Америка reload game
Шрифт:
– Григорий Алексеевич, как поняли? – окликнул он их старшего. – Готовьтесь к высадке.
– Что, прямо здесь? Посреди степи?
– Ну, вы же слышали: какая-никакая крыша там, вроде, наличествует…
– А как здесь насчет врачей?
– Господин Ветлугин! Если вы еще не поняли: я со своими людьми нахожусь на боевой операции!! И в бой мы идем – прямо отсюда, ясно?!! Хотите присоединиться?..
– Прошу извинить, компаньеро, но мой вопрос был ни капельки не риторическим. В каком направлении отсюда вы, с вашим опытом, посоветуете нам искать врача для наших раненых?
– Ч-черт… Прошу извинить – взаимно. Врач-то вам нужен –
– Гляньте-ка – огонек! – окликнула их Мария. – Это не там ли?
– Там, точно, – кивнул Ривера. – Похоже, братья-иезуиты надумали восстанавливать ту миссию… Если так, то вам повезло, господин Ветлугин: братья, работающие в поле, частенько имеют медицинскую подготовку – фельдшерского примерно уровня, но всё же.
– Отлично, тормозим! Сгружайте своих людей, Григорий Алексеевич, а мы с Николай Николаичем сходим пока на разведку, – распорядился Зырянов, провернув барабан револьвера: береженого Бог бережет.
…В освещенной парой свечек комнате с громоздящейся в углу кучей не разобранного еще скарба (уж не сегодня ль у них был заезд? – вот ведь карта нам повалила, тьфу-тьфу!..) они застали двоих: юный послушник как раз заканчивал первую приборку, сгоняя метлой к порогу геологические наслоения многолетнего мусора, а их старший группы (вот ведь въелась уже в мозги терминология, а?..) перебирал за складным столиком какие-то бумаги. Падре поднял на вошедших отуманенный хозяйственными заботами взор, и Ривера в искреннем изумлении осведомился вместо приветствия:– Что вы здесь делаете, святой отец?
– Мне кажется, этот вопрос уместнее задать вам, – хмуро усмехнулся Игнасио. – Я-то под своим кровом, а вот что здесь делаете вы, сеньор ликвидатор?
– Вы что, знакомы? – нехорошим голосом осведомился Зырянов, поправляя кобуру.
– Так точно, компаньеро. Некоторое время назад, на Территории пуэбло, у нас со святым отцом состоялся богословский диспут об учении братьев Марианы и Суареса… А вы, как я понимаю, получили с той поры новое назначение, падре, внезапно?
– Как видите.
– Хм… Это – результат моего тогдашнего посещения?
– Вы специально разыскали меня, чтобы выразить сочувствие? – усмехнулся иезуит. – Вот уж не думал, что ликвидаторы столь сентиментальны…
– Святой отец! – решительно начал Ривера после секундного раздумья, сделав Зырянову неприметный жест, означающий: «Предоставьте это дело мне!» – Помнится, я при расставании сказал тогда, что вы – хороший человек, правильный. Ну так вот…
У нас на руках – двое раненых, тяжелых. И спасением души своей клянусь – они не имеют к нашим делам никакого касательства: мирные путешественники из России, угодившие тут в графу «попутных потерь» на совершенно чужой войне… Но я не могу просить у вас убежища для них, не предупредив: по их следам может идти и полиция, и кое-кто много хуже полиции. Что вы скажете на это, святой отец?
– А то вы не знаете – чтО я скажу… – пробурчал иезуит. – Давайте, заносите своих русских – не под дождем же им там, раненым, валяться… А дальше – видно будет.
…При первом же взгляде на Расторопшина падре только присвистнул и обернулся к послушнику:
– Давай-ка дуй к сеньору Миллеру, живо: мы как раз через него проезжали – дорога тут одна, не перепутаешь.
– Это – куда? – мигом насторожился Зырянов.
– Тут, через холмы, есть хутор, хозяин – хороший человек, даст лошадь, за доктором сгонять.
– Прям так и даст, посреди ночи?
– Для меня – даст.
– Ну, спасибо вам, падре… – пробормотал резидент, успев уже сообразить: спустя час вся их секретность не будет иметь уже вообще никакого значения – что так, что эдак.
В дверях появился Ветлугин, с Сашей на руках – и тут стало твориться нечто странное. Падре как раз, сняв рясу и засучив рукава рубахи, готовился к перевязке – «…Ну-с, посмотрим, что здесь можно сделать, в рамках моих скромных медицинских навыков», – и взявшийся помогать ему Ривера сперва увидал, как внезапно перекосилась, переливая воду через край, жестяная миска в руках иезуита, лишь затем догадался взглянуть тому в лицо. «Он напуган… да что там – напуган, он в ужасе!..» – ошеломленно сообразил боевик; а ведь он-то знал: этот человек – точно не из боязливых…
– Силы небесные… – тихо вымолвил падре, сотворяя крестное знамение. – Причем тут врач – здесь нужен экзорцист!
– Вы это что, всерьез, святой отец?
– Нужен экзорцист, срочно – причем не моего уровня! – в неподдельном отчаянии повторил Игнасио, во все глаза глядя на спящего непробудным сном мальчика. – Поймите, я всего лишь – coadjutor formati spirituales*,
– ------------------------------------
*Сoadjutor formati spirituales – духовный коадъютор (лат.), т.е. посвященный в духовный сан и занимающийся обучением юношества, миссионерством, исповедованием и проповедничеством (прим. ред. ).– ------------------------------------
мне с этим не справиться! Ну, точно так же, как я не смог бы, с моей фельдшерской подготовкой, сам сделать вот этому сеньору полостную операцию!
– Простите, святой отец – не могли бы мы с вами уединиться, ненадолго? Ну, вроде как для исповеди?
– Вроде как – тогда? – безнадежно вздохнул иезуит.
– Да, именно.
– …Падре, – начал Ривера, когда они перешли в соседнюю комнату; здесь было уже чисто прибрано, и Спаситель глядел на них с распятия взглядом командира батальона, вынужденного выполнять бессмысленный приказ об обороне незащитимой позиции. – Падре, девушка – колдунья…
– Да, я вижу, – равнодушно отозвался Игнасио. – Желаете просигнализировать? – ну, так с этим не к нам, а к коллегам –доминиканцам…
– Она сильная колдунья, святой отец. Тамошние иерархи – если их можно так назвать – ее побаиваются.
– Вполне возможно. И что?
– И – она хочет спасти мальчика, по каким-то своим резонам. Раз уж терять все равно нечего, святой отец – пусть она попробует?
– Вы сошли с ума! – помотал головою падре. – Всему же есть пределы… «Изгонять Бафомета силою Вельзевула…»