Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Так, остаток дня, жалуясь на невыносимую жару, несовершенство американского законодательства и стервозность бывшей жены, он помогал мне лишь морально.
Поинтересовался он и о моей судьбинушке. Расспросил меня, как это я докатился до такой каторжной работы, участвовал ли я в войне в Афганистане и есть ли у меня дом и жена?
Пришлось отвечать, что в войнах не участвовал и правительственных наград не имею, работа с лопаткой — явление временное, вынужденное, как следствие мирового заговора масонов. Жены и дома — нет, из-за вредных привычек.
Ветеран, знающий толк в радостях жизни, остановился на моих вредных привычках, и поинтересовался, какие наркотики я полюбляю?
Объяснил ему, что мои основные вредные привычки — это любовь к чесноку, тяга к бродяжничеству и недержание шуток, которые не всем понятны. «She don't like the jokes I make, She don't like the drugs I take, She don't like the way I smel, She's too good for me…» Ей не нравятся мои шутки, ей не нравятся наркотики, что я принимаю, ей не нравится, как я пахну, она слишком хороша для меня… — пояснил я словами из песни.
В общем, нам было интересно поработать вместе.
Когда, наконец, Питер объявил шабаш, и мы поехали домой, настало время расчёта. Недовольный Питер сам завёл этот деликатный разговор.
— Сколько, по-твоему, я должен заплатить тебе за твою работу? — спросил Питер ветерана труда и вьетнамской войны.
Работник деловито взглянул на часы, прикинул в уме и аргументировано ответил:
— Работа заняла более девяти часов, пока доберемся до дома можно считать — 10 часов, значит, мне следует заплатить 60 долларов, как и договаривались.
Питера явно задело за живое такая оценка своего трудового участия и точность учёта времени.
— Так ты считаешь, что работал сегодня десять часов?! — возмущенно спросил Питер.
— Ну, а сколько, по-твоему? Около восьми утра ты меня нанял, а теперь шестой час вечера, и я ещё не дома, — разъяснил он непонятливому боссу.
— Всё ясно, — сухо ответил Питер.
После нескольких минут неловкого молчания, Питер отсчитал какую-то сумму, передал деньги работнику и категорично заявил, что на его взгляд, этого — более чем достаточно.
Работник принял оплату и взглянул, сколько ему дали. В ответ он не сказал ни слова, но всем своим видом выразил возмущение такой несправедливостью по отношению к Ветерану Войны и Труда.
Далее ехали молча. У дома Матвея он покинул нас, не попрощавшись. Питер повёз меня домой.
— Серджий, я говорил тебе, что толку от такой помощи не будет, лучше бы я эти деньги отдал тебе, — ворчал он.
Мне нечего было сказать, я задумал сам сходить сегодня в ночлежку, и подыскать себе помощника.
Дом Матвея я посетил в тот же вечер. Время подгадал, когда там раздавали ужин. Обычно, на это мероприятие сходятся и съезжаются на велосипедах не только проживающие в этом Доме, но и бродяги со стороны. Но я надеялся повидать кого-нибудь из знакомых мне постояльцев дома.
Процедура кормления была проста. Очередь едоков проходила вдоль стола, на котором выставлялось то, что Бог послал. Работники кухни или добровольцы от церкви выдавали каждому порции супов, салатов, бутербродов. Всё происходило в течение часа. Наевшись, народ расползался в разные стороны.
Оглядев очередь, заметил, что кроме знакомых мне кадров появилось много новеньких. Из тех, кого я знал, я решил поговорить на эту тему с Озиком.
Этот мужичок в первый день моего пребывания в ночлежке выделил мне свой велосипед, а затем и с Питером свёл, так что, он, вероятно, был уже знаком с работой.
Меня он сразу узнал, и у нас зашёл разговор о том, где и как я теперь поживаю. От него я узнал, что он всего пару дней как вернулся из Бостона, где он гостил у родителей. А теперь оказалось, что в доме Матвея нет ни единого свободного места, и он временно остановился в мотеле. Также, я узнал, что он пока не работает.
По всем параметрам он был подходящей кандидатурой на работу в нашей бригаде. Я сделал ему предложение, обещая занятость на пару недель. Он заинтересовался и оставил мне свой адрес.
Вернувшись домой, я позвонил Питеру и доложил о новом работнике. Тот помнил Озика и одобрил кандидатуру.
На следующее утро мы заехали с Питером в мотель и забрали поджидавшего нас Озика.
Ковыряться лопатой с кем-то в паре мне, было веселей. Не знаю насколько рентабельно это для Питера, но он принял его, как второго работника на период срочных работ по установке систем.
В первый день совместной работы я узнал, что Питер так же, как и Озик, родом из штата Массачусетс, но им полюбилась Флорида.
О своём родном штате в Новой Англии они отзывались, как о холодном и дорогом месте. С их слов, в штате Массачусетс самые высокие налоги, и люди иронично называют этот штат Таксачусетс. От слова tах — налог, пошлина.
В процессе работы мы пролили немало пота, выпили много воды и хорошенько познакомились.
Если судить по тому, что Озик в своём серьёзном возрасте не имел ни кола ни двора, то можно было предположить, что в прошлом он был очень близок с Зелёным Змием.
На данном этапе своей неустроенной жизни он не страдал алкогольной зависимостью, но пребывал в весьма уязвимом социальном положении.
В таком возрасте, не иметь ни сбережений, ни профессии, ни постоянной работы… О положительной кредитной истории я вообще не говорю. Фактически, надо начинать с самого начала, с постоянной работы, банковских сбережений, получения кредита и использования денежных средств для затеи своего мелкого бизнеса, покупки жилья и т. д.
Обсуждая его ситуацию, я заметил, что, зарабатывая с лопатой 60 долларов за рабочий день, и отдавая 25 из них за ночлег в мотеле, так из дерьма никогда не выберешься, скорее загнёшься.