Амазония
Шрифт:
— И при этом ни разу не почесаться... Просто здорово.
Келли улыбнулась ему. На лице брата отражалась та же смесь облегчения, усталости и тревоги, что точила и ее сердце. Зато теперь, по крайней мере, он выглядел не таким бледным. Каким бы страшным ни было их положение, Келли не могла не возблагодарить судьбу за целебный сок Ягги, благодаря которому выжил ее брат. Его выздоровление потрясало.
Фрэнк вдруг зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть.
— Тебе надо поспать. — Келли поднялась на ноги. — Чудо чудом, но организм требует перезарядки.
Она огляделась
Во всем сводчатом зале осталось всего двое туземцев. Один из них, верховный шаман, выжидающе поглядывал на Келли. Она хотела провести у постели брата всю ночь, но шаман отказал. Он и его помощники, как индеец объяснил на ломаном английском, приглядят за своим свежеиспеченным братом.
— Ягга защитит его, — заметил шаман тоном, не терпящим возражений.
Келли вздохнула.
— Придется идти, пока не выгнали.
Фрэнк еще раз зевнул и нехотя согласился. Сестра уже успела посвятить его в планы на завтра и сказала, что придет к нему, как только рассветет. Он приподнялся и сжал ее руку.
— Сестренка, я тебя люблю.
Келли нагнулась и поцеловала его в щеку.
— И я тебя, Фрэнк.
— Со мной все будет хорошо. И с Джесси тоже.
Отвернувшись, она прикусила губу, чтобы не расплакаться. Не время было поддаваться эмоциям. По крайней мере, не при Фрэнке. Дай она волю слезам, их будет не остановить. Весь прожитый день Келли изо всех сил подавляла в себе смертную тоску. Таким уж было кредо О'Брайенов — ирландская стойкость в тяжелую минуту. В эту минуту ей не до страданий.
Келли занялась проверкой внутривенного катетера с установленной гепариновой пробкой. Хотя Фрэнк уже не нуждался в восполнении жидкости, Келли не стала удалять катетер на случай непредвиденной ситуации. Стоявший напротив шаман угрюмо уставился на нее.
«Отвали! — ругнулась она про себя. — Когда соберусь, тогда и уйду». Келли приподняла одеяло над культями Фрэнка и в последний раз осмотрела раны. Загустевший сок пристал к ним накрепко. Более того, через полупрозрачную пленку проглядывало грануляционное ложе, сформировавшееся на раневой поверхности, словно рубцовая ткань под покрывающим ее струпом. Грануляция протекала невероятными темпами.
Подтыкая одеяло обратно, Келли увидела, что Фрэнк уже спит, слегка похрапывая. Она тихонько наклонилась и поцеловала его в другую щеку. Попыталась удержать слезы, но уже безуспешно. Поднявшись, она промокнула глаза и огляделась еще раз, напоследок.
Шаман, видимо, заметил мокрый глянец на ее щеках. Его суровость тотчас уступила состраданию. Индеец закивал, словно заверяя ее в том, что все будет в порядке.
Келли ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и направиться к выходу.
Спуск к основанию дерева показался ей нескончаемым. В темноте туннеля она осталась наедине с мыслями. Тревоги росли и множились, мысли метались между братом, дочерью и всем остальным миром. Наконец она выбралась через арку в стволе и очутилась на открытой поляне. Повеял ночной ветерок, на удивление теплый. Над головой сияла луна, но звездные россыпи уже затянула облачная дымка. Где-то вдалеке громыхало, обещая предрассветный ливень.
Овеваемая свежим бризом, Келли спешила по широкой поляне в сторону своего дерева. У ствола она увидела кого-то из караульных с фонарем — Карреру. Рейнджер осветила ее лучом и тут же отвела его в сторону. У ее ног прикорнул Тор-Тор. При звуке шагов ягуар поднял голову, принюхался и опять свернулся клубком.
— Как Фрэнк? — спросила Каррера.
Хоть Келли была не в настроении разговаривать, отмахнуться от вопроса она не могла.
— Похоже, неплохо. Даже очень.
— Отлично. — Каррера ткнула в лестницу пальцем. — Вам надо выспаться настолько, насколько удастся. У нас впереди длинный день.
Келли кивнула, в душе сомневаясь, что сможет уснуть, и стала взбираться по лестнице.
— На третьем уровне вам оставили отдельную комнату. Справа от входа.
Келли едва расслышала ее голос.
— Спокойной ночи, — пробормотала она и поползла выше, погруженная в собственные тревоги.
Площадка над лестницей уже опустела, как и общая гостиная. Все, по-видимому, разошлись по гамакам, измученные долгими ночами без сна. Запрокинув голову, Келли взглянула на темнеющие над ней верхние ярусы и подошла к большей из двух лестниц, ведущих туда.
«Третий уровень, как сказала Каррера. Отлично... Буду знать, как опаздывать на дележ комнат».
Третий ярус оказался намного выше двух предыдущих. Выстроенный на отдельной группе ветвей, он представлял собой обособленное помещение — гостевой домик на двоих. С болью в ногах Келли забралась на лестницу подлиннее.
Пока она поднималась, разыгрался ветер. Он шелестел в ветвях и легонько раскачивал лестничные плети. В его дуновении уже чувствовался дождь. Луна скрылась под натиском туч. Надо было спешить: на деревню надвигалась гроза.
Со своей точки Келли увидела, как ночное небо ярким всполохом рассекла молния. Гром бухнул и прокатился по ущелью, точно удар барабана-бочки. Идея ночевки на дереве вдруг перестала казаться такой уж разумной. Особенно в хижине на верхушке.
Келли карабкалась во всю прыть, а первые капли тем временем уже падали с листьев. Подтянувшись до крошечной площадки, она перекатилась на нее. Ветер и дождь свирепели с каждой секундой. Амазонские грозы обычно недолги, но стремительны и беспощадны. Эта не была исключением. Сидя на корточках, Келли смотрела на две двери комнат третьего уровня.
Так где, сказала Каррера, ее дверь?
Наверху бесновались молнии, посверкивая копьями разрядов, громыхал гром. Внезапно полило как из ведра, а дыхание ветра превратилось в шквальные порывы. Площадка заходила ходуном, точно корабельная палуба.
Больше не заботясь о том, как бы кого не разбудить, Келли нырнула в ближайший проем, точнее, ввалилась сквозь плетеную дверь, отчаянно ища укрытия.
Внутри было темно. В сверкании молнии, проникающем сквозь заднюю дверцу комнатки, Келли увидела одинокий гамак — пустой, что отрадно. Благословляя случай, она поплелась к гамаку, как вдруг на полпути споткнулась обо что-то в темноте. Чертыхаясь, она рухнула на колени. Выставив руку назад, Келли нащупала на полу чей-то рюкзак.