Банцевич Владимир Николаевич получил образование в РХУ им. М.Б. Грекова. В 2005 году окончил Ростовский педагогический Университет.
Первая книга была издана в 1998 году. Это было издание для детей – «Волшебное лукошко».
С 1998 по 2018 г.г. вышло более 40 публикаций в СМИ Дона и Республики Беларусь. Участвовал со стихами и прозой в альманахе «Южная звезда».
С 2003 по 2018 гг. являюсь шеф-редактором этнокультурного и литературно-художественного альманаха белорусов Дона и Председателем Ростовской региональной общественной организации «Союз белорусов Дона».
Сейчас готовятся к изданию книга «Донские истории» и книга на белорусском языке – «Припяти Бояновой чародейные струны».
Последние 20 лет работаю художником-педагогом в дополнительном образовании с детьми, даю подрастающему поколению путёвку в жизнь. Награждён Почётной грамотой Министерства образования и науки Российской Федерации; медалью Губернатора Ростовской области «За доблестный труд», медалью Всевеликого войска Донского «За возрождение Донского казачества».
Ветеран труда Ростовской области.
Амазонки
Повесть в стихах
Эта маленькая повесть является своеобразной версией на разного рода легенды и предположения о существовании древних племен самых загадочных и по-своему экзотических.
Кто такие Амазонки, откуда произошли, как жили и почему женщины оказались обособленным воинствующим племенем? Много вопросов, много версий и предположений в исторических закромах. Наиболее достоверным считается – что жили они здесь, в Северном Причерноморье, Приазовье и на Дону. Опираясь на это, можно предположить, что у Скифов, Сарматов, Амазонок и Казаков были одни корни и Предки – древние Славяне.
Пусть эта маленькая версия станет лирическим проникновением в глубокую историю наших Предков, которые, в суровых условиях того времени, не только держали в руках оружие, но и несли в
своих сердцах большие и светлые человеческие чувства, объединившие их в конце концов.
1. Миражи времен
Пытливо вскинув очи, в небеМы жаждем истину найти,Забыв о суете и хлебеИ о земном своем пути.Куда ведет нас звездный Ирий?Не счесть миров небесных Навь.А в первозданном нашем миреМы наблюдаем Света Явь.Но чтобы разобраться в этом,О Предках помнить мы должны,Вставая с утренним рассветомИ до вечерней тишины.О, дай, Господь, нам силу Духа,И коль уж мысли птицей быть,В пластах веков легенды, слухиНе позволяют все забыть.А так как таинство ПриродыПостичь не сразу суждено,То ветви древних тех народовНам все ж исследовать дано.Встает с ушедшей АтлантидыЦепями время то в веках,Атланты и КариатидыПространство держат на руках.Усталым, даже отрешеннымУже нам кажется их взгляд.Но не до них сейчас ученым:Проблемы века встали в ряд.И вот, познанием гонимы,Мы устремляемся в века,Куда потоком обозримымНесет нас времени река.О чудны как переплетеньяВетвей, народов и племен!То в яви люди, то их тениМерцают в миражах времен.Там где-то есть перекрещеньеПространства с временем иным,Там жизни полное теченьеПо руслам движется земным.Мелькают поколенья, лица,Продляется наш род людскойНе только криком роженицы,Но Бога праведной рукой.И вот мы там: простор широкий.Под южным солнцем степь лежит…И превращаются тут строкиИз грез и мыслей – в миражи.Но вдруг реальности картинаТам обнажается слегка,Как будто времени машинаПроникла в древние века.
