Амазония
Шрифт:
Пока Нат смотрел, человек резко, как робот, вдохнул и выдохнул, сдувая с губ корневые волоски. До сих пор жив!
Нат обернулся.
— Я должен вытащить его оттуда.
— Это ваш отец? — спросила Анна.
— Труд... трудно сказать.
Нат указал на костяной нож у Коуве за поясом. Профессор вытащил его и передал Натану.
Нат поднялся и полоснул по висячим корням.
Дакии вскрикнул и бросился наперерез, но Коуве удержал его.
— Не тронь его, Дакии.
Нат прорубался сквозь одревесневшие прутья корней, образовавшие внешний покров камеры. Ему начало
Нат колебался. Что, если он навредит спящему или, того хуже, убьет его, если отсечет все вросшие корни? Если человек находится в некоем анабиозе, вмешательство может вызвать сбой в системе жизнеобеспечения.
Тряхнув головой, Нат принялся перерезать корешки. Риск того стоил, ведь оставь он человека здесь, и тот наверняка сгорит вместе с деревом.
Как только все путы были отсечены, Нат бросил нож, взял тело за руки и выволок в проход. Последние волоски-щупальца оторвались — Ягга отпустила своего пленника.
Оказавшись в туннеле, Нат бросился к лежащей на полу фигуре. Бывший узник хрипло втягивал воздух и кашлял. Большая часть корневых волосков выползла из его тела и отпала, подобно пиявкам. Из отверстий, оставленных более толстыми корнями, сочилась кровь. Внезапно человека скрутила судорога — тело выгнулось дугой, голова запрокинулась. Нат подхватил его на руки, не зная, что делать. Коуве поспешил на подмогу — удержать пострадавшего, чтобы тот не поранился еще больше. После минуты непрерывных конвульсий тело в последний раз дернулось и обмякло.
Лишь после того, как грудь пленника Ягги снова заходила вверх-вниз, Нат смог вздохнуть с облегчением. Затем человек заморгал и уставился на него. Тысячу раз Нат уже встречал этот взгляд... у своего отражения.
— Ты, Нат? — спросил человек сиплым голосом.
— Отец!
Нат припал к его груди.
— Мне это снится? — прохрипел Рэнд-старший.
От потрясения Нат не мог вымолвить ни слова. Он приподнял отца — исхудавшего, весом не больше подушки и усадил на полу. Да, дерево питало его, но лишь настолько, чтобы не дать ему умереть.
Коуве нагнулся помочь.
— Как себя чувствуешь, Карл?
Отец Ната мельком взглянул на профессора переменился в лице, вспомнив товарища.
— Коуве? Боже, какими судьбами?
— Долгая песня, дружище. Сейчас нам надо вытащить тебя из этой проклятой норы.
Вместе с Натом они подхватили Карла Рэнда под руки и помогли ему подняться. От долгого заточения в подземелье он не мог передвигаться иначе, как опершись на спины друзей.
Нат не сводил с отца глаз, по его щекам текли слезы.
— Папа... — запнулся он.
— Знаю, сын, — хрипло ответил отец и закашлялся.
И хотя сейчас было не время для сантиментов, Нат не мог больше молчать. Невысказанные слова терзали его с того самого прощального вечера перед началом последней экспедиции.
— Я люблю тебя, папа.
Отцовская рука стиснула его плечо. Толика любви и привязанности, дорогой сердцу жест. Знак родства.
— Нужно забрать остальных, — произнесла Анна. — И двинемся подальше отсюда.
— Нат, может, вы останетесь здесь? — предложил Коуве. — Отдохнете, а мы заберем вас на обратном пути.
Дакии помотал головой.
— Нет. Сюда не возвращаться. — Он помахал в сторону. — Другой путь идти.
Нат нахмурился.
— Мы должны держаться все вместе.
— Я, кажется, еще стою на ногах, — хрипло вторил его отец, оглядываясь на каморку среди корней. — Наотдыхался уже.
Коуве молча кивнул.
Они начали подниматься к поверхности. Коуве вкратце обрисовал положение. Карл Рэнд слушал молча, все больше и больше повисая на спинах друзей. Не сдержался он только раз, когда Коуве дошел до Фавре и его злодеяний.
— Грязный выродок!
Нат усмехнулся, уловив в его голосе искру былого огня.
Поднявшись на поверхность, они сразу поняли, что рейнджеры даром времени не теряли.
Всех бан-али построили вместе, снабдив каждого рюкзаком, полным орехов и боеприпасов.
Нат с отцом оставались у входа, пока Коуве рассказывал о том, что они видели внизу.
— Дакии говорит, запасной выход лежит по ту сторону одного из туннелей.
— Стало быть, лучше поторопиться, — заключил Костос. — У нас не больше получаса в запасе, а убежать надо далеко, как можно дальше.
Подошла Каррера с «бейли» на плече.
— Все готово. Пара дюжин ореховых гроздей и четыре канистры сока.
— Тогда отчаливаем, — скомандовал Костос.
19 часов 32 минуты
Джунгли Амазонии
Петляя по корневым ходам, Коуве старался не отставать от Дакии, то и дело оглядываясь назад, на смешанную толпу туземцев и белых. Видя, как Костос помогает Нату с отцом, профессор пожалел, что не соорудил носилок, поскольку даже минута промедления могла стоить им жизни. Костос посчитал туннель хорошим укрытием от взрыва, особенно от огневого вихря, хотя и опасался за сохранность лабиринта.
— Здешние скалы пронизаны и раскрошены корнями. Взрыв может вызвать обвал и похоронить нас всех заживо. Лучше оказаться снаружи до того, как заряды взорвутся.
И они побежали — не столько ради себя, сколько ради всего человечества, унося в рюкзаках судьбы тысяч, если не миллионов людей — связки орехов Ягги, чье содержимое могло бы «усмирить» опасные молекулы прионов, избавив мир от новой чумы.
Они не имели права сгинуть в подземелье.
Коуве опять оглянулся на пеструю компанию. Тьма коридоров, мерцающие лишайники, жуткие камеры с законсервированными образцами... Было от чего волноваться. На такой глубине стены и потолок совершенно обросли корнями. Они петляли, срастались и разрастались, куда ни кинь взгляд. Вездесущие корневые волоски проникали в проем коридора, извиваясь и норовя оплести все, до чего смогут дотянуться. Туннель стал походить на ожившую меховую муфту, взъерошенную и неугомонную.