Амброзия
Шрифт:
Никого.
Ангелина машинально заплела косу: иначе патлы все время будут мешать. Затянула сильнее ремень на рюкзаке и приготовилась бежать. Нужно только понять куда.
Впереди снова показался белый силуэт. Главное, чтобы это не оказалось сном, и все эти попытки не были бесполезными. Думать о реальности страшно, ведь кто-то очевидно выводил ее из передряги и этот кто-то – не человек. Ангелина сглотнула подступившую горечь.
– Биолина-а-а! – взвыл Кирилл совсем близко.
Кэйса дернулась и, прижавшись сильнее к дереву, почти
Ноги понесли сами, словно у игрушки лопнула пружина, и теперь она остановится только тогда, когда сломается. Лина бежала вперед, боясь оборачиваться. Сердце ожесточенно лупило в грудь, дыхание изводило легкие. По лицу хлестали ветки. Одна больно врезалась в правую щеку и разодрала нежную кожу.
Когда перед глазами появилась белая муть, Ангелина уже не чувствовала ног. Глаза застилало потом и слезами ужаса. Непроизвольный хрип рвался из груди. На такой скорости не получалось выдохнуть полноценно. Замутило. Да, так, что Кэйса неожиданно встала, как строптивая лошадь, и, врезавшись плечом в дерево, осела на землю. Руки встряли в рассыпчатый грунт, колено прострелило болью. Вдох-выдох, откашлялась. Мельком глянула на ногу: кровь из раны просочилась через бинт и уже окрасила переднюю часть голени мелкими дорожками, будто алыми ленточками.
В лесу стоял странный ненатуральный покой. Даже ветер перестал шелестеть ветками. Мертвый лес. Ни пения птиц, ни воя животных. Вязкая тишь, будто мир поставлен на паузу.
Ангелина выдохнула еще раз. Медленно. Так, чтобы выровнять сердцебиение. Нужно бежать дальше! Она знала это, чувствовала кожей: по спине катился холод и, забираясь под ткань майки, кусал лопатки.
Ринулась дальше. Хруст веток под ногами растревожил слух и ввел еще в больший ужас. Куда бежать? Лина не знала – просто мчалась вперед и не думала о том, что будет дальше.
– Далеко собралась? – вырос перед ней проводник.
Ангелина замерла и беспомощно попятилась, а затем согнулась от тошноты и стала заваливаться. Едва удержавшись на одном колене, подняла голову.
– Зачем я тебе? Отпусти…
Сейчас он показался Ангелине огромным, как гора. Широкие плечи, взлохмаченные короткие волосы, сощуренные глаза. Мускулистые руки сложены на груди, будто он ждал ее, а не бежал следом. Ни отдышки, ни покраснения на лице.
За спиной Кирилла что-то мелькнуло. Он проследил за взглядом Лины.
– Подмогу высматриваешь? Здесь никого нет. Разве что синицы да воробьи споют тебе колыбельную на прощание, – прыснул проводник и потер переносицу, будто прогоняя сонливость.
Ангелина откашлялась. Желудок скручивало спазмами, голова вертелась, а перед глазами плыл образ женщины в белом. Она все звала и звала за собой.
– Там кто-то есть, – прошептала Кэйса.
– Есть, конечно. А чтобы не мерещилось, нужно было вчера не отказываться от моего предложения и поесть. Ты ведь сама себя загоняешь в ловушку. Мне даже не приходится напрягаться.
– Не понимаю, – выдавила Ангелина и попыталась встать, но прострел в ноге свалил ее в перегнившие листья. Наглотавшись пыли, она приподнялась на локтях. Ветки колючего кустарника больно встряли в поцарапанную щеку, пришлось отдирать их с кожей.
– Дура, я же говорю, – разъярился Кирилл и подошел ближе. – Пойдем назад. Позавтракаем, и пора двигать. Ты похожа на общипанную курицу сейчас.
Ангелина замотала головой.
Проводник чуть наклонился, отчего Кэйса почувствовала над плечом его горячее дыхание.
– Я же все равно заставлю, – вкрадчивым басом сказал в ухо и потянул ее за локоть.
Голова шла кругом. Хотелось бежать, кричать, звать на помощь. Но только хотелось, а сил совершенно не осталось: резервы исчерпаны. И Лина знала, чем это грозит. Она и так натворила дел, терпеть ненавистную тягу теперь будет намного сложней.
– Мы все равно умрем. Не вижу смысла тебя бояться, – спокойно ответила она и толкнула Кирилла в грудь. Но он не сдвинулся.
– Все зависит оттого, как быстро, и будем ли мучиться.
На миг показалось, что его голос смягчился. Лина подняла глаза и изумленно уставилась в болотные радужки.
– Говорят, мученики попадают в рай, – бросила дерзко и горячо.
Меж деревьев снова забелел силуэт. Ангелина видела его только боковым зрением, но была уверена, что они не одни в лесу. Кто-то есть в чаще, и этот кто-то пытается ей сказать или показать что-то важное.
– Не такие, как мы, – Кирилл сделал шаг вперед и, потянув Лину за плечи, прижал к дереву.
В спину впилась кора и сучья, а мокрая от пота майка неприятно прилипла к коже. Ангелина шумно выдохнула и отвернулась, пытаясь не дышать. Слишком томительно, слишком упоительно пахло мужской силой.
Поиски лучшей жизни для нее закончились плачевно. Она не в силах противостоять, не в силах защитить себя. Даже если будет сопротивляться, Кирилл одной пощечиной сможет ее присмирить, и тогда она сорвется.
Горячие пальцы мужчины все еще впивались в локоть. Вторая рука Кирилла приподняла футболку и запустила пальцы под нее, рассыпав тысячи иголок. Лина дернулась.
– Не трогай меня, – угрожающе проскрипела.
– А то что? – съехидничал проводник, касаясь губами ее шеи. – Ты ведь вчера таяла от моих прикосновений. Что изменилось?
– Урод!
– Не больший, чем ты… – густой голос ударялся в перепонки, заставляя тело реагировать новым взрывом мурашек. Дрожь достигала немыслимого пика, и Ангелина уже радовалась, что ее удерживает дерево. Иначе она бы просто упала.
Мягкие, как шерстяной плед, губы скользнули по коже и поцеловали ухо. Ангелина сжалась. Ладонь под футболкой погладила по животу и добралась до груди. Ток неприязни перетекал в острое желание забыть себя и просто позволить Кириллу сделать с ней все, что ему захочется. Позволить напиться, утолить жажду.