Амена
Шрифт:
– Я и не знала. Прости, Минекая.
– Тебе не за что извиняться, как бы ни старалась Скайра, в мире все равно много несправедливости. Мою семью уже не вернуть, а вот ты еще можешь спастись. Так что жди ночи, я приду за тобой.
И наставник вышел из покоев, я же осталась сидеть на кровати. Оказывается, моя семья давно лишилась совести, для них нет ничего святого, раз они так просто и безжалостно распоряжаются чужими жизнями. Минекая прав, я не хочу становиться игрушкой, в чьих бы то ни было руках. Они не заслуживают этого.
После дневного разговора ждала с нетерпением наступления ночи, а к вечеру
– Амена, почему ты больше не с нами? Почему не гуляешь и не играешь со мной как раньше?
– Сомья, - я улыбнулась, а в душе что-то дрогнуло, - просто многое изменилось и мне скоро придется покинуть вас.
– Но, ты же вернешься? – ее большие и добрые глазки так пронзительно смотрели, что захотелось расплакаться, но этого делать нельзя, ведь моя маленькая сестренка, моя славная малышка тоже расстроится.
– Возможно. Когда-нибудь…
– Ты все время ходишь грустная, перестала улыбаться и радоваться, может, поиграем в прятки? Тебе сразу станет легче, я знаю.
Сомья взяла меня за руку и потянула за собой, вглубь сада, я шла за ней, а сердце сжималось все сильнее. Возможно, злость и обида на отца и мать затмевали все остальные чувства, но сейчас все начало проясняться, в голове все чаще возникали мысли о том, что если я уйду из Мазарата, то обреку на гибель всех тех, кто ни в чем не виноват, а главное, потеряю свою маленькую сестренку. Тогда я буду так же ненавидеть себя, как и Минекая, но изменить уже ничего не смогу. Кто знает, может быть Эфин и сдержит свое слово, а я стану последней жертвой в этой войне. Зачастую мы все поддаемся воле чувств и молниеносных желаний, но когда в голове затихает ураган эмоций, то наступает время холодной логики, так и сейчас, я поняла, что сбежав, не получу ничего кроме угрызений совести и пожизненных мук. Лучше страдать физически, чем просыпаться каждый день с мыслью о том, как погубила тех единственных, кто был так дорог.
Наигравшись с сестрой и вспомнив все то, о чем успела забыть, приняла решение, оставалось лишь дождаться Минекая. Когда все разошлись по своим комнатам, а на улице стихли последние шорохи, я легла на кровать и закрыла глаза. Мне не хотелось думать, поэтому отбросив все мысли, просто тихо лежала и боялась потревожить тишину своим дыханием, так продолжалось около часа, пока моя дверь не заскрипела. В нее вошел Минекая в плаще:
– Амена? Пора вставать. Слышишь? Нам надо уходить.
– Минекая. Прошу, сядь рядом.
– Нет времени, Амена.
– Ошибаешься, в нашем распоряжении бесконечность.
– Что ты хочешь мне сказать? Говори же, а иначе мы упустим шанс, – наставник не понимал, от чего я медлю.
– Минекая. Я никуда не пойду.
– Что? – он встал с края кровати и посмотрел на меня с недоумением. – Что ты такое говоришь, дитя? Ты должна быть свободна.
– Оставшись здесь, я сохраню гораздо больше, чем свободу. Я сохраню свою совесть. Мне выпал жребий родиться дочерью Правителя, я не могу просто бросить их всех.
– Ты не понимаешь. Номарам нельзя верить. Они вернуться сюда, и уничтожат всех, станешь ты женой Эфина или нет. Мазарат обречен, уже много лет мы перед номарами как беззащитный младенец перед голодным Карукком. Вставай и иди, спасись…
– Минекая? Как ты думаешь? Смогу ли я простить себя после побега и после того, как номары разрушат здесь все до основания, убив тех, кого я люблю? Ты же так и не простил себя. И я не прощу, понимая, что могла спасти их, но не стала.
Тогда он сел, а его глаза наполнились грустью и тоской.
– Амена. Я уже не знаю, что в этом мире правильно, а что нет. Те события перечеркнули мою жизнь, я перестал верить, перестал надеяться и моя совесть пытает душу каждый день, от чего она не перестает болеть. Мне хотелось бы, чтобы ты спасла себя, стала свободной, но возможно, тогда ты познаешь все то, что познал я.
– А я этого не хочу. Я хочу попытаться, кто знает, может тогда номары исполнят свое обещание. Нам остается верить Минекая. И ты должен начать верить вместе со мной, - взяв его за руки, посмотрела в глаза наставника и хотела увидеть в них надежду. – Отпусти ту боль. Если я тебе так дорога, то будь рядом, верь в меня…
Мы обнялись. Учитель плакал, а я закрыла глаза и поняла, что он не просто наставник, он отец, который боится за меня, переживает и был всегда рядом, всегда. Если в детстве падала, разодрав коленку, то шла к нему, если боялась грозы, то пряталась за него, а если радовалась, то делилась этой радостью только с ним.
– Хорошо. Я буду надеяться, буду верить. И главное, я всегда буду рядом. Слышишь?! Всегда! Где бы ты ни находилась.
– Спасибо.
После этого разговора он встал и медленно направился к двери, а когда вышел и закрыл ее за собой, то мое сердце начало болеть, оно болело так, словно от него оторвали кусок. Где же та жизнь, которая была раньше? Где те беззаботные дни, проведенные во дворе и на учебном поле казарм, где улыбки и радость сестер? Почему все меняется так быстро?
В таких горьких мыслях уснула, не найдя ни одного ответа. Видимо, Скайра дает мне это испытание для того, чтобы я стала кем-то, чтобы доказала свое право находиться здесь и как бы хотелось найти хотя бы один ответ.
Ночь пролетела незаметно, без снов, без видений, а когда в окнах забрезжил рассвет, я проснулась. Было еще очень рано, но спать не хотелось совсем. Сегодня все свершится, мне придется стать женой самого коварного и жестокого создания на Скайре, он прибудет в ночи и заберет мою душу, сделает своей рабой. Я слышала жуткие рассказы о том, как номары ведут себя с женщинами. Они попросту хватают их за волосы и унижают, заставляя исполнять самые немыслимые желания.