Америка reload game

Еськов Кирилл Юрьевич

– Я, собственно, уже начал. В смысле – «залегендировать визит»…

– Да, тут чем проще, тем лучше… Так вот, есть основания полагать, что через небольшое время к вам обратятся с предложением – отправиться в Америку; вам следует это предложение принять, не сразу и с видимой неохотой. Вот, собственно, и всё – пока, до особого распоряжения.

– Но я всю жизнь работал по Южному направлению и почти ничего не знаю о Русско-Американской Компании! Ну, кроме общеизвестной болтовни, будто у них там чуть ли не Новгородская республика…

– Вынужден вас утешить: про Русскую Америку – нынешнюю – ничего толком не известно вообще никому, – саркастически покривился Командор. – Фактически мы знаем о них лишь то, что они сами считают нужным довести до нашего сведения – знаете такие односторонние зеркальные стекла? Что, кстати, встречает полное взаимопонимание со стороны здешнего официоза: нету той Америки – и слава богу, вроде как нет известных странностей в кой-каких престолонаследиях – «апоплексический удар табакеркой» там или «печеночный колик вилкой»… Впрочем, одно можно сказать с уверенностью: ни с поминаемой шепотками наших свободолюбцев Новгородской республикой, ни с европейскими Ост-Индскими компаниями – как это, напротив того, трактуют скороговоркой гимназические учебники – всё это не имеет ровно ничего общего.

3

– Вообще-то, никакой Русской Америки и быть-то на свете не должно, – приступил к рассказу Командор, бросив

мимолетный взгляд на часы. – В том смысле не должно, что, оглядываясь назад, только диву даешься – сколько случаев должно было сойтись в нужной точке, чтоб такое вышло. При том, что каждый сам по себе, в отдельности, – вроде бы и ничего особенного… Может, так оно и выглядит – настоящее чудо, а?

