Америка — как есть
Шрифт:
Потом его долго мурыжили, и издевательство это показывали по телевидению. Есть ли отношения с Левински? Клинтон сказал — зависит от определения слова «есть». Потел и прятал глаза. То есть, не прятал, но очень хотел прятать.
Собственно, дамы и господа, что происходит?
Большинство американских президентов, если поворошить историю, были именно жеребцы, начиная с Вашингтона. А Кеннеди специально, вроде бы, даже добавочные слухи о самом себе распускал по этому поводу. Что ж случилось такое, что какой-то ухарь вдруг задает вопрос Президенту Соединенных Штатов — а не состоите ли вы в связи? И почему Президент мнется, а не пожимает плечами?
По статистике, около семидесяти процентов женатых американцев
Что должен был сказать на месте Клинтона не окончательный бюрократ-функционер-говорящая-машинка? Мамма мия, каждый нормальный американец знает совершенно точно, что он, Клинтон, должен был сказать.
Ну, например:
Да, у меня есть любовница. И вы, сэр, поступили бестактно, вмешавшись в мою личную жизнь и сделав эти сведения достоянием публики. У вас самого нет ли любовницы? Ах, нет. Жаль. Рекомендую. Очень способствует.
А если бы дурак продолжал бы настаивать, можно было бы продолжить — как уж было сказано:
А разве в Конституции написано, что в отношении Седьмой Заповеди Президент должен быть безупречен? Где же, не подскажете ли, какой пункт, какой параграф? Или это в Поправках где-то?
После такого ответа все вопросы были бы тут же сняты. И бедная Моника, девушка в теле, снесла бы наконец платье в чистку! А так платье отдать пришлось, оно теперь висит где-то, как экспонат, уж не помню где.
Может, Клинтону нельзя было так сказать? Может, он щадил чувства жены? Вы эту жену видели? Можно ли предположить, что она о похождениях мужа ничего не знала до скандала? Ну, тогда, может, чувства дочери он щадил? Если бы щадил, то дал бы такой возмущенный отпор спрашивающим, что те и думать бы забыли, как такие вопросы задавать лидеру страны.
Нет, дело не в этом. А в том, что…
Ну, во-первых, есть — личность Клинтона. Вот он отработал свои два срока, вот он свободный человек — и пишет книгу. Что на него могут быть покушения — исключено, он никому не опасен и ни с кем не враждует. Что его не выберут снова Президентом — так ведь в любом случае не выберут, после Франклина Рузвельта принята была поправка, ограничивающая амбициозных граждан двумя сроками в Белом Доме. Так — напиши хоть несколько слов правды в этой самой книге. Ведь она, такая книга, тут же станет супер-бестселлером! Разойдется миллиардным тиражом! Читать будут даже эскимосы в Гренландии! Но нет — в книге та же бюрократическая жвачка, то же тупое лицемерие, та же скука. Не человек — машинка на батарейках.
И есть еще кое-что.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. ВИДОИЗМЕНЕННЫЕ ПОРОКИ
Началось все, конечно, со СПИДа, это был главный толчок, но не будь его — было бы что-нибудь другое. Просто — продолжалось завинчивание гаек, по всему миру, а такое завинчивание гаек без ханжества не обходится.
Рудольф Джулиани, мэр Нью-Йорка, «обуздавший преступность», запретивший курить в ресторанах и так далее, продолжал хотеть деятельности. И занялся Таймз Сквером.
Проституция в Соединенных Штатах не запрещена федерально. Действуют запреты на территориях самих штатов, но не везде. Например, в Неваде — официальные публичные дома, проститутки платят налоги.
В Нью-Йорке древняя
Все это было, конечно, низкого пошиба. Желающие более утонченных, менее механических развлечений обращались в не особенно скрывающиеся публичные дома. Чем выше цена, тем выше класс. Все как везде.
Джулиани стал издавать один за другим законы и организовывать одну за другой облавы. Сперва проститутки исчезли с Лексингтон. Затем из Чертовой Кухни. Затем в проституток стали рядиться женщины-полицейские, из тех, кто покрасивее, и устраивать облавы собственно на клиентов, у которых конфисковали автомобили, а чтобы заполучить драндулет обратно, нужно было заплатить штраф в размере около двух тысяч долларов. Затем стали закрывать стриптизы и пип-шоу. Проституция затаилась, ушла глубоко в подполье. В отличие от искусства, подполье проституции расположилось в дорогих частных квартирах. Джулиани не уничтожил проституцию вообще — это невозможно, конечно же. Он убрал с улиц дешевую проституцию.
Следует заметить, что многие из уличных проституток были наркоманками. Новое поколение менее склонно к наркомании по нескольким причинам — но связано это все с той же компьютерной революцией. То бишь, потенциальных уличных проституток стало меньше.
Затем Джулиани закрыл порнокинотеатры на Сорок Второй. Некоторое время брошенные здания стояли пустые, и их хозяева придумали их сдавать — по дешевке, поэтажно. Это потому, что здания подлежали сносу.
Спрашивается, почему? А все очень просто. Здания купила компания Уолт Дизни. Около года в зданиях обитались художники, скульпторы, и еще всякая богемная шантрапа. Потом их выперли, и здания — частично реконструировали, частично снесли. И Таймз Сквер, и Сорок Вторая начали быстро приобретать совершенно новый вид, совершенно новую окраску. Остался сверкающий и переливающийся неон — Таймз Сквер по-прежнему блистал по ночам, блистает и сейчас. Но репутация самого злачного места на планете ушла. В Таймз Сквере сейчас — дорогие отели для туристов, универмаги для туристов, ширпотребные рестораны для туристов, театры — тоже для туристов. И для детей. Например, в одном из новых театров идет мюзикл, поставленный по фильму «Король-Лев». Сорок Вторая между Таймз Сквером и Восьмой Авеню стала настолько туристко-стерильной, что компания Мадам Тюссо открыла там филиал. Толпы туристов, очень многие с детьми, в легендарном Таймз Сквере. Ни стриптизов, ни порнокинотеатров. Ни злачных магазинчиков, продающих специальные, «дилетантские» видео. Ни пип-шоу. Район стал скучным, официозным, стерильным. Относительно безопасным. И как-то грустно. Что-то не так в мире, что-то происходит.
Вот в Париже, к примеру — идешь по Сен-Дени в начале девяностых. Стоят девки по обеим сторонам. Много красивых. Сегодня идешь — тоже стоят (проституция в Париже — легальная) — но такие жуткие мымры и коровы, что просто плакать хочется. Куда девали красивых? Не знаю. И я ведь точно помню — были красивые. Черты лица некоторых запомнил, нарисовать могу. А?
Разврата не стало меньше. Проституции не стало меньше. Но все это убрали с глаз долой, стали стесняться — и ханжить. Не стали лучше. Не стали меньше изменять мужьям и женам. Просто стали ханжить.