2. И сон, и грезы, и любовь
Цветочным духом степь струится,Под звон цикад журчит ручей…Алану молодому снитсяМиндаль таинственных очей.Здесь юный витязь, путь отмерив,Уже витал в блаженстве сна.Под сенью древ периной берег —Прекрасна светлых грез страна.О, как заманчивы и томныМечтаний юных облака!Переливаясь гладью темной,Несет видения река.Там, в ерике, где плачут ивы,Вода прохладна и темна,Движенья смуглых плеч игривы —Плывет с подругами она…Подобны девушки наядам,Змеятся косы на волне.А витязь юный где-то рядом,На златокрылом скакуне.Среди ветвей, у рыжей гривы,Прижавшись к холке скакуна,Он прячет взгляд в ресницах ивы.Дрожат тугие стремена.Желанье птицей улетает,Туда, сквозь ветви и волну.Но невостребованным таетУ женских прелестей в плену.И сколько там еще цикадамЗвенеть среди плакучих ив?Алан уж спешился, и рядом,К ветле доспехи приклонив,В волненьях томных и глубоких,Решает юноша, как быть?Средь девушек зеленоокихЕму одну дано любить.
Узнал он здесь, под сенью древа,Прекрасный милый идеал.Был образ несравненной девой,Что в грезах юноши витал.А там – тела купальщиц в ивах.И среди них плывет она!Над ними ветви словно гривы,Искрится жемчугом волна.Скакун, кося лиловым глазом,Хозяина не узнает.Но вот Алан, вздохнувши, разомУже готов шагнуть вперед.И, давши отдохнуть доспехам,Он в воду хладную нырнул…Но сон прервался звонким смехом,И жаром воздух полыхнул.А от внезапного виденьяВ нем сердце замерло опять.Откуда эти привиденья?Пытался юноша понять.
3. Пленение Алана
Пред ним – как будто вновь Наяды,И не во сне, а наяву,Какие дьявольские взгляды,Что впору голову в траву.Не ожидал герой наш юныйВ плену видений и страстейУслышать бег наездниц шумныйИ щелканье тугих плетей.Полунагие бедра, груди,Надменны взгляды и дерзки.Но кто же красоту осудит,Природе женской вопреки?Конечно, слабый пол прекрасенВ известной степени давно,Но не всегда вопрос был ясен,Кому закон вершить дано.По начертанию природы,Дающим жизнь претит война.Но в древние века и годыМечом владела и она.И потому уже нисколькоАлан здесь не был удивлен.Одно его смущало только:Скиф Амазонками пленен?Ведь слышал он, что АмазонкиСродни славянским племенам,Что скифские когда-то женкиПостроили свой женский храм.Когда мужей их враг жестокоВ бою неравном истребил,Тогда пришлось за око – око,Их мужний дух объединил.Ожесточило поле браниПрекрасный от природы пол.А месть давно в сердечной ранеЗастыла словно вбитый кол.И нравы их порой жестоки.Чужак для них – коварный враг.А им через свои порокиНет даже мысли сделать шаг.И вот сейчас такая встречаПохоже, выпала ему.Конечно, здесь любые речиСейчас, наверно, ни к чему.Да, здесь у них свои законыА молодость для них не в счет.И с ужасом Алан все понял —Какой прием его тут ждет?Враги вокруг, остры их пики —Сверкают в солнечных лучах.Свирепы и надменны лики,Змеятся косы на плечах.В какой-то миг он растерялся,Но дух возобладал мужской.И тут он даже рассмеялся,Обильный пот смахнув рукой.Вокруг с надеждой оглянулсяИ встал, доспехами звеня.Но круг воинственный сомкнулся,Его отрезав от коня.И не успел он молвить слово,Как и доспехов был лишен.Тут женский смех раздался снова —Стыдом Алан был оглушен.Его, как загнанного волка,Вдруг окружила эта рать.Сражаться с ними? Нет уж толка.Но рановато умирать.Обветрены и смуглолицы,Как серны быстры и легки.Средь них, похоже, и царица —В надменном взгляде огоньки:«Смотри каков!» И властным взглядомИ жестом приказала: «Взять!»Но что такое? Это ж надо!..Алан увидел вдруг опятьОт сна недавнего виденье —Купальщица в царице та?Какое сходство! – Провиденье?А может, здесь его мечта?И чувства трепетные будятТе милые ему черты.Не осуждайте парня, люди,На кон поставлены мечты.