Ну вот, хотя бы: да, прогнал Петр Алексеевич прочь своего Алексашку, с наказом на глаза боле не являться – так впервой ли? Милые бранятся – только тешатся… Кой черт понес его тогда в Америку, на старости лет изображать из себя Ермака Тимофеича? Вполне мог бы пересидеть грозу в своем дворце на Васильевском острове, лавируя между Ягужинским и Балакиревым, вернуть со временем расположение минхерца – мало ль способов! И так и остался бы в истории России не административным гением, а пустозвоном и феерическим казнокрадом… Да, конечно: ресурсов любого рода в личном распоряжении Светлейшего (даже если вовсе не брать в расчет капиталы дюжины вошедших в дело богатейших купцов) хватало – может и поменьше, чем у государства Российского, но вполне сопоставимо… Ну так, как раз опыт того государства и показывает: можно пустить по ветру еще и не такие ресурсы – вложив их, к примеру, в строительство грандиозного галерного флота, сгнившего потом безо всякой пользы по распресненным балтийским гаваням… А Меншиков, тем временем, начинает свою конкисту с того, что доставляет в Охотск – плюгавенький портишко на Пацифике, где отродясь не строили ничего, кроме примитивных кочей, – двоих (прописью: двоих) нанятых в Голландии за сумасшедшие деньги самолучших корабелов с неограниченным финансированием, неограниченными полномочиями на наем подручных («…Хоть из Патагонии!») и с задачей: за полтора года подготовить здесь, на краю земли, флот вторжения («…Можно одноразовый, плевать!»), способный разом перевезти через океан много поселенцев. «…Сколько это будет по-русски: “много”? – н-ну, это значит реально много … скажем… тысяч двенадцать-пятнадцать на первый случай, о’кей? …Ну да, разумеется, это нереальная задача! – так будь она реальной, и нанимали б не вас, а кого попроще, и платили бы по другим расценкам. Короче: берётесь, нет?..» – вот, как я понимаю, всё это тогда и звучало. Заметьте: флот загодя строят под транспортировку поселенцев, которых пока еще нет в помине, в земли, которые пока даже не открыты: на тогдашних мировых картах от Калифорнийского полуострова, числившегося островом, аж до Чукотки – девственно-белое пятно. А как транспортировать через всю страну, сухопутьем, такую ораву в Охотск? где их размещать, чем кормить? – «Потом, это всё – потом!.. Проблемы следует решать лишь по мере их возникновения!..» В общем, всё было в точности как в славном городе Одессе: «Жора, жарь рыбу! – И где та рыба?.. – Ты начинай жарить, а рыба будет!»… Ну, не сумасшествие ли? – да, конечно; или – гениальность. И определиться с диагнозом тут можно лишь по конечному результату предприятия; в данном случае вышло, что – да, гениальность! Не люблю я всякой мистики, Павел Андреевич, но не оставляет меня отчетливое ощущение: Меншиков просто-напросто знал всё заранее – ну, может, видение ему какое было, или еще что… Знал и про закрытый залив с наилучшими гаванями на всем Пацифическом побережье обеих Америк (мимо входа в него, кстати, умудрились в свое время проплыть, не заметив, и англичане Френсиса Дрейка, и испанцы Родригеса Кабрильо и Себастьяна Вискаино), и про райскую субтропическую долину, где воткни черенок лопаты – и вырастет апельсиновое дерево, и про золотые россыпи – третьи в мире… А самое главное – знал, что времени ему отпущено, на всё про всё, два неполных года, а дальше Государь-реформатор простудится, и начнется у нас тут такой бабский бардак, что наблюдать за всем этим предпочтительнее будет с того берега Пацифики… Дальше – больше. Сама идея заселять новые земли крепостными-подневольными, согласия ихнего не спрашивая – чего ж тут, дескать, нового? Вон, и Воронежский флот так строили, и здешние болота мужицкими костями до того качественно замостили, что Медный всадник и поныне стоит себе не покосившись, и Демидовская индустриализация, что аккурат об ту пору на Урале грянула – всё ведь на тех же крепостных… А вот то и нового, что – результат! Оказалось, всего-то и нужно, что относиться к людишкам даже и не «по-человечески», а просто с минимальной рачительностью: осознать, что если этих переморишь – новых взять неоткуда, и хозяйствовать по освященной веками метОде «Ничего, бабы новых нарожают!» под Воронежем можно, а вот в Америке – шалишь! Ну, и вышло у них там в итоге, что крепостные-то они вроде крепостные, да, – но поголовно вооруженные и формирующие, чуть чего, ополчение; такое, согласитесь, в России и в белой горячке никому не привидится, да и в либеральных Европах тож… А куда ж было деваться, кроме как раздать оружие, когда с юга поперла «армия» вице-короля Мексики, из прослышавших о золоте bandidos, а с севера и востока – орды немирных индейцев, слыхом не слыхавших о всяких европейских конвенциях насчет «нонкомбатантов»… Осознание того, что помощи ждать неоткуда, бежать некуда, а господский и мужицкий скальпы смотрятся похожими до неотличимости – всё это замечательным образом, как выяснилось, пресекает размышления на извечную тему: «Когда Адам пахал, а Ева пряла – кто тогда был джентльменом?»*

– ------------------------------------

*Английское выражение, бытующее с XIV века — с восстания Уота Тайлера (прим. ред. ).

– ------------------------------------

Ибо столь же замечательным образом ситуация та прочищает мозги и джентльмену – если есть чего прочищать; и всплывает в тех мозгах, откуда-то из исторической памяти, что оборонять мечом тех, кто тебя кормит и одевает – сохой и прялкой, есть не щекочущее нервы развлечение, а условие самогО твоего существования. Что есть очень неплохая, оказывается, основа для пресловутого Общественного договора …

– И кто ж им дозволил эдакие договора –то заключать?

– А не у кого было тех дозволений спрашивать, поскольку связь с Метрополией мигом оборвалась: флот-то и впрямь вышел одноразовый – из сырой деревяшки строить пришлось, в точном соответствии со спецификацией… Как они вообще сумели доплыть до своего залива Петра Великого, вкруг всего северопацифического побережья – это уму непостижимо! Суда начали набирать воду сразу по сходу со стапелей, часть транспортов вообще потекла всеми щелями – такие пришлось бросать на полдороге, где придется, вместе с экипажами и поселенцами; так ведь даже и тем фантастически повезло с местом, и в итоге основали еще две отличные опорные базы на побережье, будущие Новоиркутск и Новотобольск. Ну, а дотянуться до них отсюда, из Метрополии… Собственно, Светлейший по-любому мог бы облокотиться на чьи угодно руководящие указания, кроме лично минхерцевых – но тут даже и не пришлось…

– А в России о них, выходит, просто позабыли?

