America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г)
Шрифт:
– Пустяки, - сказал я, - обойдем лесом.
Мы отошли метров на пятьсот и вломились в заросли. Обычно по тропическому лесу пройти не так уж сложно, но здесь большие деревья были когда-то вырублены, и образовалось густое сплетение лиан, бамбука, толстой паутины, древовидных папоротников и колючих пальм. От малейшего прикосновения к веткам с них сыпался серый вулканический пепел, который забивался за шиворот и прилипал к мокрой коже. Мы упорно пробивались вперед, но вскоре у меня появилось ощущение, что Юлька готова вцепиться зубами мне в затылок.
К счастью, тут мы снова вышли на дорогу. Но едва мы успели отряхнуться, как из-за поворота появилась машина сторожа, объезжавшего парк перед закрытием, и нас с позором отконвоировали обратно ко входу. Только индульгенция спасла нас от более серьезных неприятностей.
Я всегда испытывал жесточайшие муки совести, пролезая в заповедники и национальные парки без билета. Ведь, будучи биологом, я должен был бы в первую очередь тратить деньги на поддержку охраны природы. Увы, подобные расходы были нам совершенно не по средствам. Мы спустились к соседнему озеру, окруженному густыми зарослями панданусов (это вроде вертикально растущих пальмовых листьев), вздремнули немного, а в полночь по сухому руслу снова пошли на вулкан. В ночной тишине было отчетливо слышно его забавное пыхтение, как у древнего паровоза.
Облака разошлись, но над вершиной висела черная туча, освещенная снизу красным пламенем, а на голову нам то и дело сыпался пепел. Раз в несколько минут в воздух взлетал фонтан золотой лавы, и тонкие светящиеся ручейки устремлялись вниз по склону. По мере того, как очередная порция лавы застывала, от концов этих ручейков отрывались огромные горящие комья и с сочным чавканьем катились к подножию. Спотыкаясь о камни, мы постарались подойти как можно ближе к самому длинному из лавовых языков и долго смотрели на эти "снежки". Потом мы спустились вниз, расстелили на песке палатку, плюхнулись на нее и спали до рассвета, не обращая внимания на начавшийся мутный дождик.
Наутро вулкан неожиданно сделал нам более приятный подарок. Мы возвращались к деревне Фортуна и у самой дороги нашли в лесу горячую речку с чистейшими изумрудными плесами, над которыми то и дело зависали в воздухе серебристые колибри, а яркие бабочки порхали вокруг свисающих с деревьев белоснежных орхидей. При нашем приближении ярко-зеленая ящерица-василиск соскочила с ветки, перебежала плес по воде на задних лапках и скрылась в траве. Мы смыли с себя грязь и пепел и, довольные, вернулись в Сан-Хосе. Но память о восхождении еще долго оставалась на нашей одежде.
В американских тропиках постоянно встречаются растения из семейства луносемянниковых (Menispermaceae). Их семена полукруглой формы одновременно приклеиваются к ткани и прицепляются микрокрючками, иногда сплошь покрывая ваши брюки за несколько метров пути по лесу. Уже вернувшись в Москву, я обнаружил на одежде и рюкзаке семена 6 разных видов. Одна такая травка даже сумела расселиться из Бразилии до самой России. В общем, все оставшееся время в Коста-Рике мы то и дело срывали с себя не замеченные ранее зеленые "липучки". К луносемянниковым относится также большинство растений, используемых индейцами для приготовления стрельного яда.
Еще мы совершили вылазку на вулкан Поас (2760 м). Там прохладно и очень красиво, хотя он сейчас не "работает", а в кратерах лежат разноцветные озера. Склоны его сплошь заняты под ранчо и сады, только на самом верху остался "облачный лес".
