Америка reload game
Шрифт:
– Я не силен в здешних синкретических культах, святой отец, но девушка говорила, что ее богиня, Эрзули, состоит в родстве-свойстве с Девой Марией. Что она, по-вашему, имела в виду?
– Скажите, – устало усмехнулся иезуит, – а сан принять – действительно собирался некогда ваш покойный командир, а не вы сами?..
– Неважно… Так что там насчет ее Эрзули?
– Ну, как… Лоа Эрзули (лоа – не совсем боги, но здесь это неважно) – один из самых сильных и уважаемых персонажей их пантеона. Символ совершенной женщины, ведает любовью, во всех оттенках этого чувства: от ритуального секса до девичьей
– Ну, я так и думал… Не мне вам объяснять, падре, что всё богословие иезуитов густо замешано на культе Марии; враги Ордена утверждают даже, будто культ тот – нехристианский и вообще не авраамический, но это уж пусть их… Простому народу вы объясняете, что через Иисуса спастись очень трудно, а вот с помощью Богоматери – легко; синкретизму Богоматери с местными культами вы не препятствуете, а то и прямо его поощряете… А ведь колдунья наша обращается именно к Деве Марии – как к воплощению своей Эрзули! Разве не означает сие, святой отец, что сила колдуньи будет предоставлена нам, здесь и сейчас, Господом нашим, и в конечном счете послужит Вечной Славе Его?
– Вы что, на полном серьезе собрались поучить меня богословию, сеньор ликвидатор? – Игнасио встал, давая понять, что разговор окончен.
– У меня и мысли такой не было! – мотнул головою Ривера. – Просто я видел эту девушку в деле … И поверьте, святой отец: она – хороший человек, правильный…
…Вернувшись к обществу, падре обнаружил, что все там застыли в ожидании его решения.
– Отец Игнасио, – почтительно, но твердо прервала общее молчание Мария, – если что-то делать, то начинать надо немедленно!
Кстати – да…– А что вы намерены предпринять? – неожиданно для себя спросил он.
– Ну, для начала мне надо расположить их, двоих, так, чтобы я могла видеть обоих из одной точки… примерно во-он оттуда…
– Вы слыхали? – поворотился он к Ривере; помедлил секунду, а затем приказал: – Делайте, как она говорит!
Быстрыми шагами вернулся в соседнюю комнату и преклонил колена перед распятием.
Ему было очень страшно. Очень. 59– Компаньеро резидент, дождик редеет! – доверительно кашлянув, напомнил Иван Иванович. – Эдак скоро растянет, и атаковать придется – при луне!
– Да, я вижу. Повторяю: атакуем только когда эшелон уже появится из распадка. Как поняли?
– Хреново поняли! Уточните вводную, компаньеро – мы всё ж таки не ополченцы на ежегодных стрельбах под Петроградом!
Иерархия летела к черту, и ничего с тем поделать было нельзя: резидент действительно не должен лично вмешиваться в проведение силовой операции (что он понимает, кабинетная крыса, в рукопашном бое, снятии часовых и прочем диверсантском ширпотребе?..), но просто отдать приказ и ждать в сторонке его выполнения было сейчас тоже невозможно… Чертова речка (да какая там речка – ручеек в болотине…), чертов мост (да какой там мост – насыпь с водоводной аркой…) – и беспощадная плоскотина без единой складочки на полтораста метров вокруг…– Обновляю вводную, компаньерос; раскрывая кое-какую закрытую информацию, поскольку – чего уж теперь… Мы должны были обеспечить прибытие в Новый Гамбург спецэшелона – надо понимать, с каким-то секретным вооружением. События, как вы знаете, пошли так, что если эшелон не прибудет нынче к утру – он не понадобится вовсе, никому и никогда: Техас фактически капитулирует, и Калифорния останется без союзника. На этом месте янки сделали отличный ход: эшелон можно не уничтожать, что хлопотно и опасно, а просто затормозить – ведь завтра это «яичко ко Христову дню» будет уже ни к чему. Мы, конечно, следили за крупными мостами – но на каждую переплюйку, вроде этой, людей не напасешься… В общем, покойный Флетчер нас обыграл… меня обыграл, извините – вы-то тут ни при чем.
Мостик, как вы уже поняли, заминирован; там электрический взрыватель и человек с «мертвой рукой»: убьешь его – тут же подрыв. Две пятерки охраны: бойцы хоть и поплоше вас, разумеется, но тоже ничего – ганфайтеры. Подходы – сами видите какие…
Янки могут взорвать мостик в любой момент; собственно, давно могли б уже рвануть и уйти – но, похоже, «лучшее – враг хорошего». Их старшего, Скримбла, явно обуяла жадность и он решил дождаться-таки эшелона – одно уж к одному. Собственно, он ничем при этом и не рискует: мост-то так и так уже у него в кармане…
Так вот, компаньерос, эта их жадность – и есть наш единственный шанс… ну, тень шанса, кажем так. Если мы начнем атаку сейчас – что было бы лучше, спору нет! – они просто вздохнут: «Ну, знать, не судьба…» и при первом же нашем выстреле замкнут контакт; их задача все равно будет выполнена. Но если вожделенный поезд будет совсем уже рядышком – «Ну, вот же он, вот!..», – они могут и рискнуть потянуть время, пока тот не въедет на мост. И здесь у вас, компаньерос, будет минута или чуть больше – на всё про всё.
– Ну, подобраться-то к ним можно… – раздумчиво откликнулся «специалист по проникновению на охраняемые объекты» и «восточным техникам». – И даже «мертвую руку» обезвредить, в принципе, можно… или – добраться до электрошнура. Но если всё это – одновременно отстреливаясь от десятка ганфайтеров… Вы, возможно, удивитесь, компаньеро резидент, но пуля сорок пятого калибра убивает нас точно так же, как любого другого человека.
– Ну уж тут, компаньерос, как говорится: «Никто, кроме вас!»
– Да, конечно: выбирать-то не из чего. Значит, мы атакуем с трех направлений…
– Нет: с четырех.
– Да вы-то за каким дьяволом нам там сдались, Виктор Сергеевич?! – отмахнулся, устраиваясь поудобнее на руинах служебной иерархии, Ривера. – Ростовую мишень из себя изобразить?..
– Ну, в общем-то, да, – невесело усмехнулся резидент. – Как наименее ценный в нынешней ситуации член группы – могу изобразить из себя отвлекающий фактор, он же – ростовая мишень. Ведь если мы угробим эшелон – мне всё равно останется только застрелиться, и уж лучше – так!..