Америка глазами русского ковбоя
Шрифт:
Как всякий уважающий себя неудавшийся актер, я очень привередлив, когда смотрю других на сцене. Однако вынужден признать, что играли они на высоком профессиональном уровне. Поэтому следую обращению режиссера к публике: «Если вам понравилось – расскажите о нас друзьям, а если нет – заткнитесь!» Мне понравилось.
Комплекс этой театральной деревни был построен из сосновых бревен, срубленных в лесах штата Айдахо, а за образец был взят городок, показываемый в ковбойских фильмах. Соответствующие были и правила поведения для публики, напечатанные в программке:
1. При маловероятной возможности атаки индейцев во время представления (подобное произошло последний раз в 1880 году) дамы должны оставаться на местах, а господ просят присоединиться к труппе для защиты театра.
2. Стрелять во время представления запрещено.
3. Лошади должны быть привязаны в специально отведенном месте, если же какая зайдет в вестибюль, то будет конфискована и отправлена на платную стоянку.
4. Дети, оставленные в театре более чем на три дня, становятся собственностью Актера-Злодея.
5. Спиртное может быть принесено в помещение театра только внутри человеческих контейнеров. Наличие бутылок проверяется около кассы господином Чарли Грисвальдом, который остальное время опохмеляется на берегу озера.
6. Неконтролируемое поведение аудитории типа смеха, плача, шиканья, рыданий и аплодисментов будет с энтузиазмом приветствоваться благодарной Администрацией.
Подобный юмор на сцене и в жизни привлекает в театр множество поклонников не только из окрестностей. Зрители приезжают даже из соседних штатов. Я, естественно, влюбился в Митци, которую играла прекрасная Селеста Ларсен, но вряд ли она об этом догадалась.
На следующее утро решил ехать вдоль менее заселенного восточного берега озера, но и там уже строились новые поселки, кемпинги, детские лагеря. Промышленное строительство было здесь запрещено, и воды озера голубели, призывая в них искупаться. У меня даже зашевелилось хилое желание построить собственный дом и остаться здесь жить на пару лет, но суровая финансовая реальность очень скоро отрезвила праздные мечты.
Мерлин Йестер поливал какой-то вонючей жидкостью сорняки между бетонными плитами дорожки, когда я подъехал к нему узнать, где можно остановиться на ночевку. Мерлин недавно вышел на пенсию и выстроил этот дом, чтобы доживать здесь остаток дней. Не самое худое место, когда осуществил все задуманное и ждешь перемещения души в новое тело взамен этого, отслужившего и поизносившегося.
Йестер посоветовал проехать еще пару километров и остановиться на ранчо своего друга Легранда Дилворса. Уже вечерело, когда слева от дороги я увидел выжженный на дереве профиль индейца и название: «Ранчо на Индейском ручье». Дочь Легранда Лейла несколько удивилась моему появлению. Никто не cмог предупредить ее о моем приезде по телефону – тот был отключен за неуплату счетов. Устроив Ваню в загоне, она оседлала лошадей и предложила проехаться на сенокосные угодья, где рядами лежали кубы прессованного и перевязанного проволокой сена. Мы перегнали скот, и Лейла занялась тренировкой собаки породы колли, которая предназначена была пасти стадо.
Лейле было за двадцать, но она не последовала примеру сестры и не уехала учиться в университет на специалиста по компьютерам. Жизнь и работа на ранчо ей больше по душе, чем существование в виртуальной реальности электронных мозгов. Вскоре подъехал ее отец, который в этот день ремонтировал поливальные установки в южной части ранчо.
Было Легранду за сорок, тщательно выбритая кожа лица задубела от солнца и покрылась ранними морщинами, но тело от ежедневных поездок на лошадях было мускулистым и молодым. Его голубые, чуть выцветшие под солнцем глаза светились улыбкой хозяина земли и своей жизни.
Последние годы перед Леграндом стояла сложная дилемма – цены на его земли подскочили так, что, продав ранчо, он автоматически становился миллионером. Но что же после этого делать? Его ранчо было в этих краях последней крепостью традиционного образа жизни мормонов, и Легранд не знал другой жизни.
С удовольствием починил он мою порванную упряжь. Его сосед Мерлин привез только что пойманную форель, и Лейла запекла ее с картофелем. Сам рыбак даже кусочка не попробовал – у него аллергия на рыбу сочетается с рыбацкой страстью, вот и раздает улов друзьям и соседям.
Отрадно было сидеть в окружении лошадников, особенно после того, как Легранд принял меня в это братство, написав: «Счастливых дорог, Ковбой. Семья Дилворс».
Утром Легранд подарил мне скребок для чистки копыт, собственноручно сделанный из половинки подковы. Лейла вручила пакет с бутербродами и овощами, выращенными на приусадебном участке. Как правило, ранчеры и фермеры в этой стране не заводят садов или огородов на приусадебных участках, покупая все необходимое в супермаркетах. Исключение составляют последователи сект, сохраняющих традицию самообеспечения всем необходимым: менониты, амиши и мормоны. Сохранилась эта традиция и в монастырях, в чем я убедился позднее.
Незаметно пересек границу Юты и оказался в штате Айдахо, знаменитом вкуснейшейшим картофелем и сладчайшей сахарной свеклой. Уже на подъезде к Монтпелье две девчушки попросились прокатиться. Я послал их вначале к родителям за разрешением, опасаясь обвинения в попытке увезти их с собой и изнасиловать. В последнее время по телевидению часто показывают процессы над подобными насильниками, и я не хотел попасть в подозреваемые.
В США ты можешь засудить хозяина дома, в котором напился, а потом попал в дорожную аварию. Хозяин виноват, что вовремя тебя не остановил или не предложил довезти.
Девчушки получили разрешение родителей, и я провез их с полкилометра, а они угостили меня горсткой лесной земляники. Последний раз я пробовал такую вкуснятину в детстве, когда садился передохнуть на земляничной поляне рядом с покосом.
Рос-то я безотцовщиной и с двенадцати лет обеспечивал нашу корову сеном и сам построил сеновал. Одолжив лошадь, мы вдвоем с мамой пахали поле под картошку, основной продукт моего детства, да и не только моего. Белорусы на своих тощих супесчаных почвах давно наладились выращивать картошку, их даже за это «бульбачами» обзывают. А они радуются жизни да песню поют: «Бульбу жарють, бульбу варють, бульбу печену ядуть!» Я тоже был таким бульбачом и не помню, когда в детстве ел досыта. Тогда-то у меня открылась язва двенадцатиперстной кишки, которой страдаю до сих пор. Вот такие воспоминания и нахлынули от горстки земляники – вкус детства незабываем.
В нескольких километрах северо-западнее Монтпе лье углядел хорошее огороженное пастбище и зарулил во двор небольшого домика. Его хозяин Тэд Нутти с женой и внуком собирались ужинать и были несколько удивлены моим неспровоцированным вторжением. Тэд сам когда-то был лошадником и понимал, что у меня нет другого выхода – лошадь нуждалась в отдыхе. Он съездил к соседнему фермеру и привез ведро зерна, потом пригласил меня поужинать.
Тэд вырос в большой семье мормонов, но в юности решил записаться на флот и много лет прослужил старшиной на атомных подводных лодках. Эти годы, несомненно, изменили его мормонские привычки. Выйдя в отставку, он курит и пьет кофе, что несовместимо с кодексом поведения этой секты. Но главный его грех – отказ от перечисления 10 % заработка на счет церкви. Нам бы такие грехи!