Америка глазами русского ковбоя
Шрифт:
Ну и дорожки в этих краях – легче было Аллегэйнские горы переехать, чем по этим холмам мурыжиться. Короткие крутые подъемы и спуски, вниз-вверх, словно по стиральной доске, и так десятки километров. Правда, после вчерашнего показа в программе новостей моей телеги и лошади, приходится останавливаться каждые полкилометра. Люди подходят, чтобы выразить симпатию и даже пригласить к себе в гости на пару дней.
На подъезде к Западному Ньютону меня остановил полицейский и от лица главы городской администрации Памелы Флишман попросил заехать в местный дом престарелых. Там старики и старушки ждали меня к обеду и встретили с таким энтузиазмом, что я даже растерялся – ну за что мне
Обеды здесь, в старческих домах, знатные. Вообще в этой стране пенсионеры материально, как правило, более устроены, чем молодые. Система социального страхования позволяет накопить под старость достаточно средств для безбедного доживания. Например, можно заложить в страховой компании свой дом и ежемесячно получать деньги на проживание до тех пор, пока не отправишься в «лучший мир», и только тогда дом переходит во владение страховой компании. Правда, недавно и наши страховщики перехватили эту идею и предлагают старикам продавать квартиры, которые после их смерти перейдут в собственность страховой компании.
У нас старики принадлежат к наиболее нищей части населения. Моя мама, Ольга Кидалинская, разведясь с отцом, воспитала нас с братом, работая то проводницей, то уборщицей всю свою трудную, одинокую жизнь. Выйдя на пенсию, она умудрилась скопить к 1991 году 5000 рублей себе на похороны и на помощь внукам, Стасу и Игорю. Пришедшие к власти после развала СССР демократы не только разорили страну, но и ограбили народ, и особенно пенсионеров. Вместо полноценных «советских» 5000 рублей, равноценных такому же количеству американских долларов, на сберкнижке у мамы оказалось аж полторы тысячи, что эквивалентно 50 долларам.
Так называемые демократы, «новые русские», покупают поместья в калифорниях, а старики с грустью вспоминают благословенные времена брежневского «застоя». Им не нужна неожиданно обрушившаяся свобода без хлеба, равенства и справедливости.
Переехав реку Мононгэхела, оказался опять в сельской местности. Через пару километров узрел слева мужика, стоявшего у покрытого рифленой жестью сарая. Он призывно махал мне рукой – мол, заруливай сюда, странник.
Это был Эрни Парнелл, местный могильщик. Помимо основного занятия он вместе с сыновьями еще изготовляет саркофаги, в которые укладываются гробы. Они позволяют покойнику оставаться сухим в самые дождливые сезоны и рассчитаны на 20 лет службы. Ну и выкаблучиваются же местные покойники! Он показал мне всю технологию изготовления своей продукции в железобетоне, мраморе или металле. На вопрос, как идет бизнес, ответил, что без работы не бывает. Что хорошо в похоронном бизнесе, так это его стабильность. Случаются, правда, срочные заказы. К примеру, клиент – еврей или мусульманин, и его надо похоронить до захода солнца. Сами-то покойники не спешат.
Давно я не видел такого гостеприимства и благорасположения, как в этой семье могильщиков. Ваню устроили в мастерской, где гробы делают, предварительно засыпав пол опилками. Сыновья Эрни установили на облучке сиденье со спинкой, подтянули тормоза и вызвали коваля Стива Пиша, чтобы перековать мою лошадь.
Тот приехал на грузовичке с очаровательной зеленоглазой женой Кэти. И почему это все зеленоглазые женщины красивы? Вот и моя московская подружка Юля такая же. Только почему-то писем не шлет, ревную я ее хронически, а ездить туда по нынешним временам накладно.
Грузовичок был, по сути, передвижной кузницей, где имелось все нужное для ковки лошадей. Чтобы подковы плотнее сидели на копытах, Стив накаливал их и прижимал так, что получался
Хозяйка дома, Кэрол Парнелл, созвала многочисленных родственников и устроила великолепный ужин, после которого предложила перестирать все мое грязное белье. Отвечая на звонок газетного репортера о предполагаемом сроке моего прибытия в Калифорнию, наивная Кэрол сообщила ему, что буду я там, вероятно, в четверг. Святая простота – в ее восприятии не умещалась возможность путешествия на лошади от ее дома до Калифорнии, что на Тихом океане. Кэрол предположила, что я еду в городишко Калифорния, расположенный в 15 километрах от Мононгэхела.
Вашингтон Пенсильванский
14 марта
Каким все-таки замечательным оказа лось вчерашнее 13 марта, скольких великолепных людей мне повезло встретить! Номер 13 всегда был для меня счастливым, но и 14-й хорош своей колючестью. Чем дольше я еду, тем больше во мне оптимизма. Глядишь, скоро излечусь от хронической мизантропии.
Дорога 136, спустившись с холмов, уже не ныряет вверх-вниз так беспардонно, как раньше. Ванечка может расслабиться, а я – написать пару строк в дневнике. Справа внизу показалось ангарообразное здание бойни. При ней был магазин по продаже мясных продуктов. Назывался этот комплекс «Упаковочная компания 84» – поди разберись, почему 84. Хозяин Гэри Грэгг изготовил огромный бутерброд и дал с собой два кольца копченой колбасы. В моем журнале он расписался и поблагодарил нас с Ваней за то, что при виде нас у людей появляется улыбка, и они вспоминают детские мечты о путешествиях куда глаза глядят.
Репортер местной газеты Байрон Смялек нашел нам пристанище на ферме Джона Скэнлана. Он – вице-президент страховой компании, дочь устроена в престижном Четэмском колледже, жена работает в издательском бизнесе. Для единственной дочери держали они арабского скакуна, на котором она тренировалась для ежегодных соревнований по выездке лошадей.
Я встретил Бетти на конюшне чистящей и оседлывающей своего красавца-жеребца. Одета она была в жакет с позументами, такие я только по телевизору видел. Молодые, тугие бедра обтягивались бриджами телесного цвета так, что были видны все детали фигуры. Я с трудом удержался от желания их погладить – старый козел, когда ты уймешься? А никогда! Поелику красота женская и создана для того, чтобы нас возбуждать-побуждать на подвиги!
Покормить-то меня покормили и ужином, и завтраком, но в дом дальше кухни не пустили. Спал в телеге, но зато Ванечке было раздолье на зеленом пастбище. Вот уж он там навалялся, снимая накопившуюся за много дней чесотку. И наконец-то прекратился его пугающий кашель. Почитай, месяц колол я его антибиотиками и уже терял надежду избавиться от этой заразы. Вероятно, все-таки время – наилучший целитель. Возможно также, что стыдно ему стало при виде такой женской красоты быть больным.
В городишке Вашингтон я направился к зданию суда, где располагаются главные учреждения графства. Привязал лошадь к фонарному столбу на автобусной остановке – и напрямую к начальству, за подписью и печатью комиссара графства Вашингтон. Делопроизводительница Кэти Мак-Кулог-Тиста ставит золотую печать и расписывается, а комиссар графства Брэкен Барнс самолично спускается вниз погладить Ванечку.