило вас и сделало совершенно другой личностью. Вы превратились в зверя, преследующего свою добычу, свою женщину, свою страсть… Вы видели и желали только ее, и никакие обязательства перед другой женщиной для вас тогда не существовали. И, что самое удивительное, вы не понимали, что совершали самую настоящую подлость…