– О нет, не просто забыли – отнюдь не просто! Множество людей – да весь Двор, почитай, за редчайшими исключениями – приложили вполне целенаправленные усилия к тому, чтобы забвение об Американской экспедиции стало по-настоящему полным. Это ведь просто подарок судьбы – что в развернувшейся по смерти Петра грызне за власть между столичными кланами этот ферзь придворных баталий, Меншиков, оказался заперт в самом дальнем углу шахматной доски и никак не способен влиять на петербургские расклады, на все эти интриганские двухходовки тех коняшек-офицеришек… И, ей-же Богу, Павел Андреевич, я где-то понимаю диссидентствующего историка Переслегина: останься тогда Меншиков в Петербурге и стань он регентом (в чем нет сомнений), и провластвуй ту же отпущенную ему природой дюжину лет – да, не было бы на свете никакой Русской Америки, но зато мы все жили бы сейчас в несравненно более приличном государстве. Впрочем, это так, к слову: история, как известно, не знает сослагательного наклонения…

А во всей красе тогдашняя камарилья показала себя через три года, когда горный инженер Клугер, искавший по заданию Компании залежи железа и меди, открыл на речке с непроизносимым индейским названием богатейшие золотые россыпи. Испания тут же заявила, что «земли окрест так называемого залива Петра Великого, искони именуемого заливом Св. Франциска, являются неотъемлемой частью Мексики», с ходу выдумав для них название «Новая Калифорния» – о чем и уведомила Петербург в соответствующей посольской ноте. В Петербурге затаили дыхание, боясь поверить такой удаче: ну, уж теперь-то бывшему царскому любимцу точно крышка! И отправили «Его высокопревосходительству губернатору Меншикову» инструкцию, являющую собой подлинный шедевр бюрократической казуистики, будто бы вышедший из-под пера плута-ярыжки из сказки – «Явиться к царю не пешим и не конным, не в платье и не нагишом, не с подарком и не без». В инструкции, начинавшейся с пафосной фразы «Где русский стяг единожды был поднят, его никогда впредь спускать не дОлжно!», губернатору вменялось в обязанность обеспечить таковое неспускание на вверенных ему землях Новой Калифорнии ; вместе с тем, если губернатор своими действиями омрачит безоблачные отношения между Петербургом и Мадридом, а паче того – спровоцирует русско-испанскую войну, то ответит он за подобное самоуправство по всей строгости, как за государственную измену. За неимением собственных каналов связи, инструкцию его высокопревосходительству отправили через Мадрид и Мехико, озаботившись, чтоб испанцам стало известно содержание депеши… Через три месяца в Петербург пришел ответ – тоже кружным путем, через Компанию Гудзонова залива и, далее, через голландское посольство. Светлейший отвечал по пунктам. Во-первых, к моменту получения инструкций из Метрополии война между армией вице-короля Мексики и русскими поселенцами в Новой Калифорнии (ладно, пускай зовется так…) не только началась, но уже и успела закончиться: разбитая наголову мексиканская армия в беспорядке бежала к Сан-Диего, а преследовать ее, нарушив существующие границы, и в мыслях ни у кого не было. Во-вторых, Российская империя как таковая к означенному вооруженному конфликту не имеет ни малейшего отношения: военные действия вела частная армия Русско-Американской компании, при поддержке иррегулярных партизанских формирований из самих поселенцев (справка: разрешение на наем вооруженной охраны для верфей, приисков и прочего недвижимого имущества Компании содержится в подписанном Его Императорским Величеством «Регламенте к освоению Северо-американских земель» – параграф 17, пункт «д»). В-третьих, «спустить русский стяг» над Новой Калифорнией вообще весьма затруднительно, ибо он никогда не был над ней поднят: земли те как спокон веку принадлежали, так и ныне принадлежат племенам индейцев-пенути, и лишь арендованы у них Компанией (на традиционные триста лет, с продлением по умолчанию) в обмен на товары, оружие, а главное – на гарантии защиты от исконных врагов: кочевников-апачей и мексиканских работорговцев. На всякий случай, для тех, кто недослышал: арендатором ново-калифорнийских земель является Компания, а вовсе не российская Корона; по означенной причине – это в-четвертых – никакого «губернатора» в Новой Калифорнии нет и быть не может. Кроме того – это уже в-пятых! – на момент отбытия из России он, светлейший князь Меншиков, не только не занимал никаких государственных постов, но и вообще пребывал в глубочайшей опале; и если нынешнее обращение к нему как к «его высокопревосходительству губернатору» следует понимать как приглашение вернуться на государственную службу, то он вынужден это предложение отклонить: обязательства перед торговыми партнерами не позволяют ему в настоящее время сложить с себя обязанности Президента Русско-Американской компании. Писано в столице Новой Калифорнии Петрограде, число-подпись.

