Амазония, ярданг «Восточный»
Шрифт:
– Это заметно.
– Не сердись. Нас теперь на руках носить надо.
– Это я вам почти гарантирую. – Я взглянул на часы. Если Адам не ошибся в расчетах, аэр медикологов уже здесь.
– На руках, – настаивала Светлана. – Всех! И тебя.
– Уж как меня понесут, вы себе даже не представляете.
– Тебя – впереди. Как знамя.
– А можно узнать, с чего это у вас такая радость?
– О! Наша скважина первой на этой планете нефть дала!
Я подумал,
– К-какая еще нефть?
– Хорошая нефть, малосернистая. Состав и плотность мы уже определили.
– Она кивнула в сторону терминала:
– Иди взгляни. Данные там, на экранах.
Абсурд. Я не двинулся с места. Нефть на мертвой планете под двухкилометровым панцирем мерзлых пород – полный абсурд. Вода и жидкая углекислота – пожалуйста, хоть целое море. Но нефть!.. Это немыслимо.
Сотни геолого-разведочных скважин на Марсе пробурено, в том числе четыре глубокие, и ни малейших нефтепроявлений! Да их и не ждали. Никто никогда здесь прогноза на нефть не давал.
– Где Песков? – спросил я. – Где Султанов?
– Ты хотя бы понял, что я сказала?
– Не волнуйся, Светлана, не надо. Спокойно…
– Да какое тут, к черту, спокойствие?! – удивилась она. – Нефть!
Понимаешь? Большая химия Марса! Индустриальное производство хозяйственных и строительных материалов прямо на месте! Сырье для пищевых синтезаторов!
Почва для планетарной фитокультуры!..
– Не спорю, – вставил я. – Открытие нефти, безусловно, превратило бы Марс в объект немедленной колонизации. Но… увы.
Я развел руками, и возбуждение в глазах Светланы угасло. Пригладив волосы, она направилась к выходу.
– Нефть у твоих ног, – бросила она мне у порога, и ее каблучки зацокали по ступенькам винтовой лестницы.
Я решился на неприятный эксперимент: нагнулся, окунул палец в лужицу и понюхал эту кроваво-красную жидкость. Специфический запах нефти буквально парализовал меня. Айдаров и Жмаев с белозубыми улыбками на жутких лицах стояли поодаль и, видимо, ждали развязки. В голове у меня словно бы что-то перевернулось наоборот – вдруг стало понятно, что произошло сегодня на буровой.
Я медленно отстегнул перчатки и, ощущая легкое головокружение, начал снимать с себя гермошлем.
– Кровельный пласт проткнули, а там – горизонт под давлением, рассказывал Дмитрий, помогая мне раздеваться. – Нефть на самоизлив пошла.
Фикрет глазам не поверил: нефть на нефть не похожа.
– Не растерялся наш ветеран, – вставил Карим, – нас с Димой по тревоге вызвал, Колю окриком из шока вывел, и они вдвоем эту струю перекрыли.
– Тут и мы подоспели, – продолжал
– Высотный костюм оставьте на мне, – сказал я. – Только тяжи ослабьте… Так, спасибо. Где Николай?
– В каюте Фикрета, – ответил Карим.
– Фикрет его там успокаивает, – пояснил Дмитрий.
– Главное – нефть дали! – Карим улыбнулся страшным лицом. – Автономию Марсу, считай, обеспечили.
– Автономию, говоришь? – Я поднял колбу с остатками нефти, снова понюхал. – Струйку дали – и уже автономия?
– Фонтан! – многозначительно сказал Айдаров.
С колбой в руке я сбежал по лестнице на второй ярус. Голова немного кружилась. Нефть – она кому угодно голову вскружит. Спрыгнув с последней ступеньки, я увидел Светлану. Она стояла, опершись спиной о дверь своего жилища, и смотрела куда-то мимо меня. И непонятно было, чего – или кого? – она ждала. Бесшумно открылась и закрылась дверь каюты Султанова – наш ветеран вышел в холл. Тоже со следами ритуального обмазывания на лице. Мы обменялись рукопожатиями. Я спросил:
– Что с Николаем?
– Плохо ему, – сказал Фикрет и зачем-то потрогал себя за большой, испачканный нефтью, печально опущенный нос. – Разговаривать со мной не желает. Разве я виноват, что на Марсе красная нефть?!
Слово «нефть» он произнес без гласного звука и без смягчения на конце. Получилось что-то вроде «н-фт».
Я глубоко вдохнул струящийся из горлышка колбы специфический аромат и поинтересовался:
– Интуиция тебе что подсказывает? Нефти много?
– Думаю, да. Только нюхать ее… не советую.
Я и сам уже ощутил, что марсианская нефть оказывает на меня какое-то странное наркотическое действие.
– У меня до сих пор голова не на месте, – пожаловался Фикрет.
– Слышишь топот внизу?
– Кто это?..
– Бригада реаниматоров. Встречай, разбирайся.
Светлана быстро прошла в каюту Султанова – бесшумно открылась и закрылась дверь. В нашу сторону Светлана и не взглянула – как будто нас с ветераном здесь не было. Мы с ветераном выпали из сферы ее интересов.
– Теперь все станет на свои места, – добавил я, уходя.
– Вадим… куда? – растерянно спросил Фикрет.
– В диспетчерскую. Из-за фонтана мы совсем забыли про Гейзера и Адама. Фонтан, конечно, не гейзер, но в функциональном смысле они адекватны.
Я рассмеялся, вылил содержимое колбы себе на голову и побежал вверх по ступенькам.
Наверху я почувствовал как нефть течет у меня по щекам.