Эти невысокие густые леса растут в горах влажных тропиков, на той высоте, где несущие дождь облака "упираются" в склоны, поэтому в них всегда сыро и обычно стоит густой прохладный туман. С кривых ветвей свисают бороды мхов и лишайников, а на верхней стороне толстых веток торчат зеленые корзины бромелий. В таких лесах больше всего колибри, орхидей и сороконожек. На нагорьях Коста-Рики в этом поясе живут также большие черные дрозды и серые горные белки (Syntheosciurus poasensis). На обратном пути мы встретили девятипоясного броненосца (Dasypus novemcinctus) - нечто вроде закованного в рыцарские латы поросеночка с нежными розовыми ушами. При виде нас кажущееся неуклюжим существо неожиданно умчалось резвыми прыжками.
К сожалению, на Поасе можно ходить только по дорожкам, везде полно туристов, да к тому же с нас содрали-таки плату за вход. Все это слегка испортило нам удовольствие от леса и прекрасной панорамы соседних гор. Устав от сплошь освоенных окрестностей Сан-Хосе, мы на следующее утро рванули в Лимон - единственный порт на Карибском побережье Коста-Рики.
По пути мы сделали остановку в заповедничке Braullo Carillo. Он расположен уже на карибском склоне Сьерры (так в Центральной Америке и Мексике называют горы, которые в Штатах зовутся the Rockies, а на наших картах - Кордильеры), поэтому здесь растет влажный тропический лес. Это, конечно, не значит, что отовсюду капает, как в облачных лесах - просто деревья никогда не сбрасывают листву, очень много цветов и всякой мелкой живности. На полянках раскинулись города муравьев-листорезов (Atta). Снаружи они выглядят как группы маленьких песчаных вулканчиков, а глубоко под землей лежат лабиринты "парников", в которых муравьи выращивают съедобные грибы. Грибы растут на кусочках листьев, которые муравьи стаскивают со всей округи, иногда совсем оголяя соседние деревья. От "кратеров"
вулканчиков расходятся шоссе шириной в ладонь, по которым, держа над головой зеленые кусочки листьев, маршируют тысячи муравьев, словно конница пророка Мухаммеда.
В лесах тропической Америки мало крупных животных. Иногда за целый день не видишь никого, кроме стайки обезьян. Зато птиц и насекомых столько, что каждые несколько минут попадается что-нибудь интересное, а флору вообще трудно описать.
Иногда на гектаре леса нет двух деревьев одного вида. Различать их, впрочем, трудно - почти все с гладкими светло-серыми стволами и мелкими листьями. Самые эффектные - колоссальные сейбы (в Коста-Рике это Ceiba pyntadra) с треугольными досковидными корнями, расходящимися вокруг ствола. Между "стенами" корней образуются уютные "комнатки", где всегда есть шанс найти что-нибудь интересное.
Сочные, богатые нектаром цветы сейб привлекают массу живности, но разглядеть ее на высоте 60-70 метров очень трудно, а влезть на гигантское дерево можно только c помощью специального снаряжения (легкая прочная веревка и арбалет для перебрасывания ее через толстую ветку), либо при наличии удобных лиан, что бывает очень редко. В джунглях Азии удается влезать на деревья по фикусам-душителям, которые образуют как бы решетку поверх ствола, но в Америке я таких не видел ни разу. Кроме сейб, деревья-эмергенты (поднимающиеся выше общего уровня) в Центральной Америке в основном относятся к семейству ореховых (Juglandaceae), но орехи у них с "крылышками".
На тропинке нам попалась маленькая копьеголовая змейка (Bothrops montana), окрашенная под цвет опавших листьев. Ботропсы, похожие на наших щитомордников, "ответственны" за 90% змеиных укусов в лесах тропической Америки. Кроме них, из ядовитых змей здесь встечаются только флегматичные коралловые аспиды, очень редкий бушмейстер, а по сухим местам - каскавелла (Crotalus durissus), единственный вид гремучки южнее Мексики. Многие ботропсы, например, ярко-зеленый в золотых точках B. smaragdinus, живущий на деревьях, и черный в серебряных полумесяцах B. alternatus, обитатель лесной подстилки, относятся к самым красивым живым существам континента.