Амазонки
Шрифт:
Атосса подняла с гранита одежду, вошла на приступок, скорее не бросила, а накинула хитон на пламя и бросилась в костер. На какой?то миг ее скрыли клубы густого дыма, сгоревшие внизу угли осыпались под колосники. Сильный порыв ветра налетел на алтарь, сбил остатки пламени с костра, и площадь ахнула. Жертвенный костер погас!
Атосса медленно поднялась над алтарем, сошла на гранит и громко, чтобы слышали все, сказала Гелоне:
— Если ты не поняла знамения богов, прикажи еще раз разжечь костер, и я снова взойду на
Атосса подошла к дочери, взяла ее за руку и повела вниз по ступеням.
— Я ухожу от вас, дочери Фермоскиры. Простите меня, я ничем не могу помочь вашим бедам. Пусть Гелона выносит пояс Ипполиты, если богиня позволит ей это. Слышишь, Гелона, входи в наос, одевай на свои бедра священный пояс и спасай Фермоскиру. Может, тебе удастся это сделать. Прощай!
И все, кто находился на площади, в немом молчании провожали взглядами две обнаженные фигуры, удалявшиеся в глубину улицы. Беата подбежала к Гелоне и что?то сказала ей тихо. Гелона подняла ладонь над головой:
— Боги не желают смерти грешниц. Покоримся и мы воле богов. Но Атосса права в одном: нам надо спасать Фермоскиру. И я иду в наос, к подножию кумира. Я иду за поясом богини!
Беата скрестила руки над головой, амазонки, все как одна, спешились, взяли поводья лошадей в руки и встали на колени, склонив копья к земле. Восшествие в наос храма началось. У дверей храма жрицы, сопровождавшие Ге–лону, остановились—дальше могла идти только одна Священная.
Гелона подошла к двери, амазонки, охранявшие наос, разомкнулись, и Гелона, трижды повернув ключ в замке, вошла в святилище.
Томительно идет время.
В немом благоговении стоят на коленях амазонки, склонив копья. Устремив лица к небу, стоят на ступенях жрицы. Беата, переступая с ноги на ногу, покусывает в нетерпении губы. Полна беспокойства Антогора. Она никак не может осмыслить происшедшее.
Курится струйками дыма потухающий жертвенный костер.
Гелона не появляется.
И вдруг возглас облегчения проносится над агорой — между колонн появилась Гелона.
Но что это? Волосы ее растрепаны. Венец она держит в опущенной руке, в другой ее руке священный пеплос. Гелона идет медленно, пошатываясь, пеплос волочится по каменным плитам. Глаза ее расширены, она глотает ртом воздух, словно ей нечем дышать.
В. едином порыве поднялись с колен амазонки.
Беата бросилась к матери, но остановилась, пораженная. Гелона шла без пояса. Она остановилась и со стоном выкрикнула:
— Горе нам, горе! Пояс Ипполиты... он... его нет в храме!
Вопль и стоны всколыхнули площадь. Женщины в задних рядах начали рвать на себе волосы. Кто?то начал посыпать голову пылью агоры, как в дни великого несчастья...
ОСАДА
Хети
Хети рассказал, что среди рабынь на побережье зреет бунт, а Арам со свойственной ему горячностью добавил:
— Если вы не поможете этим несчастным женщинам, то вас не стоит называть не только мужчинами, но и людьми!
— Мы не в обиде на тебя, юноша, — сказал староста селения. — Мы ближние соседи ойропат и больше других претерпели от них бед и горя. Но мы должны знать, кому помогать, когда и где?
— Мы вам, уважаемые, скажем все, когда придет время, — обещал Хети. — Вы только будьте готовы.
— Тогда надо собирать сходку. Вам придется заночевать у нас.
Сходка единодушно решила выступить на помощь рабыням, когда это будет нужно. Договорились также послать ходоков во все окрестные селения, чтобы там тоже готовили оружие, запасали еду на время похода.
Так было чуть не в каждом селении. Все сходились на одном: терпеть дальше грабежи и убийства нельзя, и коль настал удобный момент, надо выступать.
Не встречали Арам и Хети селения, где бы не побывали амазонки. И всюду они уводили женщин. В каждом селении надеялись при удаче похода вызволить кто жену, кто дочь, кто сестру или мать.
Подходя к пасеке, Арам сказал Хети:
— Ты заметил, как Лота изменилась после встречи с Мелетой? Я уверен, она сейчас готовит таянцев к походу на Фермоскиру.
— Еще бы... Теперь она пойдет на все, чтобы выручить Фериду и Мелету.
— Ты думаешь, она заботится только о них?
— А оком же ещё?
— Она теперь таянка, жена старосты, — горячо заговорил Арам. — Ей теперь о всех думать надо. Мы почему?то поднимаем все селения...
— И ты ни о ком не думаешь?
— Думаю, Хети, думаю. Мелета из головы не выходит. Чокея обещала спасти ее. Сдержит слово?
— Если бы Мелету спасли, ойропаты тотчас же бросились бы в погоню. Они раньше нас побывали бы в этих местах и обшарили бы все вокруг. А ты посмотри — на пасеке все спокойно, вон видишь, отец хлопочет около пчел. Нет, Арам, я боюсь, что Чокея не смогла спасти Мелету, и, может быть, теперь их уже нет в живых.
— Зачем так говорить, неразумный?! Разве ты не слышал, Чокея говорила, что ей помогут знатные амазонки и даже сама царица. Если их выкрали, если Чокею поймали... Я подниму наше селение, мы соберем все племена на нашем пути, я ворвусь в город и вырву Мелету или погибну!
— Ты любишь ее?
— Мало сказать, люблю. Я не смогу жить без нее. Я не хотел тебе говорить, но... она моя жена.
— Я знаю, —тихо сказал Хети.
— Мы поговорим с таянцами и начнем готовиться к походу. Надо, чтобы всех нас вела Лота.