4. Амазонки
Наслышан он еще ребенкомО беспощадности врагов.Что тем степницам – амазонкамНет дела до самих богов.Над ними и Перун не властен,А гром и молния в степиЛишь воспаляют древо страстиУ Карны, рвущейся с «цепи».В степи они непобедимы,Жара иль хлад – им все одно.Валькирии мечом незримымИм покровительство дано.В тенистых рощах и лиманахЧерпают силы, как вино,Чтобы в порывах полупьяныхДелиться с ветром заодно.И чтобы там, в волнах ковыльных,Подобно птицам вдаль лететь,На скакунах игривых, сильных…Чего душе еще хотеть?Но разве лишь порой успехаНад вечной слабостью мужской.«Да, тут, конечно, не до смеха…» —Подумал юноша с тоской.И, надо ж, сон приснился вещий,Про наслаждения в воде.А коль во сне душа трепещет,То наяву уж быть беде.Так юноша в степи бесчестноБыл амазонками пленен.А участь пленника известна:Унижен и бесславен он.Его, как загнанного волка,Через загривок скакуна…А там, на лошадиной холке,Он все почувствовал сполна:И визг истошный будто плетьюНе раз по слуху стеганул…Уж лучше заменить бы смертьюПозор у женщины в плену!Бесспорно, низменно плененье,Тем более – не на войне.Он сын царя – и униженьеПостыдно для него вдвойне!«Унижен перед женским родом?О, мой отец, прости меня!Как стыдно мне перед народом…» —Так думал он, судьбу кляня.А здесь, на холке, у коленки,Прижатой к боку скакуна,Казалось все ничтожным, мелким…Какая тут тебе война!Когда пред женской наготоюРаспластан, будто тот балык.И думал он: «Ничто не стою,О дед мой, славный Каралык!Пред кем лежит он, как ребенок,В постыдной позе для битья?..Не дай вам Бог у АмазонокУзнать подобного житья.Не приведи Господь в немилостьПопасть у искрометных дев.Но коль подобное случилось,Так значит, твой таков удел.Уж, видно, в них такое семяИли гордыня как стена?А может быть, такое время,Когда с мужчинами война?Судить о женщинах негоже,Но кто их чувства разберет?С утра делить готовы ложе,А к ночи – все наоборот.То нежны и порой стыдливы,То властностью уже горят,То кротки вдруг и молчаливы,А то невесть чего творят.Да и какое в этих жилахЕще взыграется вино?От праведных – до просто лживых…Прости, Господь, нас слабых, но…Законам вопреки и чувствам,Прекрасный пол сей наделенНеувядающим искусствомВсех матерей и верных жен.Мы здесь соперничать не можем,Да и куда уж, право, нам!Пред слабостью мы копья сложим,Хотя бы ради наших дам!Веками складывались нравыСедой далекой старины.И женщины делили славуС мужьями на полях войны.Незримо лавры от сраженийВ венок вплетали свой не зря.Но изменилось положенье —Настала новая заря.Очаг свой предпочли доспехам,Вооружившися вдвойне,Ведь чары женские успехаИм прибавляли на войне.Хотя легенды в некой мереСгущают краски без причин,Не стоит предаваться вереТех озадаченных мужчин.Есть версии, что эти девыОт жриц Огня свой род вели,С Антлани будто генодревыКогда-то их произошли.Прародина ушла под воду —Случилась страшная беда.И только малому народуСпасенье выпало тогда.По заповедям первопредковОни там свой вели уклад.Но обстоятельства нередкоИм диктовали чуждый лад.Тогда же, вопреки природе,Пришлось им внешность изменить,Но не по прихоти и моде.И нам ли их сейчас винить?Груди одной себя лишала,Вступив воительница в рать,Чтобы в сраженьях не мешалаИз лука по врагу стрелять.И этот ритуал жестокий