– Фантастическая наглость! Уважаю! И что – в Петербурге сумели проглотить это не поперхнувшись?

– Ну, поначалу казалось – на брегах Невы сгустились такие тучи, и из них сейчас шандарахнет такая молния, что разнесет вдребезги не только обе-две Калифорнии, но заодно и всю Мексику с Панамским перешейком, и расколет Америку на два отдельных континента!.. Но потом всё как-то стремительно распогодилось. Дело в том, что той же почтой, через ту же Гудзонову компанию, в Петербург из Петрограда были перечислены деньги – и вполне солидные деньги: казначейству предлагалось оприходовать налоги, выплаченные за отчетный период Русско-Американской компанией – подтвердив при этом кондиции и преференции, обозначенные в старом, петровском, Регламенте; русской императорской фамилии же – являющейся, согласно тому же Регламенту, совладельцем-акционером Компании – просто-напросто причитались дивиденды за тот же отчетный период: получите и распишитесь! А надобно представлять себе состояние российских финансов на тот момент – казна раздербанена временщиками в полную ветошь, производство и торговля скорее мертвы, чем живы, в Европе никто уже в долг не дает, ни под какие проценты, – чтобы понять: это было пресловутое «предложение, от которого невозможно отказаться».

А главное – status quo, по серьезному-то счету, устраивало всех. Ну, есть где-то там, за морями-океанами, какая-то Калифорния, живут там сколько-то тысяч русских; в военной защите Метрополии не нуждаются, субсидий-субвенций от казны не просят, напротив того, исправно платят налоги – чем плохо? Царская семья заимела неплохую «прибавку к жалованью», двор перекрестился с облегчением: Светлейший-то и вправду, видать, решил осесть в этой своей Америке насовсем, и в столичных раскладах больше не фигура – ну, так и попутного ветра ему в корму!.. Правда, в царствование Анны Иоанновны при дворе распространилось мнение, что негоже, мол, такой высокодоходной компании оставаться в ненадежных частных руках, и в государственных интересах следовало б изыскать какой-нибудь способ отобрать ее в казну. Однако ревнители государственного интереса, продвигавшие, разумеется, каждый свой прожект отъема компанейской собственности (а главное – последующего руления оной), втянули в свои дрязги сперва ближний круг императрицы, а затем и ее саму; чем вызвали крайнее монаршее раздражение, завершившееся историческим державным окриком: «Слышать впредь не желаю про ту Америку, ни от кого и никогда!» После чего «Та Америка» для государства Российского канула в некое странное небытие, на манер Града Китежа – к обоюдному, надо заметить, удовольствию. Соблюдать этот режим взаимного невиденья-в-упор было тем легче, что сколь-нибудь регулярного сообщения между Метрополией и Петроградом так и не возникло: те охотские верфи, сооруженные голландскими умельцами, сгорели вскоре дотла, причем злые языки утверждают, будто запылали они с обоих концов сразу…