Америка, Австралия и Океания
Шрифт:
Обыкновенно души спускаются вместе с солнцем в океан и на следующий день, при его восходе, достигают другого мира. Поэтому островные мысы, откуда души прыгают в темноту, лежат на западе.
Там, где, как у фиджийцев, у каждого человека и у каждой вещи различают две души — тень и отражение, только темная душа уходит в подземный мир, а душа, похожая на отражение, остается у могилы. Этим объясняется появление душ во сне. Другое представление ставит для душ цель даже и в загробном мире, так как за высшей ступенью жизни в Мбулу следует уничтожение. Но это уничтожение олицетворяется и в другом предании принимает характер начальника душ в Мбулу, который при этом, вероятно, является божеством, поедающим души. Другие, однако, заставляют души оставаться на своем месте, пока земля не будет разрушена и обновлена огнем.
В главных чертах меланезийское учение о духах и богах напоминает полинезийское. Мы не заходим слишком далеко, утверждая, что основа ткани меланезийской мифологии состоит из полинезийских нитей; своеобразные нити только вплетены туда и чаще всего выступают вследствие ослабления прежних нитей и красок. При разнообразии божеств в области Полинезии, Меланезии и Австралии не имеет большого значения, кто стоит во главе их. На каждом острове меняется имя
Люди созданые из камней или земли творящим богом и его помощниками, или они — простые потомки богов, появляющиеся сперва в виде женщины, а затем мужчины. От их союза произошли прочие небесные и земные существа. На Банксовых островах Куат творит существа плетением из гибких ветвей и по смеху тотчас узнает, что он создал женщину. Там, где Денге выступает творцом людей, мы видим рядом с ним в качестве помощника его сына Мауту (Мауи). Денге создал первую человеческую пару из яиц кулика (киту), а сын его докончил их создание до той ступени, когда они получили способность воспроизвождения. Творение человека происходит там, где оно не примыкает к богам непосредственно путем грехопадения, между прочим и в Меланезии, из неодушевленного камня. На Факаафо первый человек, происшедший из камня, вылепил из глины руки и ноги своей подруги Иви, в тело которой вставил одно из своих ребер. От них произошли все другие люди. На Палау создала людей божественная пара, Иракадернгель и Эйлуайнгадассакор, таким образом, что он создал мужчин, а она женщин. Стыдливая создательница не хотела показывать своего творения, тогда как ее муж на свое позволял смотреть свободно. С тех пор все женщины носят передник из листьев пандануса, а мужчины ходят обнаженными. И душевная дисгармония обоих полов сводится к этому давнему времени. Когда творческая пара соединяла двоих, случалось, что многие не подходили друг к другу. Первыми творениями были, впрочем, калиты, великаны по размерам и силе, обладавшие способностями, которых нет у нынешних людей. Обитатели островов Вознесения считают их строителями своих каменных памятников.
Из богов второго порядка рядом с высшим и старейшим богом чаще всего ставится бог войны, так как в нем особенно ясно выражен героический характер. Видоизменения его также довольно замечательны. Меру является на Самоа в виде бога молнии и грома и переходит в военного бога Мозо, или Мезо, напоминающего Оро таитян. Хотя позднее ему воздается почитание всего Мауи, как богу, закончившему творение, но он все-таки человеческого происхождения. Мару в Новой Зеландии посылает дождь, но также и землетрясение. Его узнают в красноватой планете Марс и почитают его на южном острове как военного бога, которому убитые приносятся в жертву. Вместе с тем боги полей и жатвы имели наибольшее практическое значение. Часть их свойств могла переноситься на Тангароа, Ту и Тане и пользоваться почитанием в лице этих последних. Между ними были полезные и вредные боги. На Тонге одному воздавалось поклонение при посеве и жатве, а другому — при орошении полей. Но богиня ветра, если ее забывали, уничтожала посевы. В Новой Зеландии вместе с жатвой соединено поклонение изображению Тики, первого человека.
В заключение остановимся на одном из толпы героев. Перед нами мощно выступает Тавагаки, родоначальник маорисов, подвиги которого были столь велики, что за него вышла замуж одна из дочерей неба. Когда она после рождения ребенка скрылась на небо, Тавагаки поднялся за ней на паутине. Родители его жены нанесли ему несколько ран, и, чтобы отомстить за себя, он вызвал потоп. В одном предании говорится, что в гневе он топнул о хрустальный небесный свод, разбил его, и потоп прорвался оттуда. В другом предании герой, вылеченный от ран своей женой Гирапи-рипири, просит потоп уничтожить его врагов. С тех пор Тавагаки как руководителю душ, который ведет души умерших начальников с земли на небо, приносится искупительная жертва при погребении. Нечто подобное первому варианту мы встречаем и на Тонге: Гуанаки и Фао приплыли с Тонги на Ниуэ, с силой ударили ногою в остров, чтобы заставить его подняться выше, а ударив еще раз, вызвали к жизни растения, от одного из которых произошла первая человеческая пара.
Нисхождение обитательниц неба на землю, чтобы сделаться там женами земнородных героев, повторяется в другой форме во многих полинезийских сказаниях. Когда дочерям Денге, властителя неба, стало скучно в пустом доме, им захотелось посмотреть ближе народ, живущий под ними на земле. В это самое время сыновья начальников собрались для торжественного питья кавы. Когда они увидали спустившихся богинь, красота их вызвала тотчас же кровавые ссоры и схватки. Ужасный шум достиг до самого Болоту, и боги в месте своих собраний были испуганы. Ланги поспешил наказать нарушителей спокойствия. Но старшая дочь была уже разгоряченными соперниками в горячей схватке разорвана
Сказание о грехопадении, объясняющее смертность богоподобного человека, повторяется в видоизмененной форме, распространенной по всему миру. Между тем как прежде старик просто сбрасывал старую кожу и появлялся в новом, помолодевшем виде на Соломоновых и на Банксовых островах, все живые существа стали умирать следующим образом. Старая женщина обычным способом сбросила свою кожу в море, но кожа эта повисла на выдвинувшемся кусте. Помолодевшая мать вернулась домой. Так как ее ребенок не хотел узнавать ее, то она должна была волей-неволей пойти и опять надеть старую кожу. С тех пор все люди умирают. На Лифу смерть явилась вместе с любимой пищей островитян — с корнем яма. Когда из сыновей первого человека, обращенных в животных, крыса принесла на поверхность земли корень яма из огородов старика, живущего в середине земли, пробравшись в особое отверстие, и корень этот был посажен, люди начали умирать, так как за украденное питательное вещество они должны были платить своей жизнью. Мы видим намек на грехопадение, когда слышим, что бог Нобу навсегда покинул Эрроманго после того, как он создал людей. На Вате рассказывают, что жители его однажды, во время отсутствия Нутерайна, сожгли его большие раковины и в наказание за то обречены были на смерть.
Грехопадению людей соответствует период общего упадка и ослабления богов. При этом обращение главного бога в животное играет такую важную роль, что в этом можно видеть оправдание бессмысленного поклонения животным. На Фиджи рассказывают о Денге: когда он однажды смотрелся в чистый ручей, он был поражен своим безобразием. Вследствие того он принял вид змеи. «Если я останусь безобразным человеком, — говорил он себе, — меня все будут презирать. А если я сделаюсь змеей, каждый будет меня бояться и повиноваться мне». В предпочтении, оказываемом животным идолам, заключается, вероятно, нечто позднейшее и регрессивное. Более чистое и высокое почитание высшего существа опустилось до поклонения пресмыкающемуся; героическое мужество и мудрость заместились страхом. Поэтому и полубоги — продукты испорченного времени, которое, будучи недовольно старыми богами, искало новых. На Фиджи один из начальников поднялся однажды на гору и воскликнул: «Кто хочет быть моим богом?» Не слыша ответа, он спустился к морю и повторил свой зов. Тогда ему ответила змея: «Я хочу быть твоим богом». Начальник пожелал признать змею в качестве бога и сделался ее жрецом. Но и в образе змеи это поклонение продолжалось недолго. Когда Денге, сросшись концом своего змеиного хвоста с основой земли, улегся в пещере Раки-Раки на покой, его посещал только старый слуга Уто, который, однако, при возрастающем равнодушии почитателей приходил по большей части с пустыми руками.
Повторяющееся во многих местах сказание о потопе не находится в какой-либо заметной связи с прочими мифологическими представлениями. Потоп то вызывается верховным божеством, то обоготворенные герои открывают путь волнам. Фиджийский Денге — в то же время Нептун Меланезии. С этим сходятся его отношения к Тангароа и Мауи, властителям моря и виновникам потопа. Когда Денге жил еще на берегу моря в качестве главного начальника, некто начал войну с ним. Тогда он призвал океан с севера на всю низменность и потопил неприятеля, а сам убежал на горы. Когда в другой раз его сыновья-близнецы умертвили его любимую птицу, петуха с великолепными перьями, который будил его каждое утро, Денге даже затопил всю страну. Близнецов он отправил под конец в округ Рева, где они сделались покровительствующими божествами строителей лодок. Поэтому положение корабельных плотников считается здесь почти священным, как на Тонге. На Палауских островах рассказывается следующее сказание о потопе. Старая женщина Милат, которая произвела на свет четыре большие страны, жила в преклонном возрасте в стране Нгарекобукит в Эйрайе. Когда люди именно в то время убили там одного из семи калитов и друзья его, проходя по всему Палау, пришли к дому Милат, она дружески пригласила их к себе и спросила, чего они желают. Они объяснили, что они — друзья пропавшего. Милат дала им поесть, но сообщила им печальную новость, что он убит людьми своей страны. Тогда друзья решили в гневе уничтожить всю страну, пощадив только Милат. Они ей посоветовали сделать себе плот из бамбука, который она должна была держать на длинном канате из лиан перед домом, перед самым полнолунием запасти побольше пищи и даже спать на этом плоту, так как приближается большой потоп. Женщина сделала, как ей посоветовали, и вскоре вода залила всю твердую землю. Только плот старой Милат всплыл на поверхность. Но через некоторое время канат из лиан оказался слишком коротким, Милат была снесена с плота и утонула. Она приплыла без признаков жизни к скале и запуталась волосами в ветвях дерева, где и была найдена друзьями, искавшими ее. Согласно одному преданию, труп ее был превращен в камень, существующий и теперь, а по другому — она ожила с помощью женщины-калит, принявшей ее образ, после чего искавшие ее мужчины прижили с ней пятерых детей, от которых исходит население Палауских островов. Подобное сказание мы встречаем и на Банксовых островах. Потопы вообще не всегда насылаются в виде наказания. Денге причиняет их уже тем, что ворочается под землею. С потопами здесь, как и повсюду, соединены сказания о переселениях. С ними даже связаны исторические странствования тихоокеанских народов.
Служение божествам не всегда бывает делом жрецов, но эти последние занимают выдающееся положение потому, что они сносятся с высшими из небожителей и принимают на себя заботу о святилищах и жертвах. Наиболее священными считаются предметы, связанные с божествами, — храмы, идолы, жертвы, празднества и все, что употребляется при этом, животные и деревья, где боги пребывают по временам, и т. п. На Таити на христианские капеллы перешел обычай, в силу которого при освящении храма король сперва входил туда один, как самое священное лицо из народа. Каждый почитал прежде всего божество своего дома. Перед ужином у огня домохозяин молится семейному божеству. При домашних праздниках старейший в доме приносил семейным богам сосуд с авой. Общинному богу, которому служит жрец, дети посвящаются уже при самом рождении. Бог этот является в образе животных, движения которых истолковываются жрецами в качестве предзнаменований. Наконец, большим национальным богам служат жрецы, которыми бывают начальники или лица, близко связанные с ними. Отсюда исходит неправильное понятие, будто частные люди служат лично своим богам, а начальники — только через посредство жрецов.